Витя купил цветы и тостер. Говорит, хороший торт стоит дороже. А тостера у медсестёр точно нет. Поставят в сестринской, будут обедать с теплым хрустящим хлебом. Вот выдумщик!

А с врачами он вчера пообщался. Получил информацию из первых рук. Заботливый, весь в отца.

Вот и наши вышли. Витя мне подарки сунул, а сам к жене подскочил, расцеловал, потом сына взял. Я думала он цветы для жены приготовил. Нет, медсестре, которая Антошу вынесла, вместе с тостером вручил.

У девушки глаза от любопытства заблестели. Коробка в синюю бумагу завёрнута, золотистыми ленточками перевязана. Сестричка так широко Вите заулыбалась, горячо поблагодарила, и пригласила через год за вторым приходить.

А я любовалась малышом. Он спал. Такой маленький! Носик – кнопка. Щекастенький. Верхняя губёшка треугольничком вниз вытянута, а нижняя внутрь поджата.

***

В машине расспрашивала сноху про здоровье, про советы врачей. Перед самым домом повинилась за потолок:

– Юль, ты уж меня сильно не ругай. Я тебе потолок на кухне испортила.

Чувствую, Юля напряглась. Вот сынок! Не рассказал. Решил, видно, сама напортачила, сама и сообщай.

– Юль, если не понравится, я снова покрашу.

Сноха кивнула и осторожно так спросила:

– А что там?

– Ну, сама увидишь.

Дома Юля первым делом на кухню заскочила. Застыла, внимательно разглядывая потолок.

– Уф, Светлана Андреевна. Ну, умеете вы напугать. Я уж думала катастрофа какая! Нормально всё, свеженько.

Прямо гора с плеч! Какая у меня сноха хорошая, понятливая.

В комнате висели воздушные шары. На стене гирлянда из поздравительных открыток. И цветы. Много маленьких цветочных корзинок. Очень празднично получилось.

Я, наверно, мешаю. Хочется детям побыть наедине. Ну, будет ещё у них время.

– Юль, ты есть хочешь? – это я их в реальность вернула. А то смотрят таак друг на друга, что у меня, аж, мурашки пробежали. Дети мои вздрогнули.

– Нет пока, я помыться хочу.

– Вот и иди. А мы с Витей чай согреем, Антошу распакуем. Ему когда есть?

С Антоши сняли лишнюю одежду, положили в кроватку. Он губками шлепнул, но не проснулся.

Витя основательно подготовился к встрече жены. Борщ, гуляш. Я только подогрела и салат порезала. На стол накрыла на двоих. Мне с внуком побыть хочется.

Вышла Юля из ванной. Вся такая душистая, розовая, уютная. Немного поправилась, но ей идёт. Да, материнство меняет внешность, мягкость придаёт.

– Юль, а малого сегодня купать будешь?

– Нет, Светлана Андреевна. Врач сказала, лучше завтра. Вы завтра сможете прийти? Я побаиваюсь первый раз сама купать. А Витя на работе будет.

Да, что за разговор! Конечно, приду. А приятно-то как! Моя помощь нужна.

***

Ну, вот, внучок, мы с тобой вдвоем. Я взяла малыша на руки. Тяжёленький. Плотненький. А пахнет как! Молоком и какими-то печеньками. Запах детства. Счастья тебе, маленький.

Антошка завозился, повернул головку. Личико сморщилось, и он зачмокал. Закряхтел.

– Юль, он есть хочет, – я с ребёнком бросилась на кухню.

А там мои голубки сидят в обнимку и лбами друг дружку подпирают. Ну, вот, что за я! Лишняя здесь. Понимаю. Вздохнула. Ладно, будет у меня ещё время с внуком пообщаться. Завтра приду.

***

Мужу расписала во всех подробностях, как Юлю встречали, как Витя квартиру украсил, какой обед приготовил. Про внука целую песнь сложила.

– Знаешь, Славич, они любят друг друга. Вот сколько уже вместе? Три года? А между ними прямо искрит. Я себя лишней почувствовала.

Супруг очень внимательно посмотрел на меня:

– Я тебя тоже люблю, ничуть не меньше, чем в первый год. И у меня тоже «искрит», когда тебя вижу, – и, приобняв, на ухо прошептал, – Могу доказать.

Он подумал, что мне завидно?

Потерлась лбом о плечо мужа:

– Ты у меня замечательный, самый лучший. И доказывать не надо. Я все знаю.

***

Да, знаю. Когда познакомились, мне было чуть больше двадцати, и я уже была замужем. Брак был неудачным.

Вниманием мальчики меня не баловали, а этот первый, кто стал ухаживать, про любовь говорить. А мне так приятно было, что хоть кому-то нравлюсь.

Когда замуж позвал, сомнения были, но как отказать хорошему человеку не представляла. Неудобно «нет» говорить, когда ждут «да». А вдруг обидится? Не умела я за себя постоять. Дома не поощряли самостоятельных поступков и требовали послушания, ну, я и привыкла: хочешь-не хочешь – соглашайся.

Родители меня тогда не поняли. Мать скандал устроила: кого я выбрала, мы разные, интересы разные, у него стремлений никаких, разговаривать с ним не о чем. И домой-то мне ходить запретят, если замуж выйду, и глупая-то я, и ещё какая-то, раз постельный интерес мозги вышиб.

Унизили, оскорбили. Стало очень обидно. Все мои сомнения о замужестве улетучились. Назло замуж вышла.

Через полгода поняла, что это «назло» сделала себе. Так тоскливо стало: всю жизнь терпеть человека, который совершенно другой по духу, образу жизни. И он-то не виноват, что я сглупила.

Встреча со Славичем была, как фейерверк в глухую ночь. У нас оказалось много общего, мы могли говорить обо всём на свете, и нам было интересно узнать мнение другого. Мы любили гулять, читали одни и те же книги, ходили в театр.

Конечно, я скрывала новое знакомство, и встречались мы тайно и не каждый день. Славе призналась сразу, что замужем. Он сказал, что это ничего не значит, все имеют право на ошибку. Я очень хотела освободиться от этого замужества, но не могла отважиться на разговор. Славич даже предлагал помощь в переговорах, но я хотела сама.

А тут муж задумал переезд в другой город. Мое мнение не учитывалось. Вот тогда я и решилась расстаться с ним.

Опять был скандал. С мужем и его роднёй. Опять меня обвиняли и говорили, что я – дурёха и не понимаю своего счастья, что совершаю очередную глупость.

Ну, и ладно. Теперь рядом был человек, любовь которого я ощущала во всём: во взгляде, в поступках, в словах и жестах, в молчании. И он всегда поддерживал меня. Я купалась в его нежности и внимании, а вот сама не могла отдать столько. Не умею я так. Чёрствая, наверно.

Прожитые вместе годы не изменили отношения ко мне, а я научилась окружать его заботой.

***

Утром позвонил сын. Это я вчера попросила, чтобы самой некстати не попасть.

Ночь у них прошла спокойно. Антон просыпался покушать, а потом снова спал. Но Витя всё равно не выспался, прислушивался к каждому шороху, и вставал вместе с Юлей. Юля меня к обеду ждёт.

Хорошо-хорошо, уже собираюсь.

***

– Вам Лена передала. Термометр для воды, расчёски, бутылочки.

Юля заулыбалась. Конечно, приятно, когда твоему ребёночку подарки делают. Подружка в своей аптеке насобирала разных полезных мелочей для младенца.

Ванночку Юля уже приготовила. Ванна на специальной высокой подставке, можно в любом месте установить. Удобно.

Новым термометром проверили воду. Разбавили немного холодной.

Для купания у них специальный гамачок. Цепляется за стенки ванночки и в воду опускается.

Мы Антошу в пелёнку завернули, а потом Юля аккуратно его в гамачок положила, прямо в пелёнке. А там уже развернула.

Антоша не спал. Сначала личико выражало напряжённую сосредоточенность, как будто он осваивал новую обстановку, привыкал, а потом на мордашке появилось такое удовольствие, что мы рассмеялись.

– Надо же, ему нравится! – воскликнула Юля, – а я боялась, плакать начнёт, не смогу выкупать.

– Да, понравилось. Смотри, какой молодец! В бассейн его надо будет записать!

– В бассейн? Такую кроху? – сноха посмотрела испуганно.

– Ой, Юль, да не сейчас! Года четыре будет, тогда можно.

– Ааа! А я-то не поняла, думала сейчас.

Мы не только выкупали мальчонку, но и покатали в гамачке в воде. Ему очень понравилось. Блаженство читалось на маленьком лице.

И пропустили момент, когда надо было вынимать. Мальчик вдруг задрыгал руками-ногами и обиженно закричал.