Литмир - Электронная Библиотека

– Спасибо, мы поняли, – сказал Альрик. По толпе вновь пронесся шепоток. Закусив губу, Помона боязливо поискала взглядом отца, но тот стоял в первом ряду, сложив на груди руки, и смотрел на старшую дочь прямо, без какого-либо выражения. – Хорошо, Помона, ты задержалась в школе. Что произошло потом?

– Потом, – торопливо продолжила женщина, шаря глазами в поисках места, куда обронила свою решительность, – я увидела Рубена, который шел к дому Ханны с брачным букетом. Я… э-э… почти закончила с уборкой, поэтому… все видела.

Она почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Диана смотрела на нее смеющимися глазами, а толпа притихла, пожирая ее презрительными и сочувственными взглядами. Еще бы. Все, что оставалось Помоне – наблюдать за рождением семей со стороны.

Гектор сухо кашлянул. Помона вздрогнула и заторопилась продолжить. Ее ноги раскачивались над полом туда и сюда.

– Я увидела, как Рубен подошел к дому. Ну, то есть, перед этим были традиционные… Традиции были соблюдены, в общем. Рубен звал Ханну, ему отвечала мать невесты и все такое… Вот… Рубен подошел к дому, но остановился у калитки. Страж его не пустил.

Вновь воцарилась тишина. Люди переглядывались друг с другом, а главный герой истории с вызовом оглядывал присутствующих. Ханна по-прежнему смотрела в пол и ежилась, будто в подполе было очень холодно. Она не обращала внимание на руку, которой Рубен обнимал ее.

– Рубен будто не понял, что произошло, – сказала Помона. – Он снова попытался пройти, но Страж его остановил. А потом, когда Рубен попытался пройти опять… «Пошел вон». Так сказал Страж.

Женщины прикладывали руки ко рту и к груди, будто им было дурно даже от мысли об этом, а мужчины метали друг в друга озабоченные взгляды. Снова поднимался гомон. Помона растерянно смотрела на них, обсуждающих произошедшее между собой, и отпрянула, когда на ноги вскочил Рубен. Он оставил Ханну сидеть одну, и та, лишившись его однорукого объятия, тут же спрятала лицо в ладони. Помона смотрела на нее, готовая в любой момент подскочить к ней, если та зайдется рыданиями. Но плечи Ханны не дрожали. Она от чего-то прятала глаза.

– Вот! – воскликнул Рубен, не глядя показав на Помону пальцем. – Видите?! Я не сделал ничего, чтобы разозлить Стража. Я соблюдал традиции. Я пришел с букетом. Я сказал бдящему о своих намереньях. Вывод только один: Страж прогнал меня не потому, что я сделал что-то не так, а потому что был против нашего с Ханной союза!

– Немыслимо, – покачал головой Айльрик. – Чтобы Страж на свое усмотрение решал, подходят друг другу люди или нет…

– А может, это была ошибка? – робко выступила девушка из толпы. Это была Эйр. Ей было двадцать, и в следующем году ей тоже предстояло выйти замуж за любимого человека, с которым они регулярно виделись больше двух лет – надо думать, за кружкой противозачаточного чая. От страха на Эйр не было лица. – М-может, Страж просто подумал, что Ханне еще нет двадцати одного года? У нее же вот только недавно был день рождения…

– Нет, Стражи перестали давать Ханне чай, – сказал Рубен. Его голос стал еще громче и агрессивнее, будто он старался перекричать смущение. – Перестали сразу после ее дня рождения. Так что Стражи в курсе, что Ханна была на выданье.

Эйр обхватила себя руками. Она кусала губы и с ужасом смотрела на Помону. И не только она: многие стали поднимать на нее глаза, хмурясь то от сомнений, то от злости.

Помона почувствовала на себе их взгляды и оторвала собственный от Ханны. Страх ударил ее в низ живота ледяным кулаком.

– Такого ведь никогда раньше не было, – сказала Эйр тихо. Но в опустившейся вязкой тишине ее слова слышал каждый. – Что, если это потому, что она оказалась рядом?..

– Я видела много бракосочетаний, – сказала Помона, пряча за презрением ужас. – Если бы ваши глупые сплетни были правдой, все мои соседи были бы незамужними и неженатыми.

Эйр покраснела, однако не сводила с нее прищуренных глаз. Около половины устыдились своих подозрений тоже, но женщина продолжала ощущать кожей жжение, в том числе от отцовского взгляда. Помона молча ждала реплики Альрика. Но он молчал, глубоко задумавшись.

– Терпеть это больше сил моих нет.

Все обернулись на сгорбленного старичка в первом ряду. Удивительно, но все это время Пуд стоял рядом с Гектором, и никто его будто не замечал. За годы, что он прятался от Стражей, Пуд достиг такого мастерства в соитии с тенями, что Помона невольно восхитилась. Казалось, даже отец увидел его рядом с собой только что.

Но конечно, он должен был быть здесь. Единственное мероприятие, которое никогда не пропускает Пуд.

– Стражи позволяют себе непозволительное! – выплюнул старичок. – Сначала принудительная работа, а теперь что? Нам спрашивать у них, с кем сочетаться браком, а с кем нет? А потом мы будем в туалет ходить по команде?

– Вот именно, – вскричал Рубен. Помона уже открыла было рот, чтобы поправить Пуда и напомнить, что работают люди на себя, но вновь захлопнула его. – Что-то совсе-е-ем не нравится мне поведение бдящих в последнее время…

– Что будем делать? – спросила Диана.

– Давно пора поднимать восстание! – вскинул Пуд сухой кулак. Толпа задохнулась. – Пора-пора! Сами разберемся, как жить, с кем размножаться… и на кого работать.

– Подождите, – подала голос Помона. Когда недружелюбные взгляды вновь обратились к ней, она пожалела, что открыла рот. Но остановиться была уже не в силах. – Должна быть причина, по которой Страж так поступил. Вы верно говорите, что раньше такого не было. Может, перед тем, как поднимать вилы, стоит все взвесить?

– Что взвешивать?! – вскинулся Пуд. – Ясно как день, что с порядками бдящих надо что-то делать. Случившееся сегодня – всего лишь очередное доказательство того, что наша жизнь, по мнению Стражей, нам не принадлежит.

– И все-таки, – настаивала Помона, – зачем Стражам понадобился контроль над нашими жизнями? Давайте попробуем взглянуть на мир их глазами и…

– Не слушайте ее, она от Стражей без ума, – поморщилась Диана и демонстративно отошла от Помоны еще на шаг, – хотя, это всем известно.

– Что? Я?!

– А это что-то новенькое, – сказал кто-то из толпы. – Это что должно значить?

– А то, – жеманно улыбнулась Диана, – что Помона наша очень живо ими интересуется. Она на уроках всегда подхалимничает перед ними, вы бы видели! Ой, кстати. – Женщина от радости едва не хлопнула в ладоши. – Вспомнила тут, из-за чего Страж Помону сегодня наказал. Она же на меня накричала как раз защищая Стражей. Вы представляете? Даже бдящие за такую любовь к себе наказывают – до того им противно!

Диана залилась хохотом в полной тишине. Остальные же потрясенно таращились то друг на друга, то на Помону.

– Ханна. – Помона не узнала своего голоса. Горло одеревенело от страха, но она повернулась к белокурой молодой девушке и спросила: – Тебе что-то известно о том, почему Страж выступил против твоего брака?

Ханна медленно оторвала руки от лица и впервые за этот вечер подняла глаза от пола. Бледная, подурневшая от переживаемых ею чувств, она вытаращилась на Помону. А секунду спустя зашлась рыданиями, которые подавляла в себе весь день.

Поднялся шум. Все, кому достались стулья, вскочили со своих мест. В погребе стало теснее прежнего, воздуха не хватало. Помона встала со своего места тоже, но ей показалось, что она только сильнее уменьшилась в росте. Она выставила перед собой стул, растерянно глядя на напирающую толпу.

– Как можно ее о таком спрашивать! – охали женщины.

– Такое горе у девушки, а она!..

– Да ей-то откуда знать, что такое девичье несчастье? Ты посмотри на нее, мужиков-то из окон только видела…

– Гектор, – твердо обратился к мужчине Рубен. Его желваки дрожали; на сжатых кулаках вздулись вены. Он держал себя в руках из последних сил. – Я думаю… мы можем продолжить собрание без вашей дочери. Оставайтесь, если хотите, но пусть она уйдет.

– Мы уйдем вместе, – сказал Гектор. Его голос приобрел стальные нотки. Он без страха смотрел прямо в глаза молодому мужчине, который был на полголовы выше него. – Шумно у вас стало. Надоели.

9
{"b":"790931","o":1}