– Я еще маленькая!– Проорала Ольга. Господь наделил девочку необычайно звонким голосом.

– Вот, потому и не знаешь, нам в школе прививки ставят.

– Какие прививки?– девочка недоверчиво поглядела на парня.

– От водяного, дядь Вань ты че, не сказал?– Дед виновато развел руки.

– Во смотри,– смело миновав запретный прутик, Санька повернулся к ребятишкам,– видите, прививка у меня.

Убедившись, что парень ни в кого не превратился, дети вернулись к прерванной стройке.

Искупавшись, Санька подсел к дяде Ване.

– Ловко ты, с водяным.

– Хе-хе,– добродушное лицо расплылось в улыбке,– зато ни бегать, ни,

ругаться. Как там, ложь во спасение, кажись?

– Так вроде, а вторник?

– Так вторник сегодня.

– Среда.

– Плевать, я на пенсии.

– Дядь Вань, у тебя часы есть, сколько время?

– На кой они мне, часы, говорю же, на пенсии.

– С тобой не соскучишься,– Санька с досадой куснул сорванную травинку.

Никому, от малого до старого, даже в голову не могло прийти назвать дядю Ваню по имени отчеству, или просто обратиться на вы, до такой степени он был «свой».

Живя по соседству, Санька ни разу не видел, чтобы, дядя Ваня был чем-то озабочен, куда-то спешил, ругался, или чем-то недоволен, нет, его все устраивало. Добродушная полуулыбка, а если удастся выпить, переходящая в улыбку, казалось никогда не сходила с лица, придавая ему блаженное, даже несколько придурковатое выражение. Да и чтобы дядя Ваня, занимался каким-то делом, которых у живущих в своем доме мужиков тьма тьмущая, Санька тоже не видел. В общем, несерьезный человек.

Лишь много позднее, когда дяди Вани не стало, Санька узнал, что этот добродушный, медлительный увалень, кавалер двух орденов Славы 3-й, и 2й степеней, ордена боевого Красного знамени, ордена Красной звезды, и еще несколько медалей утяжеляли парадно-выходной костюм, в котором никто никогда не видел дядю Ваню.

В декабре 1941 года, по достижении восемнадцатилетнего возраста, отказавшись от «брони», предложенной как шахтеру, дядя Ваня ушел на фронт, попал в дивизионную разведку, куда подбирались наиболее крепкие, умные, и главное, психологически устойчивые бойцы. Брали в разведку, только добровольцев.

Возвратившись домой, Санька с огорчением заметил, что времени всего начало пятого, и до девяти раз, два, три, пробовал считать, сбился, пробовал опять, снова сбился; «Тьфу!». Вышел во двор, от нечего делать привязался к Пирату, пытаясь научить шестилетнего пса выполнять команду «лежать». Не понимая, что от него хотят, лохматый поджав хвост и опустив морду, жалобно смотрел на хозяина.

– Отойди от собаки! Дрессировщик хренов,– вздрогнув от неожиданности Санька резко повернулся, позади в шагах трех стояла сестра.

– Ты когда-нибудь домой свалишь? Достала уже!– вскипел парень.

– Когда надо будет!– Татьяна брезгливо осмотрела брата,– сопляк еще, мне указывать.

– Иди ты к черту!– Не слушая, что орет сестра вдогонку, Санька вернулся в дом. Посмотрел на часы, большая стрелка только перевалила за римскую цифру четыре; «Полпятого только. Что за день такой, тянется и тянется.»

Вся тщательно продуманная за день линия поведения с избранницей, как только они остались наедине, скомкалась, в душе парня наросла такая неразбериха, что он чувствуя себя полным идиотом, молча, периодически протяжно, как-то по коровьи, глубоко вздыхая, плелся рядом с девушкой.

– Саш, ты так и будешь молчать,– не выдержала Тамара,– расскажи чего-нибудь.

– Том,– честно признался Санька, -думаю, думаю, и ничего придумать не могу.

– Не надо придумывать, скажи, почему тебя все Левой зовут? Я сначала думала у тебя имя, Лева.

– Ты на свиньях каталась?– Обрадовался Санька.

– Что?!– Не поняла Тамара.

– Ну на свиньях, верхом?

–Не-ет!– ошарашенно округлив глаза, девушка остановилась.

–А мультик про львенка и черепаху видела?– Санька встал напротив, Тамара опасливо посторонилась.

– Там еще песня есть, я на солнышке лежу,– пропел Санька, – помнишь?

– Ну-у.

– Вот,– простодушно продолжал парень, не замечая, что девушка чуть ли в шоке,– я до седьмого класса был рыжим и конопатым, и волосы почему-то дыбом. А мы с пацанами любили на свиньях кататься. Они в луже лежат, подкрадешься, прыг на спину и попер, знаешь как несутся! Если метров десять проскачешь, повезло, бывало сразу прям в лужу и падали. А у нас боров был, Борька, жирный такой. Он галопом вообще не бегал, так, рысцой только. Я на нем сколько угодно мог проехать.– Санька умолчал, что за использование борова не по назначению, получил от матери порку сеткой. Кстати, сетка, это авоська с которой магазин ходят, но наверное все матери использовали ее и в воспитательных процессах.– А Катька Зуйкина, моей сестры Таньки подруга, увидела и говорит: «В Африке Лева на черепахе, а в Сибири Лева на свинье». Так и прилипло, Лева, да Лева.

Диковато глядя на парня, Тамара, отступив еще на шаг, вдруг конвульсивно дергаясь, схватилась за живот, начала приседать.

– Том, ты чего Том?– Санька даже не понял, что девушка задыхается от смеха.

– Ой, не могу!

– Том, да мы все катались,– как бы оправдываясь, проговорил Санька,– со Светкой дрались даже. Она моего Борьку сколько раз угоняла, наглая была, скотиняка…

– Ой не могу,– согнувшись, Тамара не могла остановиться, даже слезы выступили,– помолчи.

Наконец успокоившись, девушка взяла Саньку под руку,– пошли, всадник.

– Том, а тебе домой обязательно, сейчас надо?– Санька бережно прижал руку девушки.

– А что?

– Может еще погуляем?– ободренный тем, что насмешил девушку, он наконец обрел возможность мыслить, воспринимать мир. Ну, почти обрел, по крайней мере вздыхать по коровьи, перестал.

– Хорошо, только маме скажу, что я с тобой,– и опять засмеялась,– рыцарь верхом на… в общем, не важно… Главное рыцарь.

Предупредив мать, девушка вернулась. Не сговариваясь, взявшись рука в руку, они медленно пошли вдоль улицы, не думая куда идут, просто идут, наслаждаясь каждым мгновением, проживаемым сейчас, где нет ни прошлого, ни будущего, а только, сейчас. «Может, это и есть счастье?.Само слово счастье не от слова ли сейчас? Жить каждую минуту, радоваться самому бытию, не тащить груз прошлого, не бояться будущего, это и есть счастье,– Проводив взглядом уходящую пару , Фаина Андреевна отошла от окна,– где научиться этому? У зверей что ли?»

8

В первый же рабочий день после отпуска, Фаину Андреевну ждал сюрприз, на рабочем столе стояла ваза с огромным букетом роз. «Откуда он, может у кого дата?»– Не придав особого значения, женщина переставила букет на подоконник, стала устраиваться за столом, как вошла в кабинет ее начальница и давняя, еще по институту, подруга, Любовь Николаевна Щеглова, главный экономист колхоза.

– Ну ты Фиона даешь!– Так Фаину Андреевну звали в институте.– Пригрела змеюку! Всю жизнь у меня мужиков уводишь!. Ну здравствуй!– Люба обняла подругу,– как съездили. Я так соскучилась! У-у-х!– еще крепче прижала к себе слегка ошалевшую женщину.

– Однако! Ты чего несешь? Каких мужиков? – Испытывая радость возвращения в привычную жизнь, Фаина Андреевна уткнулась в приятно пахнувшие волосы подруги,– Люба-а-нюшка, роднулька!

– Ты букет видела? Это тебе Рахим подарил.

– Господи! Только этого не хватало!– Старший, или как их там, бригады чеченцев- шабашников, не первый год строящих в совхозе то фермы, то ремонтные мастерские или еще что, Рахим, давно оказывал знаки внимания Фаине Андреевне и, это больше пугало, чем радовало.

– Представляешь, вчера вечером притащил букет, знаешь, говорит, как нужно букет делать, чтоб дольше не завял? Нет, говорю, не знаю. Так он мне целую лекцию прочел! Мне некогда, работать надо, все одна, подчиненные то, по югам мотаются, а он долдонит и долдонит. Знаешь, сколько штук притащил? Тридцать шесть, как тебе лет, откуда-то узнал, что у тебя вчера день рождения был…