- Привет, мой хороший, - я зашла в его новую комнату и замерла на пороге, задыхаясь от участившегося сердцебиения.

   - Линда! - Сэдрик отвлекся от созерцания вида из окна, обернувшись ко мне, - Как хорошо, что ты зашла навестить старика.

   - Тоже мне "старик", - нервная улыбка заиграла на моих губах.

   Сэдрик полусидел на больничной кровати, накрытый по талию тонким одеялом. Его облачили в больничную пижаму, в тыльную сторону ладони в вену поставили катетер, способствующий введению лекарств. Вот и сейчас ему что-то "капали".

   Мужчина протянул ко мне руку, и я, очнувшись, поспешила к нему, обхватила его ладонь, сжав меж своих и села на край постели, осторожно поглаживая его кожу большими пальцами. Она стала такой тонкой, прохладной, прозрачной, каждый сосудик, при желании, можно рассмотреть. Потребовалось усилие, чтобы поднять глаза на его постаревшее лицо, поседевшие, слегка вьющиеся волосы, все также спадающие непослушными локонами на глаза, спрятав предательские слезы и печальный вид.

   - Я везунчик, - улыбнулся он, положив свою ладонь поверх моих и сверкнув веселыми искорками своих не изменившихся молодых, зеленых глаз, - Моя жена все так же прекрасна... Или это во мне говорит старческий склероз, и я не могу вспомнить, как ты выглядела с десяток лет назад?

   Сэдрик все равно понял мое внутреннее настроение, придуриваясь, демонстративно изображая, что задумался. Я не удержалась и фыркнула, лицо расслабилось и потекли эти треклятые слезы. Быстро смахнула их, чтобы он не заметил.

   - Дурак, - прошептала, как обычно это говорила, когда он совершал милые глупости.

   Прошло пятьдесят шесть лет с попытки вторжения демонов. Пятьдесят шесть лет моего замужества. Пятьдесят шесть лет счастливой, порой с мелкими трудностями и размолвками жизнью, как у всех. Свадьбу мы сыграли через три дня после войны, когда подсчитали потери, оплакали погибших. Свадьба была вроде символа начала новой жизни, мол, все хорошее впереди.

   Так и было.

   Поборов необъяснимое смущение, я согласилась собрать всех наших друзей-знакомых, коих собралось целый зал. Раньше этого я, конечно, не планировала, пришлось терпеть множество взглядов на своей персоне, цепляясь за любимого, которому тоже было неловко, но держался он лучше меня.

   С платьем помогли Анна, Тесса и, что удивительно, Таллиниэл. Он выжил, пообщался с сыном и, будто бы, стал добрее. Даже вытерпел присутствие гномов и орков.

   Дариану сделали операцию и тут же исцелили. К Женевии он вернулся целым и здоровым, даже лучше, чем раньше, как он признался (раньше у него побаливало колено). Сейчас они ждали второго ребенка. Первым был мальчик - наследник престола.

   Артемию заменили протез те же орки, учтя нюансы предыдущего. Он смог снова свести родителей. Вернее, организовал их встречу. Они были рады видеть друг друга, знать, что оба целы, но о былых чувствах речи не шло.

   Луи и его семья вернулись в "Лосиную Стоянку". Таверне повезло - ее никто не разграбил, не побил стекла. Все осталось таким, каким они и оставили. Луи успел погулять на трех свадьбах - "всех "деток" пристроил!". Тридцать лет назад он покинул нас. Умер во сне. Карл и Санни вместе вели дела семейного заведения, совмещая с личной жизнью (Санни одумалась, решив не пытаться обольстить нашего эльфа).

   Гармун стал дядей, чему был несказанно рад. Я не могла подумать, что он настолько любит детей и нянчиться с ними. Удивительно, что он так и не может найти свою суженную. Ну ничего, времени у него еще достаточно. Дариан, как и хотел, предложил ему звание полководца. Наш гном был польщен, но предпочел остаться с нами, обещая навещать короля и сестру, а там "как фишка ляжет!".

   Линделлин, мой друг, противный эльф и мистер "утренняя заря". Убийство Селены, даже после всех неприятностей из-за нее, надломило его. Пусть он старался не подавать вида, улыбаясь, флиртуя и раздражая Сэдрика и остальных, стоило отвести от него взгляд, как он улетал куда-то, глядя в пространство. Это практически не мешало их отношениям с Ортой. Орка страдала собственными терзаниями уже из-за него и собственных ощущений по этому поводу. Их отношения длились продолжительное время, что происходило сейчас - я не знаю.

   Мы. Как и планировалось, мы приобрели домик в Альфавесте. К нему прилагались поле, сарай, стойла для крупных животных. В ближайшей деревушке купили живность, нашли даже осла. Наши товарищи посмеивались над нашей авантюрой, поспорив, что мы и месяца не продержимся. Время было прекрасное, поначалу непривычное - постоянно боялись, что кто-то вломится, как это бывало в Ордене. Но этого не происходило, и мы просто наслаждались тишиной и покоем. И друг другом. Небольшие нюансы вроде кухонной плиты, которой мы толком не умели пользоваться, нас не смущали. Наоборот, это был повод посмеяться, вспоминая первый завтрак, приготовленный на этой чуде-техники. Конечно все сгорело. Мы просто не умели готовить на плите, в большинстве своем питаясь едой, приготовленной кем-то другим или самолично на костре. В общем, неделю мы питались бутербродами.

   Хватило нас действительно ненадолго. Через два года фермерской жизни, нам стало скучно, мы все продали, животных пристроили в Ордене Искателей, и вернулись, смиренно склонив головы перед суровым Филиппом. Тянуло нас на приключения! Хотелось путешествий, походов и поисков вредоносных артефактов.

   Время шло. Мне становилось все тревожнее, ведь я не могла дать всего, чего так хотелось Сэдрику. Например, ребенка. Это висело тяжелым грузом на мне, на нем и на наших отношениях. Меня посещали дурацкие мысли, предложить ему завести ребенка на стороне. К счастью, мне хватило мозгов не озвучивать это. Так бы и он мог бы мне предложить, решив, что проблема в нем, чтобы я пошла к кому-нибудь и от него забеременела.

   Бред.

   Тему усыновления или удочерения я не рассматривала, старательно избегала этот разговор, надеясь, что муж сам не озвучит что-то подобное. И из-за себя, и из-за Сэдрика. Я - бессмертна, Сэдрик - смертный. Это был бы груз на душе каждого из нас. Пусть мы и не озвучивали эти мысли вслух, но прекрасно знали к чему все идет.

   Мало кто знал, как я молилась Богам, чтобы в моем любимом нашлась хоть капля того отцовского гена, способствовавшего мне понести ребенка. Судьба в этот раз не была милостива к нам.