Уже десятки самолетов подлетали к этому гигантскому кораблю, готовили ракеты, но их сбивали раньше, чем им удавалось дать залп. Твари… Безобразные твари, посмевшие убивать моих людей.

Была здесь подмога, и еще какая. Разведка Виктора облажалась, и мы встретили на своем пути новых и готовых к бою противников. Это мы устали. Мы почти истратили весь боезапас, а они - нет. Ненавижу. Почему вас так много!

Клайв был подбит еще на подлете. Слегка. Держался на остатке крыла только благодаря умениям. Стив носился по небу как ужаленный, но только бесполезно отвлекал на себя чужих. Я перестал отвечать в эфир и, закусив губу, терпел жжение в руках и атаковал снова и снова. Только чувство гравитации еще давало мне понять, где небо, а где земля. Иначе я бы уже тысячу раз пропахал носом планету.

Сколько мы бились? Не знаю.

А сколько осталось? До тех пор, пока не кончатся наши корабли.

Но много ли их осталось? Не знаю. Ничего не знаю. Боль от гибнущих самолетов была практически непрерывна. Я сам пытаюсь выжить и пробиться вперед, и мне не дают даже мига, чтобы оценить обстановку.

Прилетевшие беспилотники помогли не сильно, лишь оттянув на себя подкрепление. Весь прошлый рой кинулся следом за нами. Чего и следовало ожидать. Но нам и этого было достаточно. Целостность и боеспособность всей ударной группы была под угрозой. Вся наша миссия была по угрозой. Для этого не надо было иметь особого чутья и связываться с Базой. Достаточно было просто визуально оценить число синих и алых точек вокруг.

Чуть-чуть упорства. Нужно лишь навалиться на них всем вместе. А для этого надо лишь чуть-чуть поднажать. Самую малость.

А с другой стороны – что мы делаем сейчас, как не наваливаемся из последних сил, сходя с ума и гоняя самолеты на пределе возможностей?

Каким-то чутьем я понимаю, что мой народ уже утрачивает надежду. То ли по голосам в эфире, то ли по недостаточной решимости, с которой мои люди бросаются в бой. Мы устаем. Стремительно теряем силы и корабли. От этого у людей тает надежда, и никакие убеждения сейчас не помогут. В один короткий миг я понимаю, что с каждой секундой, с каждым новым подбитым самолетом становится все бесполезнее тянуть Пилотов в атаку. Мы уже не нападаем. Мы просто отбиваемся и цепляемся за последнее, что у нас еще осталось – за свое право выжить. Но все мы понимаем, что живыми отсюда не улетим. Победим или нет – людям уже не важно. Большинство хотят просто прожить подольше и захватить с собой побольше врагов. Но не это – наша цель. Не это! Нам нужен корабль, а чтобы достать его – нужно броситься оставшимися самолетами на него. Разом! В этом плане кваари сейчас даже проще. Они стоят на страже своего имущества и их идея, как и боевая задача – непоколебима. Стоять до последнего, защищая свое. А мы? Без надежды на успех люди быстро теряют энтузиазм.

Хотя весь бой ведется уже вокруг материнского корабля, но близко нас никто не подпускает. Ракеты, которые мы выпускаем в корабль, не достигают цели. Их сбивают! Я даже видел, как неисчислимые жуки сами бросаются под них, только чтобы защитить свой центр. Высшая форма самопожертвования! Я даже тронут. Проклятье. Как же мне горячо в руках!

- Стив, стреляй по кораблю! – ору я, что есть мочи, и снова стискиваю зубы, чтобы не шипеть от боли. В глазах неприятно помутнело.

- Нечем!

И снова тишина в эфире.

Идиот!

Что я еще могу сказать. Поэтому ты только летаешь кругами и нихрена не отстреливаешься? Но, а что с тобой еще поделаешь. Тут половине людей больше стрелять нечем. А те, у кого было чем – лежат там обломками внизу, у подножья главного корабля. Вас чуть-чуть не хватило, ребята… Почему это «чуть-чуть» всегда так важно?

Хочется взвыть от отчаяния.

Неужели это все? Неужели мы бессильны?

Вещает что-то про мою температуру Виктор. Да пошел он…

У меня самого есть боезапас? Кажется, есть. Датчики перегружены поступающей информацией, голова просто отказывается принимать все целиком, но вроде бы я помню, что у меня оставалось еще несколько ракет. Прорваться бы.

Устало из последних сил посылаю самолет в вираж и обхожу чужих как игрок с мячом на поле. Болтаюсь меж ними, игнорируя выпады и уходя от выстрелов.

Рефлекторно прошу прикрыть меня всех, кого можно. Три корабля даже откликаются, но я уже плохо соображаю кто это. Я просто лечу вперед, бросая машину по небу и прорываясь через стаю. Вокруг меня обстреливают чужих. Группа прикрытия работает хорошо. Пальцы на руках липнут в чем-то горячем и вязком. Во рту ощущается солоноватый привкус.

Я просто не ощущаю, как меня таранят снизу. Самый кончик крыла отсекают мощными клешнями, а я не замечаю. Картинка перед глазами начала меркнуть раньше, чем меня зацепили. Медленно потухло все. Расплылось в многоцветные пятна, а затем помутнело. И где-то отдаленно, на самой грани восприятия, до слуха донесся истошный писк самолета о невозможности включить Автопилот. Потом темнота плавно окутала меня и я начал медленно падать, будто погружаясь на дно безбрежного океана.

Тихо.

…

Тут тихо, как в космосе.

…

И хорошо.

И нет ничего.

Спокойно.

И тихо…

Блаженство.

И даже есть невесомость.

Так вот оно, оказывается, как хорошо тут.

А я боялся.

Глупо, наверное, получилось?

Не знаю.

Не помню.

Зато нет больше огня в ладонях. Нет боли в голове. Нет нескончаемых звуков. Пожалуй, я хочу тут остаться.

Но что это? Теперь огонь в груди. Сильный. Разгорается! И тянет. Куда тянет? Не знаю, но это больно! Я чувствую? Это горячо и очень ярко! Горит у меня золотым светом в груди и огненная нить тянет меня наверх. Зачем? Что? Куда?! Кто сказал «держись»? Ладно… Наверное, пойду все же проверю.

Противный писк неохотно возвращается.

Снова горят ладони.

Тело почему-то придавливает спиной к плоскости.

Все сильнее и сильнее.

«Подключение Автопилота невозможно! Подключение Автопилота невозможно! Подключение Автопилота невозможно!»

Да заткнись ты!

Какой автопилот, ты, долбаная реальность, где я, вашу мать?!

И тут я в ужасе распахиваю глаза и разом все понимаю. На экран мониторов с неумолимой скоростью приближается земля. Мои ладони в крови неистово сжимают штурвал. Электроника кабины в панике мелькает как новогодняя елка. Орет оглушающе зуммер и бубнят остатки голосового оповещения.

«Подключение Автопилота невозможно!»

Да знаю я, черт побери, знаю! Сам его стер из твоей дурьей башки, мелкопроцессорная нанотехника. Лети, кому сказано!

У меня нет времени на подключение, поэтому со всей дури тяну штурвал на себя. Пытаюсь хоть немного задрать нос, дать тяги на хвост. Почти. Еще немного осталось! Можно давать тягу на крылья. Ну же! Ну! Нет, слишком поздно.

Самолет вспарывает землю и меня жестко дергает в ремнях. Руки оторвало от штурвала, а в шее подозрительно хрустнуло. Машину трясет на кочках, и затем по дикому скрежету я понимаю, что у нее подламываются крылья. Двигатели уже не работали, но инерция с бешеной скоростью несла меня вперед. На экранах я замечаю впереди камни, и мои глаза расширяются от ужаса. Рефлекторно поднимаю руки и закрываю ими голову. В следующий момент самолет с грохотом подскакивает в воздух и затем всем весом валится вниз, сминая нос в гармошку и вспарывая камнями брюхо. Мою ногу в лодыжке пронзает адской болью, и я не сдерживаю крика. Самолет резко останавливается, почти закопавшись в землю, а я снова теряю сознание от боли.

«Отец?!»

Остро кольнуло в голове у Райнера и рука дрогнула, выпустив заряд мимо жука. Брызнули осколками стекла, и жук заметил это и развернулся. Райнер нервно встряхнул головой, проморгался и снова приложился к оптике.

Жук попал в перекрестье прицела, а палец нажал на спуск. Нажал и уткнулся в скобу без результата. Кваари завис в воздухе, озираясь по сторонам.

Тварь! Нет-нет-нет! Не сейчас! Погоди! Когда это заряд батареи стал красным?