Дядя взял свой стакан: «Предлагаю поднять бокалы… – он занес свой над головой. – За присутствующих здесь дам! Гусары пьют до дна!»

И приблизив стакан ко рту, лихо влил все его содержимое в себя!

«Гусар» Артурик повторил за дядей, а Серджиньо так и остался сидеть с «грибом» в руке, не понимая, гусар он или пока еще нет… Его сомнения развеяла сидящая рядом с ним и занимающая полкровати «Нелли Кузьминична»: «А ты, малыш? – пробасила она. – Чего растерялся? Пей, сладенький! Это – как компотик!»

В своей жизни Сережа попробовал много разных компотов, мама их варила постоянно из-за витаминов. Одни были сладкие, другие – не очень, некоторые (например, из вишни) и вовсе с кислинкой. Но то, что в этот раз отхлебнул Серджиньо, сделав большой глоток, напоминало уксус в перемешку с микстурой, от которой у него был рвотный рефлекс! Слезы брызнули из глаз, а «гриб» – изо рта! Пирожок, которая сидела напротив Серджиньо, заверещала и попыталась уклониться, но стена курятника, с одной стороны, и дядя – с другой, решили ее участь!

После некоторого переполоха, вызванного Сережиным «гусарством», вся компания приступила к дальнейшему «суаре». Вася, который не смог участвовать в вечеринке по причине дежурства в студгородке, забежал на десять минут махнуть стаканчик-другой «гриба».

Через пару банок «барматушки», как дядя ласково называл напиток, все куда-то расползлись. Первым ушел Артурик с Селедкой, сказав, что они прогуляются к морю.

Дядя Леша долго уговаривал Пирожка совершить вечерний «променад», но та, надувшись, забилась в угол и уничижительным взглядом сверлила в Серджиньо дыру. Наконец, когда коробка маминых конфет была доедена, дяде все-таки, почти насильно, удалось вытащить «даму» из сарая.

Оставшись один на один с Сережей, «Нелли Кузьминична» неожиданно притянула и положила его голову на свою необъятную грудь. «Не переживай, малыш! – Протрубила она в ухо Серджиньо. – С кем ни бывает! Вот, смотри! Положим в стаканчик сахарок, помешаем как следует… Вот, теперь маленькими глоточками… Умница, видишь, как вкусненько!»

«Вкусненько» не было ни капельки! Кое-как допив мутную жижу и чуть два раза не вырвав, Сережа ощутил какое-то непривычное головокружение, как будто ребята сильно раскрутили его на карусели во дворе, а остановить забыли! И звуки стали другими! Откуда-то сверху он услышал приглушенный голос «тети»: «Что ты, малыш, с двух стаканов размяк? Такой большой, сильный! Положи головку на подушечку. Вот так… Давай очочки снимем, зачем они нам?»

Дальше над Сережей «полетели вертолеты», а потом его накрыло облако, большое и теплое! Оно обволокло его всего и погрузило в сладостную нирвану…

Проснулся Серджиньо от резкой боли в голове и без трусов. Солнце нещадно палило через дырку окна прямо ему в лицо. Ошалело поводив «мутными», без очков, глазами, он попытался понять, где находится но, так и не поняв, издал протяжное «Мууууу!» Произнести другой звук у Серджиньо не получалось, потому что от сухости во рту у него все слиплось.

«А-а-а, проснулся, “Казанова”! – Дядин сонный голос принес в шумящую голову Серджиньо зарождение хоть какой-то мысли, а в сердце – спокойствие. – Нагулялся, кобелина, теперь другим спать не даешь. Вот смотри, все мамке расскажу!»

При слове «мама» мысли разрослись, и Серджиньо, нащупав наконец очки рядом с подушкой, смог рассмотреть говорившего. Дядька спал на Пирожке! Точнее, они спали как бы рядом, но так как кровать была узкая, он как бы залез на нее сверху и ворочался. Переведя взгляд на свою нижнюю половину тела, он так испугался и удивился, что даже подпрыгнул на кровати, как будто никогда раньше не видел себя голым.

Весь день Сережа с больной и гудящей головой ходил по пляжу. Он был вынужден ходить, потому что стоило только ему ненадолго остановиться, или, тем более, лечь – тут же «прилетали вертолеты»! Есть ему не хотелось, от одной даже мысли о еде тошнило.

Дядя Леша, игравший с друзьями в карты, позвал его, когда солнце уже почти скрылось за морем. «Так, Дон Хуан, Каменный гость сегодня не придет, понял?» – Серджиньо тупо смотрел на него. – «Вижу, не понял! – Дядя Леша, набрав грудью побольше воздуха, начал объяснять. – Короче, сегодня у тебя – выходной! “Суаре” переносится на пляж. А ты тихонько чапаешь до нашей “виллы” и тихонько ложишься спать. А ну-ка… Да ты горячий! На солнце, видать, перегрелся. Все, бегом в кровать! Меня не жди».

Сережа с трудом добрался до курятника. Ноги были ватные, а голова – деревянной. Рухнув в одежде на кровать, он забылся тяжелым тревожным сном.

Снилась Серджиньо соседка Света, только попа и сиськи у нее были, как у Нелли Кузьминичны, а голос – Анин! И вот эта «Света» взяла его, сами знаете, за что, и начала тянуть… И тянула, и тянула… Сначала все просто жгло, а потом стало больно!

Вынырнув из сна-ужаса, Сережа первым делом полез проверять, все ли на месте. «Все» было на месте. Но размеры и цвет «всего» заставили Серджиньо открыть рот и резко отпустить резинку трусов!

«Дядь… Что с ним?!» – Сережа со спущенными до колен шортами стоял в проходе напротив дяди Лешиной кровати. Дядька сидя внимательно изучал фантастически огромное, сине-бордовое инородное тело, образовавшегося на месте привычного Сереже органа. «Тааак… – Со знанием дела констатировал дядя… – Приехали… Поздравляю, Золотунчик, теперь ты – элита! “Насморк декадента” – это тебе не хухры-мухры!»

«Золотунчик» заплакал: «И что теперь с ним будет?» – сквозь всхлипывания выдавил он. – «Да ничего, повисит, поболит – и отвалится!» – Дядька заржал, а Сережа окончательно разрыдался.

«Ладно тебе, не реви, я пошутил. – “Шутник”, обняв племянника за плечи, усадил его рядом с собой на кровать. – Ну, что ты, как маленький, нюни распустил? Не боись, вылечим!»

– «Жжется!» – Прохлюпал «потерпевший».

– «Знаем, плавали! – Дядька о чем-то сосредоточено задумался. – Так, во-первых (он начал загибать пальцы), надо раздобыть антибиотики. Во-вторых, предупредить Ваську. После вчерашнего “суаре” он, поди, тоже – в зоне риска! Вот ведь сучка Катюха! Овца гнилая! В-третьих, надо где-то надыбать денег на лекарства. Но это проще: если Васька залетел, деньги, считай, у нас в кармане! Ты, Золотунчик, полежи тихонечко и не хлюпай, ничего не случится с твоим “золотунчиком”, а я сбегаю к Ваське, в медпункт – и пулей обратно! Понял?»

Серджиньо повалился на кровать и в расстроенных чувствах не заметил, как снова уснул. Проснулся он под вечер от какой-то суеты и гомона вокруг него. В курятнике находились дядя, Вася и Артурик. Двое первых чем-то звенели в железной коробочке, лежавшей на дядькиной кровати, а Вася, почему-то без штанов, изучал в свете «лампочки Ильича», свое «хозяйство».

«Проснулся? – дядя вынул из коробки огромный стеклянный шприц и такую же огромную иглу. – Так, племяш, ща будем лечиться!»

Он начал прилаживать иглу к шприцу. «Ты даже представить себе не можешь, какую конгениальную операцию мы провернули, чтобы вас, кобелей похотливых, в строй вернуть! – Дядя повернулся к Василию. – Давай братан, ты – первый! Подай молодежи пример стойкости!»

Вася захлопал глазами и быстро натянул джинсы: «Лелик, у меня же – все норм! Ничего не болит!»

– «Заболит!» – безапелляционно отрезал дядька и обратился к Артурику, высасывая шприцем, какую-то жидкость из ампулы: – «Ассистент, готовьте пациента к процедуре! А ты, Золотунчик, следующим будешь!»

«Процедуры» продолжались десять дней. Попу Сережи от них раздуло, но зато его «золотунчик» пришел в норму, правда, писать под деревом с красными ягодками было еще немного больно.

На море Серджиньо больше не ходил: он все время либо лежал на животе в курятнике (сидеть было невозможно), либо стоял на спортплощадке, под магнолией, наблюдая, как студенты шумно играют в разные спортивные игры. И еще он очень скучал по маме. Ему вообще очень хотелось домой!

В последний день, перед отъездом, дядя Леша устроил «провокацию». «Понимаешь, племяш, – Начал он издалека, – чтобы знать наверняка, здоров ты или нет, нужно сдать анализ. Но за неимением под боком лаборатории, воспользуемся старым проверенным дедовским методом!»