– Ну мальчишка и мальчишка, – одобрительно кивнул Ки-Тан, – вполне сойдешь за моего дружка.

– Я и есть твой дружок, – хихикнула Ги-Рза.

С каждым днем Ки-Тан нравился ей все больше. Такой умный, но не зазнайка, щедрый, но без толку деньгами не сорит, красивый, но не бегает за каждой юбкой. Зря, пожалуй, она так категорично заявила, что они не парочка. Ну да это дело поправимое, а пока и так хорошо.

Ки-Тан помог ей во всем. Подсказал, в каком районе снять комнату; купил почти идеальную по размеру мужскую одежду; договорился на стадионе Пяти Кланов, что его брат будет раз в два дня приходить и готовиться к играм; показал, где находятся площадки и беговые тропинки. Ги-Рза была так тронута, что пригласила его «к себе» на чашечку травяного чая. С карамельными яблоками, конечно. Владелец кондитерской быстро стал узнавать их и запомнил их любимое лакомство.

Ки-Тан выпил почти целую чашку, пока девушка переоделась за ширмой и вышла к нему в мужском костюме. Похвалив ее сходство с мальчишкой, он помог ей хорошенько спрятать косы под шапочку и подвел к оплывшему и потрескавшемуся, но зато в полный рост, зеркалу. Раньше оно стояло в холле, потом хозяин купил новое. За него пришлось заплатить дополнительную трешку, но Ги-Рза, увидев его, отказалась уходить. И теперь смотрела в него, не веря глазам.

– Отлично выглядишь, Ки-Рзо.

– Кто? – не поняла Ги-Рза.

– Ну, а как ты собираешься представляться в таком виде? – усмехнулся Ки-Тан, – Ки-Рзо – отличное имя для Кигила с черными волосами.

– Ки-Рзо, – повторила Ги-Рза, разглядывая свое отражение, – а что, сойдет. Может, приклеить усы?

– Не стоит, тебе никак не дашь больше тринадцати.

– Ты сходишь со мной на стадион? – Ги-Рзе не терпелось пробежаться без того, чтобы юбка путалась под ногами, – а то я не знаю, боюсь одна… один.

– Я могу сопровождать тебя каждый раз, когда светлейшая отпустит на пару часов, – сказал Ки-Тан, глядя на нее так по-особенному, что Ги-Рза почувствовала, как краснеют щеки.

Она тренировалась на стадионе, как настоящий чемпион. Сама эта мысль, казалось, придавала скорости. Ги-Рза представляла, что она – пущенная из арбалета стрела, и неслась по беговым тропинкам, почти не замедляясь на извилистых участках. Ее успехи быстро заметили остальные претенденты на главный приз, они пытались познакомиться с ней, заговорить, но тощий мальчишка в мешковатой шапке никогда не отвечал ничего, кроме «да» и «нет». Единственное, что он сообщил – свое имя, Ки-Рзо. Постепенно все отстали с расспросами, и только между собой поговаривали, что обогнать шустрого Кигила будет непросто, а Ги-Рза постепенно научилась не стесняться их внимательных взглядов. Ее беспокоило только одно – имя отца, которое нужно было указать в заявке. Как она ни старалась, в голову не приходило ничего подходящего.

Ки-Тан летал по дворцу, как на крыльях. Наконец-то колючая девчонка, из-за которой он не спал по ночам, перестала избегать его и назвала своим другом. Он мечтал, как сделает ей предложение, как как широко распахнутся ее черные глаза, как она улыбнется, соглашаясь. Конечно, это будет еще не скоро. Во-первых, девчонке всего лишь неполных четырнадцать. А во-вторых, любой намек на интимные отношения вызывал в ней такую бурю протеста, что Ки-Тан понимал: если он попытается ускорить события – погубит все свои старания. Пока достаточно и того, что она смеется над его шутками и ходит с ним в кондитерскую, которая благодаря их визитам существенно увеличила продажу фруктов и карамельной тянучки.

Помощник светлейшей, как мог, ограждал Ги-Рзу от встреч с первым жрецом Эвайном. Вообще, первых жрецов было трое, но господин Тэйслен почти все время проводил в храме. Ки-Тан догадывался, что это для того, чтобы не встречаться со светлейшей – чувства жреца к ней, похоже, до сих пор не остыли. Так или иначе, Ки-Тан крайне редко видел его во дворце, и в основном Тэйслен попадался ему на пути к библиотеке. Жрец, похоже, считал посещения дворца тяжкой обязанностью и преследовал лишь одну цель – побыстрее решить свои дела и убраться подальше. Господин Василейн же, избранный всего пару месяцев назад, был слишком упоен своим повышением, чтобы обращать внимание на прислугу. Но вот старик Эвайн… Ки-Тан удивлялся, почему светлейший не отправит его на покой. Он даже спрашивал об этом свою госпожу, но Ги-Мла со смехом ответила, что авторитет Эвайна еще очень велик и сильно помогает Бикиру в отношениях с остальными жрецамми. А брюзжание – неотъемлемая часть старческих чудачеств, так что на них просто не стоит обращать внимания.

И все же, чтобы Ги-Рза не расстраивалась, Ки-Тан взял за правило каждое утро узнавать, чем сегодня занят Эвайн. Если у жреца были дела в библиотеке или вблизи нее, юноша спешил навстречу Ги-Рзе и сопровождал ее, пока она разносила и забирала книги. Иногда Эвайн им все же встречался, Ки-Тан тут же спрашивал его о чем-нибудь, или сообщал новости, а Ги-Рза шла вперед. Девчонка восхищалась, как ловко он отвлекает старика, а Ки-Тана распирало от гордости.

Сегодня светлейшая – о чудо! – отпустила его на весь день, и Ки-Тан, приплясывая от радости, направился в библиотеку. Сейчас они вдвоем с Ги-Рзой разнесут книги, потом пойдут на стадион, закажут к своему возвращению ногу жареного мосорожка в комнатку Ги-Рзы, после обеда погуляют по городу и засядут на весь вечер в кондитерской. Надо бы познакомить Ги-Рзу с другими десертами, но на медовые шарики она смотрит примерно как на муху в сливочной тянучке, а про муссы говорит, что ей вовек не съесть этот огромный дрожащий кусок пены. Надо заказать один на двоих. Ки-Тан улыбнулся, представив, как они будут есть из общей тарелки.

Пинге-Ванге искренне удивился, увидев его.

– Так ушла только что наша милашка, – подслеповато прищурившись, сказал он, – вот только что.

Ки-Тан разочарованно цокнул языком. Конечно, откуда Ги-Рзе было знать, что светлейшая сегодня окажется настолько великодушна. Это была бы ерунда, если бы не дурацкая привычка Ги-Рзы ходить каждый раз новым путем – то через галерею верхалов, то кружным путем через сад, а то и вовсе по парадной лестнице, предназначенной только для господ. Придется ждать здесь. Пинге-Ванге махнул рукой – жди – и ушел в кабинет, громко шаркая ногами и сетуя на собственную забывчивость. Он-де подготовил книгу для господина Бикира, и с самого утра не может ее найти. А ведь она срочно нужна господину, чтобы подготовить речь для праздника Солнца.

Ки-Тан прошел между стеллажами к окну, туда, где было секретное местечко Ги-Рзы. Отдернул портьеру и улыбнулся. А его маленькая подружка здесь неплохо устроилась. Пять подушек, графин с остатками травяного чая и вазочка, в которой еще осталась горстка засахаренных орешков. По части уюта и спокойствия его любимая колючка, надо сказать, большая молодец. Недолго думая, Ки-Тан забрался на подоконник, откинулся на подушки и взял из вазочки пару орешков.

– Тише ты, старик услышит!

Ки-Тан мгновенно насторожился. Кто это вздумал побывать в библиотеке тайком от Пинге-Ванге?

– Да не за этим стеллажом, за тем, – голос перешел в злобный шепот.

Боясь лишний раз вздохнуть, молодой Кигил осторожно отодвинул портьеру. Два жреца, судя по фиолетовой окантовке мантий, третьего уровня, осторожно шли вдоль стеллажей в противоположную от окна сторону. Один шел впереди, второй нес огромное глиняное блюдо. Возле стены первый взялся двумя руками за книжный шкаф и отодвинул его в сторону. Ки-Тан едва сдержал возглас изумления, увидев открывшийся проход. Оба жреца скрылись внутри, а шкаф бесшумно встал на место.

Ки-Тан осторожно вышел из укрытия. Пинге-Ванге, конечно же, ничего не услышал. Юноша прокрался вдоль стеллажей до того самого шкафа. Что это, потайной ход? Знают ли о нем светлейшие? Надо немедленно все разузнать, а потом поговорить с господами. Он не рассмотрел точно, куда нажимал жрец, но книжный корешок-рычаг отыскался без труда. Шкаф отошел в сторону от простого нажатия. Пахнуло сыростью. За дверью оказалась лестница, ведущая, как видно, в глубокое подземелье. На стене горел факел, судя по яркому пламени и отсутствию копоти, не дольше пяти минут. Внизу раздались голоса, и Ки-Тан, вжавшись в стену, стал спускаться.