Гена смотрел на датчик, фиксирующий нарастающую температуру, которая уже подбиралась к критическому значению. Из оцепенения его вывел приказ:

  - Гена, быстро готовь костюм!

  - Коля, да ты же видишь...

  - Быстро! - оборвал его Николай Иванович. - Всё будет в порядке. Мы всё успеем.

  Гена выскочил в коридор и понёсся в соседний кабинет, где техники уже готовили требуемое снаряжение. Через несколько минут они были у реакторного зала. Но, к их удивлению, тяжёлая дверь была закрыта на аварийный замок изнутри. Гена заколотил кулаками по стальной пластине:

  - Коля, открой! Ты чего это делаешь? Что случилось?!

  Прошла почти минута, когда на экране переговорного устройства появился Николай Иванович:

  - Коллеги, внимание! Времени мало, поэтому прошу не перебивать! Итак, ситуация - критическая. Единственный выход, какой я вижу, чтобы вправить стержни на место - сделать это с помощью робота-манипулятора.

  - Так давай... - открыл было рот Гена.

  - Но, сделать это нужно не снаружи, как пытался делать ты, а изнутри реактора: по-другому не получится!

  Сотрудники стояли и слушали растерянно; не сразу до всех дошёл смысл этих простых и в то же время страшных слов. У Гены на лбу выступил холодный пот, и голос мгновенно сел:

  - Коля, не смей! Коля... ты брось даже думать! Открой, мы попробуем снаружи, у меня же почти...

  - Гена, - почти ласково, но твёрдо оборвал его друг, - времени спорить не осталось. Другого выхода нет! Иначе, будет страшная катастрофа! Если через три минуты я не выйду, объявляйте эвакуацию по коду номер один! Моей жене и дочерям всё объясни и передай, что я их очень, очень люблю! - Николай Иванович улыбнулся и махнул рукой. - Прощайте, друзья!

  Экран погас.

  Он осмотрел робота-манипулятора и нажал кнопку на панели управления. Тяжёлые защитные стенки реактора поползли в стороны...

  Через две минуты по атомной станции прозвучал отбой тревоги, реактор вышел из аварийного режима, шла деактивация реакторного зала.

  Хоронили Николая Ивановича на ведомственном кладбище в специальном полимерном саркофаге. У изголовья, одетая в чёрное платье, стояла молодая женщина, голова её была укутана платком, сквозь который виднелись красные от слёз глаза. Чуть сутулясь, она прижимала к себе руками двух девочек, стоящих рядом. Младшая держалась за её руку и старательно сдерживала накатывающиеся на глаза слёзы, а старшая нежно смотрела на мать и тихо говорила ей что-то успокаивающее.

  Гена, пара человек из Министерства атомной энергетики, военный чиновник и несколько близких друзей провожали сегодня Николая Ивановича Белова в последний путь. Ни оркестра, ни салюта, ни проводов всем миром, ни строчки в газетах, ни слова по телевидению, ни высоких пышных фраз для истинного героя!

  Хотя, ничего из этого ему уже было и не нужно! В своих поступках такие люди, как он - настоящие люди - выдающегося, как правило, и не видят: "Что такого-то?! Так на моём месте поступил бы каждый!" - таков ответ.

  А в этот момент жители города безразлично занимались своими повседневными делами: горести, радости и заботы. Они и не подозревали, что в очередной раз прошли по лезвию бритвы, по краю между жизнью и смертью! Для них это был обычный день. Просто ещё один день...