– Крепче, крепче держите! – закричал жрец, – я предупреждал – она опасная преступница!

– Пустите! – закричала, извиваясь, Ги-Рза, – я ничего не сделала!

– Зачем же тогда сопротивляться, дитя мое? – почти ласково спросил подошедший жрец, – уведите ее. Остальные пусть осмотрят ее жилище.

Ги-Рза вырывалась до тех пор, пока один из конвоиров не сжал ее локоть так, что у нее захрустели кости. Слезы выступили на глазах, но она опустила голову, чтобы не показывать слабость. Только один раз она подала голос, когда поняла, что они идут совсем не в сторону дворца Пахтыхтамаев.

– Куда вы меня ведете?

– В тюрьму.

Да что же такое происходит? Неужели за мужское платье сажают в застенки? Сердце готово было выскочить из груди от непонимания, обиды и отчаяния. Она попыталась еще расспросить конвоиров, но не получила больше никакого ответа. Постепенно, когда впереди показался дворец Ар-Рааров, они догадалась, что ее ведут в тюрьму за их дворцом. Они долго шли вдоль дворцовой стены до самых задних, или, как их еще называли, тюремных ворот.

– Имя? – спросил старший тюремщик, пожилой Шикиэрт, открыв толстую папку.

– Ги-Рза, – тихо пробормотала девушка после того, как один из патрульных дернул ее за косу.

– Дочь… ? – тюремщик поднял глаза в ожидании имени отца.

– Я не знаю, – прошептала Ги-Рза.

– Имя матери, – невозмутимо проговорил Шикиэрт.

– Ги-Лина.

– Ги-Рза, дочь Ги-Лины, – записал тюремщик и указал на нее конвоирам, явившимся на смену патрульным, – на второй этаж, в отдельную.

Ее втолкнули в маленькую камеру с едва видным возле самого потолка окошком. Лязгнул замок, решетчатая дверь закрылась. Ги-Рза бессильно села на деревянный топчан. Спазмы сдавливали горло, живот свело от страха. Никто даже не намекнул ей, за что ее сюда упрятали. Может быть, это как-то связано с исчезновением Ки-Тана? Или со смертью ее матери? Пытаясь хоть что-нибудь понять, она легла и подтянула колени к животу. В любом случае, ничего хорошего ее здесь не ждет. Но они не дождутся, чтобы она плакала. Нет, не дождутся. Ги-Рза вытерла одну предательскую слезинку и отвернулась к стене. Наверняка это просто ошибка. Сейчас жрецы во всем разберутся и ее отпустят. Если, конечно, вспомнят, что бросили в камеру никому не нужную девчонку-Кигила.

***

Спроси кто-нибудь Бикира, что самое тяжелое в ипостаси верхала, он бы сразу ответил: произносить речи перед толпой. Он так и не привык к волнующемуся людскому морю и тысячам устремленных на него глаз. Поначалу жрецы старались облегчить ему жизнь и писали красивые витиеватые обращения, но читать со свитка перед народом ему было неловко, о без него он сбивался и чувствовал себя вовсе дураком. Поэтому он отказался от помощи жрецов и не готовил речь заранее. Стало легче, слова шли прямо от сердца, ему почти всегда удавалось тронуть подданных до глубины души. Единственное – перед каждым выступлением он пролистывал несколько страниц книг по нужной теме, чтобы иметь в арсенале цитаты, имена и даты событий.

Через три дня праздник Солнца. О боги, опять эта сверкающая белоснежная мантия, всеобщая молитва и очередная пафосная речь. Солнце – податель даров, основа жизни, отец богов, залог урожая и сытой зимы. И прочие восхваления светилу, которому нет никакого дела до людских печалей и радостей. Но праздник нужен людям, а потому избежать очередного явления перед толпой не удастся. За год имена всех древних героев напрочь выветрились из головы, и Бикир решил снова перечитать древние легенды о чудотворцах, которые силой молитвы могли прекратить засуху или потоп, по велению которых солнце могло согреть Мааданд или скрыться за тяжелыми дождевыми облаками.

Девчонка из библиотеки принесла книгу. Бикир, не откладывая, пробежал глазами нужные легенды. Надо бы сказать Пинге-Ванге, чтобы лучше следил за древними фолиантами: страницы начали склеиваться, приходилось слюнявить пальцы, чтобы суметь их перевернуть. Но это потом, сегодня он не хотел думать ни о чем, кроме того, что все срочные дела переделаны, а остальные подождут. Он распорядился, чтобы после обеда никто не смел его беспокоить. Они с Ги-Млой проведут время с детьми, а вечером оседлают скайларлов и отправятся в охотничий домик, стоящий посреди Большого леса. В нем за эти годы ничего не изменилось, он оставался их тайным убежищем, колыбелью их любви, как говорила Ги-Мла.

Бикир с мечтательной улыбкой откинулся на кресле, вспоминая, как впервые привез невесту в их с Бакаром островок свободы. Вспомнил вкус травяного чая и пьянящий вкус губ любимой, и мягкие шкуры когтираний, на которых они ласкали друг друга. Сладкие воспоминания увлекли его, рабочий стол и кресла стали расплываться, уступая место потрескивающим в печке дровам, кружке с травяным чаем и влюбленным глазам Ги-Млы.

Его разбудил прислужник, пришедший доложить, что обед подан и светлейшая ждет. Бикир удивился – ведь он только на минутку закрыл глаза. На аппетит он никогда не жаловался и обычно знал время обеда без всяких часов и напоминаний. Сегодня же есть совершенно не хотелось. Бикир в недоумении похлопал себя по животу и отправился в трапезную.

Ги-Мла ерзала в кресле от нетерпения. Обычно Бикир приходил раньше нее, но сегодня, как видно, засиделся за бумагами. Она захлебывалась слюной, глядя на полностью заставленный разными яствами стол, растущий внутри ребенок настойчиво требовал питания. Но не начинать же обед без мужа. Поэтому она не смогла удержать радостного возгласа, когда увидела входящего в трапезную Бикира.

– Наконец-то, любимый! Проходи скорее, я сейчас умру от голода.

– Я сколько раз говорил тебе, девочка моя, не стоит ждать меня, тебе необходимо хорошо питаться, –нежно сказал Бикир, усаживаясь за стол.

– Без тебя мне не вкусно, – хитро сказал Ги-Мла, выхватывая кусочек жаркого прямо из ковшика, которым прислужница накладывала кушанье ей в тарелку, – так что если маленький чего-то недополучит, это будет полностью твоя вина.

– Малохольные наследники нам не нужны, – усмехнулся Бикир, – придется держать тебя рядом и следить, чтобы тебе было вкусно.

– Согласна, – промурлыкала Ги-Мла, с полуприкрытыми от удовольствия глазами отправляя в рот очередную ложку.

Прислужница с полным сотейником жаркого подошла к Бикиру, но вид блюда не понравился светлейшему. Он жестом остановил девушку. Ее место сразу же заняла другая.

– Чего изволит светлейший?

Бикир окинул взглядом стол. Чего же он изволит? Ничего не хотелось, и все же он указал на зажаренного целиком мосорожка. Прислужница расторопно и умело отделила от ноги солидный кусок мякоти, обложила вокруг овощами и зеленью и с поклоном поставила перед господином. Бикир взглянул в тарелку. Он никогда не видел ничего отвратительнее этого истекающего соком, румяного, с поджаристой корочкой, куска мяса. Все же он отломил кусочек и понюхал. Желудок ответил таким спазмом, что Бикир едва не вскрикнул. С изменившимся лицом он положил кусок обратно на тарелку.

Как ни была Ги-Мла увлечена едой, сразу заметила, что с мужем творится неладное.

–Любимый, почему ты не ешь? Тебе нехорошо? Что с тобой?

– Все нормально, просто не голоден, – как можно естественнее ответил Бикир, хотя все внутренности кричали: нет! Ничего нормального! Тревога!

Ничего-ничего, сейчас обед закончится, и он потихоньку от жены вызовет целителя. Бикир улыбнулся Ги-Мле и хотел откинуться на спинку кресла, но тут живот резануло так, что он согнулся пополам, а потом сполз на пол, увлекая за собой скатерть вместе со стоящими на ней кушаньями.

– Бикир! – взвизгнула Ги-Мла и в одно мгновение оказалась рядом с мужем, – что вы стоите, идиотки? – накинулась она на служанок, – бегите за целителем!

– Да, нужен целитель, – с трудом проговорил Бикир сквозь стиснутые зубы и лишился чувств.

– Господина Силанга! – закричала Ги-Мла так, что Силанг, наверное, услышал ее из своего дворца.

Он бился с драконом-жирягой, он победил. Но мертвый дракон разлетелся на тысячу осколков, вмиг ставших рагатысками. Уродливые морды потянулись к нему со всех сторон. Он размахивал топором направо и налево, не обращая внимания на торчащий из живота кусок драконьего рога. Но их становилось все больше, среди ящеров мелькали черные молнии диких пырларлов. Или это тхиаидские солдаты… или вообще какие-то демоны. Руки горели до самых плеч, в голове стучали гигантские барабаны, кишки выворачивало наизнанку. Еще мгновение – и море демонов окончательно поглотит его. Но тут к нему протянулись сверкающие голубые нити. Из последних сил Бикир схватился за них… и вынырнул.