– Да ты – человек, – тихо прошептала старушка, затем поспешно скрыла свое лицо и добавила, – и не просто человек…

Выбравшись из толпы, девушка вернулась в свой маленький уютный домик. Пусть они бегают и суетятся, а у людей есть свои заботы.

Откинув назад роскошные косы, Кэтрин занялась своим огородом. Только её овощи и фрукты разбирались на рынке в мгновение ока, и тогда никто даже не смотрел на расу торговки. Ловко перехватив инструменты, она прошла по тропинкам между длиннющими рядами, наклонилась к чесноку и принялась обрабатывать землю от сорняков.

Лишь изредка возвращаясь домой – глотнуть свежей водички – девчушка снова и снова возвращалась к земле. Обработка корней, сбор морковки, яблок и винограда, обрезание сгнивших листьев, очищение огорода от опавших листочков и гнилых фруктов, и, наконец, завершающий шаг – перенос плодов в холодный погреб в домике. Когда работа была полностью закончена, Кэтрин взялась за приготовление морковного супа, свежего хлеба и пирога.

И вот, едва солнце начало прятать свои лучи, Кэтрин уже отдыхала на лужайке возле дома, абсолютно уставшая, сытая и очень счастливая. В тот момент, когда она планировала следующий день, когда пойдет продавать собранный урожай, на мостике появилась группа людей.

Поднявшись, девушка не без удивления разглядывала приближающихся вооруженных воинов: длинные сабли на поясе, кожаная одежда, множество мелких ножей для метания, у некоторых – колчаны со стрелами, мощные луки, каждый был короткостриженным и имел на плече вышитую корону с буквой «i» в центре. В голове тут же пронеслись слова, услышанные в толпе утром – «набрали обученных солдат», «они будут биться», «её найдут», «инквизиция». Однако что они могли заподозрить в бедной девушке, которая… Стелла?!

Стало тяжело дышать… Что делает эта эльфийка в окружении королевских солдат? Почему она так победно смотрит на неё? Что все это значит?

– Вас обвиняют в колдовстве и магии, – громовой голос одного из воинов прозвучал слишком устрашающе, – Вы виновны перед короной и утром понесете наказание.

– Что? – пролепетала Кэтрин, – но я же ничего не…

– Она виновна! – воскликнула Стелла, – она очаровала Дмитрия, жителя Энрике и чистокровного эльфа, к тому же она – человек.

Презрительно глядя на рыжеволосую девушку, солдаты грубо схватили её и потащили в город. Она даже не сопротивлялась.

В городе начала собираться толпа, провожавшая сиротку под конвоем. Сначала это было тихое шествие, однако совсем скоро началось ворчание, выкрикивание, толпа все увеличивалась, и вскоре едва ли не весь город выскочил, чтобы опозорить и унизить пленницу и «ведьму».

– Ведьма…

– Ignis!

– Исчадие ада!

– Вот почему она жила так близко к лесу! Чтобы могла общаться со своими ручными чудищами!

– И колдовать так, чтобы мы не заметили…

– Так вот как у неё получаются такие овощи! Колдунья!

– Небось и минуты в своей жизни не работала, все наколдовывала!

– Чудовище…

Кэтрин опустила голову и молча шла, слушая эти крики, тихо плача. «Только не так… Если в чем виновата – пусть накажут, но только не… так. Дмитрий! Лишь бы он не увидел. Лишь бы его здесь не было».

Словно в ответ на её мысли взгляд поднялся высоко, к крыше домов, где и встретился с синевой ясных глаз черноволосого красавца-эльфа. Среди белокаменных стен, украшенных зелеными вьющимися растениями, на балконе, стоял Дмитрий, сжавший перила и с гневом смотревший на бушующую толпу. Рядом была Стелла.

«Конечно, – с яростью подумала Кэтрин, – иначе твой «возлюбленный» не увидел бы моего унижения», – с этой мыслью она отвернулась, не в силах смотреть на эту пару. На одного – потому что слишком сильно его любила, и на другую – которую ненавидела всем сердцем.

Дмитрий с рыком прыгнул с балкона одним лишь движением. Стелла попыталась его удержать, но не смогла, и теперь со страхом смотрела на то, как он прорывался через толпу к её сопернице. И ни её шелковое сиреневое платье, ни серебряные украшения с драгоценными камнями, ни роскошь прически не смогли удержать любимого от простого деревенского голубого платья, скромного взгляда и огненно-рыжих волос.

– Кэ-этри-и-ин! – этот крик зажег искорку в сердце обреченной на смерть, и ничто на свете теперь ей не было страшно.

Солдаты сначала отпихнули Дмитрия, а потом схватили и повели обоих в тюрьму, где бросили в соседние камеры, после чего ушли. Непроглядная темнота, сырость, холод, даже жарким летом здесь не обойтись без одеяла. Каждое движение сопровождалось эхом, любой разговор становился слышен другим заключенным и гномам-тюремщикам, в устрашающей тишине звучал шорох бегающих повсюду крыс. Железные решетки разделяли две камеры, что позволяло заключенным и тюремщикам видеть все, что происходит у других.

Когда смолкли последние шаги, Дмитрий бросился к Кэтрин, лежавшей на холодных камнях, но уперся в решетки и смог лишь умоляюще сказать:

– Кэти, с тобой все в порядке?

Такой заботливый голос вынудил девушку подняться и приблизиться к своему другу детства. Ей было на все плевать – что будет, в чем еще её обвинят, что ещё с ней смогут сделать, обвинив в человечности, какие грехи повесят, и за что придется расплачиваться…

– Дмитрий… Зря ты так, – горько усмехнулась «преступница».

– Нет, не зря! Не стоило мне показывать Стелле, будто она вообще для меня существует. Нужно было оттолкнуть её, дать понять, что только ты можешь…

– Теперь это не имеет значения.

Повисла гнетущая тишина. Внезапно Кэтрин негромко рассмеялась.

– Так смешно… раньше я только мечтать могла, чтобы вот так поговорить с тобой. По душам.

– Но ты всегда могла это сделать.

– Возможно. Но именно сейчас мне хватает смелости говорить то, о чем раньше боялась даже подумать. Дмитрий, я знаю, что будет завтра. И именно поэтому хочу сказать тебе…

– Нет, ты сможешь мне сказать это и завтра, и послезавтра, и мы сможем говорить эти слова друг другу целую вечность! Не торопи события. Тебе всего 17 лет, твоя жизнь не прервется таким образом, ты будешь жить.

Вдали послышались тяжелые шаги гнома-тюремщика, торопливые перебежки маленьких шелковых туфелек, и шелест платья, после чего заключенная пара смогла увидеть гостью.

– Мама! – удивленно воскликнул Дмитрий, подбегая к очаровательной эльфийке.

Как и у большинства эльфиек, её возраст сложно было угадать – ей могло быть и 19, и 78, и все же Кэтрин углядела слабые морщинки и темные круги под глазами. Выходит, Диана еще не выздоровела, и этот побег умирающей из-под опеки врачей, мужа и слуг еще больше удручил девушку. Сколько неприятностей из-за одной человеческой девчонки.