Вот и Света, находит отговорку и перекладывает на меня свои обязанности.

Детей я люблю и мне абсолютно не в тягость провести с ними лишние рабочие часы в ожидании их родителей. Да и после полдника остаётся всего-то пятеро малышей, с которыми я умею находить общий язык.

Построившись парами дети следуют за мной и Аленкой – самой стеснительной девочкой, которая крепко держит меня за руку.

– Хочешь прокатиться на горке?

Подойдя к площадке, пытаюсь завлечь девчушку, но та лишь коротко отнекивается и садится на лавочку. Пока остальные дети резво бегают друг за другом, она сидит и смотрит в сторону калитки, вглядываясь в силуэты входящих и тоскливо провожая уходящих.

– А когда мама придёт? – уже не первый раз за день задаёт этот вопрос.

– Скоро, совсем скоро. Ты иди… поиграй с остальными, и время пролетит незаметно.

– Не хочу, – понуро опускает голову, а я наоборот, оборачиваюсь на звук шагов за спиной.

У входа в беседку стоит Спартак. Одет в ту же одежду, что и утром. С той только разницей, что теперь на нем нет куртки, а рукава рубашки закатаны до локтей. И в руках он держит маленький букет из эустом.

– Вижу причина опоздания вполне уважительная, – произносит так, словно прощает мне мою не пунктуальность.

Чудно. Теперь я даже немного чувствую угрызения совести, но всё-таки не спешу принять цветы, которые протягивает мне Спартак, делая размашистый шаг навстречу.

– А мой папа никогда не дарит маме цветы, – с сожалением шепчет Алёна, выглядывая из-за моей спины.

Губы Спартака, сжатые в тонкую линию заметно расслабляются и на них на долю секунды расцветает дружелюбие.

Надо же верзиле не чуждо восхищение детской непосредственностью.

– А хочешь мы сделаем твоей маме сюрприз? – шепчет заговорщицки, опускаясь на корточки рядом с девочкой.

И к моему удивлению быстро завладевает её вниманием. Алёнка отпускает мою юбку, за которую долгое время держалась и выходит вперёд. Замирает в ожидания и улыбается с восторженным предвкушением – какой же сюрприз её маме предлагает сделать незнакомый мужчина?

– Цветы… – он стреляет в меня взглядом и я застываю на месте. – Я, с позволения Таисии, дам тебе букет, а ты подаришь его маме. Как думаешь, она будет рада?

– Да!! – восторженно вскрикивает Алёнка. – Она любит цветы!

– Тогда держи.

Несмотря на несвойственную болтливость, которую она так неожиданно проявила, в последний момент Алёна всё же смущается и робко прячет руки за спину. Затихает и начинает переминаться с ноги на ногу, бросая на меня заискивающие взгляды.

– Ну ты чего? – ласково приобнимаю девочку за плечи. – Бери! Я не против. Цветы очень красивые, – бросаю робкий взгляд на Спартака, тут же отворачиваюсь и вновь смотрю на Алёну. – Твоей маме они обязательно понравятся, а папа исправится и будет чаще делать ей приятно.

Часто кивая, она протягивает руки, обхватывая краф-бумагу и подносит бутоны эустом к лицу. Втягивает их аромат и расплывается в счастливой улыбке.

– Спасибо, – шепчет, мило смущаясь. – А зачем тебе так много картинок? – не скрывая любопытства спрашивает девочка, протягивая пальчик к узорам татуировок на предплечье Спартака.

– Узоры на теле – это как мысли в моей голове… Те, которые, сложно высказать. Но они настолько важные, что навсегда со мной.

Мысли? Высказанные на теле… О которых он будет молчать… Пугающе странно и невероятно волнительно. Спартак смотрит мне в глаза и я быстро отворачиваюсь.

Осмелев, Алёнка ощупывает бицепс мужчины.

– Как камень, – констатирует мне.

– Для этого я много тренируюсь, – он демонстративно проигрывает мышцами и те рельефно перекатываются под натянувшейся тканью рубашки. – Контроль над собственным телом важен для любого спортсмена.

Но для маленькой девочки это объяснение слишком сложное, а вот для меня вполне раскрывающее характер Спартака. Он любит контроль, я ощутила это на себе в полной мере.

– А может ты любишь играть в прятки? – ещё больше доверившись, спрашивает Алёна.

– Стыдно признаться, – заговорщически шепчет Спартак. – Я не умею. Может научишь?!

Два раза просить ребёнка не приходится, она увлечённо объясняет правила игры. А Спартак внимательно слушает, изредка кидая на меня взгляды.

Спустя минуту стоя в беседке, я наблюдаю, как все дети присоединяются к игре в прятки. Бегают по площадке и старательно прячутся от Спартака, который решил, что не сможет со своей фигурой найти достойного укрытия. Сейчас я смотрю на него совсем другими глазами. Он меня не пугает, а впав в ребячество и вовсе показывается мне добряком.

И чем дольше я смотрю на него такого, тем больше рассеиваются мои утренние тревоги.

– После такого испытания… – он возвращается ко мне, когда всех ребят забирают домой. – Ты не можешь мне отказать, – стирает со лба выступившие капельки пота.

И он прав. Не могу. Потому что за добро нужно платить добром. Сегодня он… действительно добрый.

– Я согласна на свидание….

Я думала наше свидание состоится не скоро. Возможно в выходные… или ещё позже. Но Спартак решил отправится на него немедленно. Позволил лишь переодеться и предупредить маму, а следовательно сначала отвёз меня домой. И за руль он сел сам. Теперь мы были наедине в его машине. Без Виктора…

Это пугало и расслабляло одновременно. С одной стороны быть в машине с двумя незнакомцами становилось неловко. Но с другой – Виктор внушал мне больше доверия, даже не смотря на то, что почти всегда молчал. И его лицо добрее, чем лицо Спартака. Хотя во время игры с детьми мужчина преобразился. Правда после к нему вновь вернулся привычный хмурый вид. Сдвинутые к переносице густые брови так, что образуется морщинка. Застывший, следящий лишь за мной взгляд зелёных глаз. Губы сжатые в тонкую линию. Напряжённая челюсть, заостряющая черты лица. Внешне очень красивый мужчина, словно намеренно себя портил, надевая маску злодея и заставляя людей бояться. Да, именно так он и выглядит – вселяющим страх.

Я придирчиво осматриваю себя в отражении зеркала. На мне та же чёрная юбка, которая была в клубе. Блузку в горох, я заменила на синюю водолазку. На этом настояла мама, искренне считая, что её цвет делает мои светло-голубые глаза ярче.

Мама вообще пребывает в полнейшем восторге, что её дочь в возрасте двадцати лет наконец идёт на первое настоящее свидание. Я не разделяю её радости, потому что всё ещё напугана и жутко стесняюсь. Но моей маме нельзя нервничать, поэтому натягиваю на лицо лучезарную улыбку и с деланным воодушевлением любуюсь своим отражением в зеркале. Надеваю туфли лодочки, беру в руку джинсовку, целую маму в щёку.

– Ты правда не хочешь, чтобы я осталась? – прежде чем выйти, всё-таки с мольбой заглядываю ей в глаза.

– Нет, и ещё раз нет, – протестует она. – Тась, прекрати со мной нянчиться! Я в полном порядке. Прекрасно себя чувствую.

– Ты померила давление?

– За последние полчаса уже дважды, – делает свой голос строгим. – И ничего не изменилось. Лекарства помогают, Тась! Мне сейчас хоть в космос!

Ох если бы… Я знаю, что мама лукавит, но вступать с ней в спор бесполезно. Желание, чтобы я наладила свою жизнь, уж больно в ней сильно.

Она распахивает дверь и демонстративно подталкивает меня к порогу.

– Давай же, Тась! Повеселились! Отдохни от скучных будней!

– Мои будни не скучные, – с улыбкой протестую, всё же позволяя себя вытолкать. – Люблю тебя, мам!

– И я тебя!

Вновь чмокаю её в щеку и бегу вниз по лестнице.

Да, я могу это сделать!

Ну что здесь такого? Это просто мужчина, который проявляет ко мне знаки внимания. Возможно я действительно ему понравилась, не смотря на то, что в его окружении наверняка полно ярких женщин. Ну и что… Может он устал от этой пестроты и хочет спокойствия?

Аутотренинг мне, конечно, не помогает, но я предпочитаю думать, что полностью расслабилась и успокоилась.

Приближаюсь к машине и когда до неё остаётся пару метров, Спартак выходит мне навстречу, галантно распахивая дверь.