Он затих, отведя глаза, чтобы не смущать меня лишний раз, пока я изображала, что не реву, хотя слезы лились из глаз по щекам, капая с подбородка. Воспользовавшись его щедростью, я смахнула капли свободной рукой, проморгалась, сделала глубокий вдох и мне, вроде как, полегчало. Зеленоглазый продолжал смотреть в окно, его рука, держащая меня, ослабла, просто лежа поверх моей ладони.

   - Сэдрик? - я встревожилась.

   Мужчина вздрогнул и обернулся на меня, удивленно подняв брови.

   - Линда? Ты давно здесь? - мужчина был искренне удивлен, глядя на меня во все глаза, - Кажется, я не заметил, как ты вошла. Вот ведь старость - не радость! Я так рад видеть тебя!

   - Д-да, ты был так сосредоточен на созерцании вида из окна, что не обратил внимания, как я прошла к тебе в палату, - подавив ком в горле, с трудом, проговорила я, нацепив неискреннюю улыбку, - Как ты себя чувствуешь, мой хороший?

   - На все восемьдесят пять! - вновь ответил он, озорно улыбнувшись.

   Я неуверенно рассмеялась, изображая, что все нормально.

<p>

***</p>

   Я вышла из палаты и только тогда позволила себе выдохнуть и закрыть лицо ладонями, давая волю эмоциям, тут же захватившим меня. Справилась с ними на удивление быстро, смахнула слезы в очередной раз и воззрилась в потолок, поджав губы.

   Как же больно.

   Все вокруг снова помутнело.

   - Ну как он? - знакомый голос вынудил меня вздрогнуть и взять себя в руки.

   - Филипп, - я повернулась к нему. М-да, вот это еще один повод опечалиться: колдун выглядел так, будто неделю не спал, щеки впали, синяки под светящимися глазами. Но все равно эти изменения не могли скрыть его привлекательность. Он продолжал выглядеть опрятным, в свежей одежде, волосами, которые слегка отросли и теперь были выбриты на висках, а длинная часть убрана в короткий хвост.

   Мужчина стоял, прислонившись к стене и с таким же любопытством разглядывал меня.

   - Подстриглась? - был его вердикт.

   - Уже давно, - я слабо улыбнулась, опуская глаза.

   Давно. Лет так тридцать, как я сменила прическу: каре, сзади короче, спереди более длинные пряди. Его невнимательность по этому поводу была привычной.

   - Только обратил внимание, - по его голосу было понятно, насколько его это не волновало, - Так, как он?

   - На все восемьдесят пять, - попыталась пошутить, - Ты у него не был?

   - У него ночью был приступ, - поведал он, от чего у меня округлились глаза, - Так что был, просидел несколько часов, но он забывал об этом. Несколько раз.

   - Фил...

   - Я столько лет провел в тщетных попытках найти способ продления его жизни, передачи магии, чего-либо, но... - колдун опустил голову, поджимая губы, - Все тщетно, бессмысленно, несправедливо.

   Это было открытием для меня. Я всегда знала, что он не хотел оставлять все как есть, но то что он погрузился в исследования, мне не было известно. И сколько раз он возвращал сына с того света, вовремя исцелив, в то время как я где-то прохлаждалась?

   Пока Фил не пришел в себя, я приблизилась к нему и заключила в объятия, вновь разревевшись, уткнувшись лицом ему в грудь. Мужчина вздрогнул, поднял скованные руки, но не стал отгонять меня, слегка обняв в ответ. Это было последней каплей. Внутри меня окончательно что-то оборвалось и хлынул поток отчаяния и слез. Я крепче вжалась в грудь мужчины, едва не вцепившись зубами в ткань его туники. Филипп невольно напрягся, сжав руки у меня на спине. Я почувствовала, как его подбородок прикоснулся к теменной области головы.

   - Мне жаль, - проговорили мы одновременно.

   Я высвободилась из объятий, пригладила волосы, неловко улыбаясь. Филипп вновь выглядел собой и даже синяки будто куда-то испарились из-под его глаз.

   - Мне предлагают стать Старейшиной, - сообщил он, отвлекая от печальных мыслей, - Они долго решали, в поисках замены погибшему. И вот избрали меня.

   - Поздравляю?

   - Я отказался, - колдун мотнул головой, и криво усмехнулся, - У них положено носить бороды, а мне борода не идет.

   Я усмехнулась, понимая, что причина, конечно же, не в этом.

   - И правильно, - хмыкнула, - Ты нам здесь нужен.

   - "Нам"? От нашей группы ничего не осталось, - его лицо окаменело, - Ты где-то с ангелами работаешь, Гармун играет роль идеального дядюшки, Линделлин разбирается с орками, а Сэдрик...

   Я все прекрасно понимала и легче от этого не становилось.

   - Какой смысл быть высшим колдуном и не иметь возможности помочь своим... значащим для тебя людям? - эта мысль обгладывала его остатки самообладания, постоянно вырывая из попыток забыть, отвлечься.

   - Любимым.

   - Что?

   - Не иметь возможности помочь своим любимым, - исправила я, - Давно пора перестать стесняться этого, Филипп. Неужели это так сложно сказать?

   Мужчина разозлился. Это было видно по его глазам, но он смог взять себя в руки.

   - Я не стесняюсь, - глухо ответил, подошел к мраморной скамье и опустился на нее, - Мне непонятна необходимость кричать об этом направо и налево, - его лицо окаменело, что-то внутри него творилось. Я присела рядом, ожидая. Колдун покосился на меня с недовольным видом, хотел, чтобы я отстала, но... нет уж, дорогой! Он вздохнул, - Вчера я признался ему. Как гром среди ясного неба, мне захотелось это сделать. И я признался.