– В общем, он мог бы приехать ко мне вечером во вторник, – огорченно произнес Брайс. – В половине четвертого ночи я опять позвонил ему, и в шесть часов утра он наконец пожаловал, но к этому времени худшее осталось позади. Какое-никакое, а алиби.

– Не вполне, Джастин, – заметил Лэтэм. – Где доказательство, что вы звонили из дому?

– Из дому, откуда же еще? Говорю, я был при смерти! И потом, если бы я поднял ложную тревогу, а сам мотался по Лондону и убивал Сетона, то как бы я попал к себе к моменту появления у меня Форбса-Денби? Так бы он вообще отказался лечить меня!

– Дружище Джастин! – воскликнул Лэтэм. – Если Форбс-Денби говорит, что не придет, можно его не ждать. Вам ли этого не знать?

Брайс грустно согласился; похоже, он отнесся к разрушению своего алиби с завидным философским спокойствием. Дэлглиш слыхал о Форбсе-Денби, модном терапевте, хорошем профессионале. Он внушил пациентам такую веру в свою непогрешимость, что, по слухам, мало кто из них был готов утолять голод и жажду, вступать в брак, производить потомство, покидать страну и умирать без его дозволения. Они славили его эксцентричность, смаковали грубости и восторгались вспышками гнева. Форбс-Денби был способен вышвырнуть в окно излюбленное патентованное снадобье своего пациента и указать на дверь его повару. Дэлглиш радовался, что не ему, а Реклессу с подручными придется выведывать у этого нелюбезного эксцентрика медицинские сведения о погибшем и алиби одного из подозреваемых.

Внезапно с яростью, заставившей всех уставиться на него вытаращенными глазами, Джастин выкрикнул:

– Я его не убивал, но не просите меня его жалеть после того, как он поступил с Арабеллой!

Селия Колтроп устремила на Реклесса слегка виноватый взгляд матери нашкодившего чада, достойного снисхождения.

– Арабелла – его сиамская кошка, – объяснила она. – Мистер Брайс решил, что это Морис убил ее.

– Я знаю, что это он, Селия, знаю, и все тут. – Он повернулся к Реклессу. – Месяца три назад я сбил его собаку. Это была чистая случайность, я люблю животных. Даже Таузера любил, уж какой это ни был – согласитесь, Селия! – противный беспородный пес… Случилось ужасное: он сдуру бросился прямо мне под колеса. Сетон в нем души не чаял и обвинил меня в том, будто я намеренно переехал его собаку. Через четыре дня он убил Арабеллу. Вот что это был за человек! Чего же удивляться, что теперь прикончили его самого?

Мисс Колтроп, мисс Дэлглиш и Лэтэм заговорили одновременно, не оставляя камня на камне от добрых намерений друг друга:

– Помилуйте, Джастин, не было ни малейших доказательств…

– Мистер Брайс, никто ведь не предполагает, что это как-то связано с Арабеллой…

– Бога ради, Джастин, к чему поминать старое?

Реклесс перебил их тихим вопросом:

– Когда вы приехали на Монксмир, сэр?

– В среду днем, около четырех часов. Тела Сетона у меня в машине не было. На счастье, у меня всю дорогу от Ипсвича барахлило сцепление, и машину пришлось оставить в мастерской Бейнса у Саксмундхэма. Туда я добрался на такси, а сюда меня доставил Бейнс-младший. Хотите проверить мой автомобиль на предмет крови и отпечатков пальцев? Обращайтесь к Бейнсам. Желаю удачи!

– Почему, черт возьми, беспокоиться должны мы? – удивился Лэтэм. – Почему не его ближайшая родня? Взять хотя бы сводного братца Мориса: вот кого следовало бы выследить полиции! В конце концов, он – наследник, ему и давать объяснения.

– Дигби находился прошлым вечером в «Сетон-Хаусе», – тихо сообщила Элизабет Марли. – Я сама привезла его.

После прихода инспектора она раскрыла рот только во второй раз, причем, как показалось Дэлглишу, неохотно. Но, даже тоскуя по сенсации, трудно было надеяться на такую выразительную реакцию, которая последовала. Сначала присутствующие ошеломленно молчали, затем раздался резкий требовательный голос мисс Колтроп:

– То есть как – ты сама его туда привезла? – На взгляд Дэлглиша, это был вполне предсказуемый вопрос.

Девушка пожала плечами.

– Могу повторить: вчера вечером я привезла в «Сетон-Хаус» Дигби Сетона. Он позвонил мне со станции Ипсвича, где дожидался пересадки, и попросил встретить его в Саксмундхэме, он приедет туда на поезде в восемь тридцать. Брат знал, что Морис будет отсутствовать, и, наверное, не хотел тратиться на такси. Я поехала за ним.

– Ты мне об этом не рассказала, когда я вернулась! – бросила с упреком мисс Колтроп.

Остальные смущенно заерзали, боясь, что сейчас станут свидетелями семейной ссоры. Лишь темная фигура у стены сохранила неподвижность.

– Я решила, что вас это не заинтересует. Да и вернулись вы поздновато для беседы, не так ли?

– Но почему ты ничего не сказала мне даже сегодня?

– Зачем? Какое мне дело, если Дигби захотелось снова куда-то сбежать? К тому же мы тогда еще не знали о гибели Мориса Сетона.

– Итак, вы по просьбе Дигби встречали его в восемь тридцать? – уточнил Лэтэм, которому, похоже, не терпелось составить исчерпывающий график событий.

– Совершенно верно. Более того, он приехал именно на этом поезде, а не томился в зале ожидания или перед вокзалом. Я купила билет на платформу и видела, как он выходит из вагона. Когда Дигби отдавал билет контролеру, я находилась рядом. Это был билет от самого Лондона, он еще сетовал на дороговизну. Контролер наверняка его запомнил. Там сошло полдюжины пассажиров.

– Надо полагать, он не нес на себе мертвеца? – усмехнулся Лэтэм.

– Разве что в своем чемодане размером три на два фута.

– Вы отвезли его домой?

– Конечно, как и предполагалось. После восьми вечера Сакс – не самое веселое место, а Дигби далеко не самый мой излюбленный собутыльник. Повторяю, я просто помогла ему сэкономить на такси.

– Продолжайте, Элизабет, – подбодрил Брайс. – Вы отвезли Дигби в «Сетон-Хаус», а потом?

– Я высадила его у двери. Дом был безмолвным, без единого огонька, что естественно: всем известно, что в середине октября Морис находится в Лондоне. Дигби пригласил меня выпить, но я ответила, что устала, хочу домой, тетя Селия, наверное, уже вернулась и ждет меня. Мы попрощались, и Дигби отпер дверь своим ключом.

– Значит, у него имелся ключ? – подал голос Реклесс. – Они с братом были настолько близки?

– Про их отношения мне ничего не известно. Но то, что у Дигби есть ключ, я знала.

Реклесс повернулся к Сильвии Кедж:

– Вы тоже знали, что у Дигби Сетона есть доступ в дом?

– Морис Сетон дал брату ключи от дома пару лет назад. Иногда он заговаривал о том, что надо бы их отобрать, но мистер Дигби редко ими пользовался в отсутствие брата, и тот, наверное, решил оставить их ему.

– Интересно, почему он сначала хотел забрать у брата ключи? – спросил Брайс.

Мисс Колтроп, очевидно, отнесла данный вопрос к категории тех, на которые Сильвии отвечать не следует. Выражение ее лица и голос явно означали сейчас: «Только не при слугах».

– Однажды Морис обмолвился при мне о ключах, – произнесла она. – Сказал, что, наверное, потребует их обратно. Дело не в недоверии к Дигби. Просто ему было не по себе: вдруг брат потеряет их или их у него украдут в каком-нибудь из его излюбленных ночных клубов…

– Значит, он так и не получил ключей назад, – подытожил Лэтэм. – Дигби вошел с их помощью в дом вчера примерно в девять часов вечера. С тех пор его не видели. Вы уверены, что в доме никого не было, Элизабет?

– Как я могу быть уверена? Я же не находилась внутри. Но я не слышала голосов и не видела света.

– Я побывала там сегодня в половине десятого утра, – сказала Сильвия Кедж. – Входная дверь была заперта, как обычно, дом был пуст. Все постели остались нетронутыми. Мистер Дигби даже не наливал себе выпивку.

Трудно было предъявить более безоговорочное свидетельство того, что стряслось что-то внезапное и серьезное. Мало какой кризис не послужил бы для Дигби Сетона поводом подкрепить свои силы горячительным.

– Это ничего не означает, – заявила Селия. – У Дигби всегда при себе фляжка. Это как раз одна из тех его манер, которые доводили Мориса до бешенства. Но меня волнует другое: куда он мог подеваться?