Сидя за стойкой секретаря, я внезапно услышала грозный крик моего директора из-за закрытой двери.

– Мышь! «Быстро ко мне в кабинет!» —прокричал он со злостью.

Я вдавила голову в худые плечи и прикрываясь большой папкой осторожно вошла, открыв дверь.

В меня тут же полетели листочки недавно распечатанного мною договора.

"Хорошо, что бумаги бросил, а не что-то потяжелее", – подумала я, скосив взгляд на стоявший на столе директора горшок с цветком.

Он в порыве гнева и не такое может устроить. Демон!

– Что случилось? – сказала я спокойным голосом.

Энергетика кабинета была напряженной, казалось, что все сейчас вспыхнет огнем.

– Я спрашиваю, что это такое? – говорил он, тряся передо мной оставшимися в его руке листками.

– Это? – недоуменно посмотрела я на безобразие, устроенное им. – Листки бумаги, – ответила я максимально серьезным голосом.

– Ты что издеваешься надо мной? – вскричал он и в гневе швырнул об стену несчастный горшок.

Осколки вмиг разлетелись на десятки мелких кусков, и я стерла с лица остатки прилипшего чернозема.

Замечательно! Мне еще и убирать все это придется.

Развлечения директора прервал внезапный звонок стационарного телефона.

– Возьми трубку, – зло бросил он мне.

Мне ничего не оставалось делать, как подойти к его столу, осторожно переступая осколки и взять трубку с телефона, сотрясаемого от чьего-то звонка.

– Мышь на проводе, – гнусавым голосом ответила я и почувствовала, что что-то нет так.

Громкую тишину нарушили лишь раздавшиеся в трубке короткие гудки.

Через пару секунд по кабинету пронесся такой оглушающий крик, что меня едва не снесло назад за мою любимую стойку.

– Дура, я тебя сейчас задушу! – крича вскочил он из кресла, и я резко сглотнула, представляя, как его сильные руки сожмутся на моей хрупкой шее.

– Сколько раз я тебе говорил никогда так не отвечать? – прокричал он, швырнув со стола все что на нем лежало, в том числе и сам телефон.

"Миллион раз!" – мысленно согласилась я с ним вздыхая, прижимая руку к горящему лбу. Но в стрессовых ситуациях некоторые вещи происходят автоматически.

Директор осмотрел свой усыпанной землей кабинет и устало схватился за голову.

– Когда ты уже сменишь свою дурацкую фамилию? – обреченно сказал он, злясь на меня.

Я возмутилась.

"А вот фамилию попрошу не трогать, она очень древняя и досталась мне по отцу", – подумала я, а вслух неожиданно сказала обиженным голосом:

– Вот возьмите и женитесь на мне! Раз Вам так моя фамилия не нравится.

Директора всего аж перекосило. А из горла вырвался такой бешеный рык, что я попятилась к двери на выход пока не поздно и закрыла по-быстрому дверь.

Но, к моему удивлению, вскоре крик прекратился.

"О как? Теперь я знаю, чем можно усмирить этого демона!" – улыбнулась я своим мыслям и пошла за метлой в подсобку.

Я же не думала, что он так серьезно отнесется к моим словам…

С самого раннего детства меня воспитывала строгая бабушка, представительница древнего дворянского рода и старинной фамилии – Мышь Глафира Мироновна уроженка Ярославской губернии.

Выйдя замуж, она так и не сменила фамилию, так как очень гордилась своими корнями и передала ее своему сыну. Вот и мне досталась в наследство это древняя гордость рода, но я не так восторгалась древней фамилией, как должна была.

К тому же Агатой меня назвали по настоянию «любимой» бабули. Боже как я ненавидела свое имя кто бы знал. Агата Бенедиктовна Мышь, звучит в наше время как-то пафосно и издалека отдает нафталином.

Но что поделать, если так распорядилась судьба?

Когда мне исполнилось девять лет бабуля послала меня в закрытую частную школу в Богом забытую глушь, в которой я проучилась десять лет, а еще два года я проработала там секретарем по ее же настоянию и связям.

Учеба в школе стала моим самым жутким кошмаром. Учителя были настолько строгие, что частенько лишали нас обеда и ужина. А особо провинившиеся воспитанницы попадали в карцер на сутки, чтобы подумать в тишине над своим поведением.

Это был фирменный метод школы для воспитания сдержанных и покорных жен.

Выдержку таким способом мне хорошо привили, не спорю, но иногда я от страха кричала по ночам.

Закончив обучение, я обрадовалась думая, что наконец-то почувствую долгожданный воздух свободы и моя жизнь обязательно превратиться в рай. Оценки у меня были хорошие и я надеялась поступить в институт культуры и искусств в Москве, но не тут-то было – по настоянию бабушки пришлось поработать секретарем, чтобы набраться опыта для дальнейшей самостоятельной жизни.

Про мое серьезное увлечение живописью она и слышать ничего не хотела, считая все это блажью.

Я не знала, как доказать ей свою правоту, и моя детская мечта разбилась на мелкие осколки о суровую действительность бытия.

Эти два года я работала в коллективе, много читая и даже смогла завести себе близкую подругу, которой недавно исполнилось сорок лет.

Неожиданно неделю назад от бабушки пришло письмо, о том, что она нашла мне чудесное место, и мне срочно нужно было выезжать из глуши, в которой я находилась в Санкт-Петербург. Она по знакомству устроила меня в фирму к внуку своей близкой подруги.

Именно такую девушку как я он непременно захотел взять на работу едва увидев мою фотографию и присланную анкету.

Я скептически отнеслась к ее словам, но получив расчет в школе мне ничего не оставалось делать как сесть на автобус и отправиться в путь.

Бабушка, как всегда, решила все за меня, и я не знала настанет ли время, когда я стану свободной и буду сама решать свою судьбу.

Трясясь в маршрутке со своими пожитками, которых, к слову, было немного. Я, стуча зубами от холода, ехала по дороге, которую и дорогой назвать то сложно. В грязь на ней можно было проехать только на танке и то если этот танк бронетранспортер.

Вот и сейчас мы застряли в грязи и всем пассажирам пришлось выйти из маршрутки наступая ногами в скользкую жижу.

А потом мы все дружно выталкивали маршрутку из ямы и мое пальто и обувь были испорчены окончательно и бесповоротно. Волосы растрепались, берет съехал в сторону, а круглые очки до такой степени были забрызганы грязью, что мне пришлось их убрать в сумочку. В общем картина была нарисована маслом. Став похожей на среднестатистического бомжа в замызганной грязной одежде ко мне несколько раз, подходили полицейские, проверяя документы и билет. Это было так унизительно!

Но самое главное было то, что в руках у меня были только письмо бабули с адресом компании, в которой мне предстояло в скором времени работать и скромные деньги, высланные ей на дорогу. Так как зарплата, которую я получала, целиком уходила на карточку, а карточку хитрая бабуля крепко держала в своих цепких руках. А вот где мне можно было остановиться на ночлег бабушка в письме не указала, и я сразу с вокзала поехала по указанному ею адресу.

На Садовую 12 я доехала на автобусе за тридцать минут.

Вышла из автобуса и потерялась.

Озираясь по сторонам, я с открытым ртом разглядывала красоту старинных зданий и мой взгляд то и дело подмечал некоторые детали, которые я потом хотела использовать при написании картины. Которой сходу придумала название «Волшебный Петербург».

Вокруг меня спешили люди по своим делам, а я стояла, и я не знала в какую сторону мне идти.

Я неуклюже спрашивала прохожих как мне пройти на Садовую 12, но они молча обходили меня стороной, думая, что я просила милостыню.

Наконец один молодой человек сжалился, и скептически осмотрев мой наряд указал мне нужное направление. Сдавленно поблагодарив парня, я практически побежала, вприпрыжку утирая слезы из глаз.

«Чувствую с бабушкой у меня предстоит очень долгий разговор» – раздраженно подумала я.