Лора и Мэри колесят по миру. Они изучают устои разных народов и решили сами написать книгу о традициях народов Элиора. Увидев меня, они не сдержались от объятий и напоили меня вкуснейшим чаем.
— Спасибо! — восхищённо твердила Лора. — Если бы не ты, мы бы никогда не поверили в себя! Не узнали бы, что можем жить в достатке самостоятельно, без оглядки на семьи и обычаи.
— Я рада, что вы занимаетесь тем, что вам близко, — держа в руках горячую чашку, я смотрела на светящиеся лица девушек.
— Ох, ты перевернула этот мир! Показала, что женщины тоже на многое способны! — Мэри взяла меня за ладонь. — Мы были у эльфов. Их женщины теперь тоже поголовно выходят из-под гнёта семей. Многие теперь выбирают спутников жизни сами, руководствуясь любовью, а не выгодой. Спасибо тебе!
Мне было неловко слышать такие дифирамбы в свой адрес.
— Вы тоже помогли Элиору, без вас бы я не справилась, — на прощанье проговорила подругам.
Синти очень быстро выскочила замуж за простого булочника, в которого давно была тайно влюблена. Семья, разумеется, не одобрила её выбор, но девушка предпочла работать бок о бок с любимым в одной лавке, чем выходить за аристократа, на которого ей укажут родители. После этого путь в высший свет для неё был заказан: от неё отреклись. Но я бы не сказала, что Синти это сильно волновало. Она вполне была счастлива.
Матери не нравилось, что я возвращаюсь на Элиор. Она пыталась удержать меня, загрузить работой, чтобы помогала ей в их с отцом мире. Отец же не осуждал меня, в его взгляде лучилось понимание.
Так шли месяцы, а за ними и годы.
— Лиса, — спустя пять лет после моего становления богиней отец зашёл в мою комнату и присел на заваленный бумагами и книгами стол. — Я знаю, что тебе больше нравится, когда тебя называют именно так. Я хотел с тобой поговорить.
— Я слушаю, — появление отца было для меня странным. Обычно он не был любителем приватных разговоров по душам, предпочитая всё держать при себе.
— Когда мы познакомились с твоей мамой, она была моим твореньем, — это признание оглушило меня, как мощный удар по голове.
— Что?! — от шока я даже поднялась с кресла. — Но почему тогда она…
— Она переживает, — отец мягко улыбнулся и задумчиво посмотрел на меня. — Она желала для своих детей другого. Нам пришлось пройти через огромные испытания, смерть и разлуку. Ей было бы спокойнее, если бы вы со Светом просто выбрали равных себе по силе возлюбленных среди других богов. Но такого не случилось. Ты влюбилась и погибла. Твоя боль и отчаянье разрушили тебя, заставили исчезнуть. Нам с мамой пришлось пойти на огромный риск, чтобы возродить тебя. Мы… были не уверены, что те смертные вынесут наши сущности внутри себя. Но всё сложилось хорошо.
Я молчала. Мне необходимо было переварить полученную информацию. Так богиня, что подарила мне жизнь дважды, когда-то была смертной. Была творением отца. Эта информация никак не желала укладываться в голове.
— Я знаю, что он молится тебе, знаю, что ты ждёшь каждую его молитву с замираньем сердца. Позволь себе быть счастливой. А я помогу тебе.
После этих слов отец вышел, оставив меня наедине с мыслями. Я металась по комнате, понимая мотивы матери, но ощущая себя обманутой. Мне хотелось бросить всё и затеряться где-нибудь в мирах. Отправиться в длинное далёкое путешествие.
Меня остановила молитва. Его молитва.
«Сегодня я изменил Сумеречную империю навсегда. Мне было нелегко, но я понимал, что дальше жить так, как мы жили, невозможно. Я посвящаю эту маленькую победу тебе. Сегодня я подписал закон, по которому раз в двести лет на всеобщем голосовании Сумеречной империи будет избираться император или императрица. Принять в выборах участие может любой, кто достиг пятидесяти лет, проголосовать тоже. Не знаю, слышишь ли ты меня, Лиса, но я не могу не молиться. Я надеюсь, у тебя всё хорошо и ты счастлива…»
Я сорвалась с места. Перенеслась прямо к дворцу императора, но в последний момент остановилась. Я смотрела на величественное строение, украшенное колоннами, лепниной и скульптурами, и не могла заставить себя сделать шаг.
Что я здесь делаю? Ведь я сделала свой выбор тогда, пять лет назад, на отборе. Почему моё сердце все ещё разрывается на части в тоске по нему? Кому и что я доказала?
Глупая…
Я не могла жить под гнётом его власти. Но изменился ли он? Сможет ли он вести себя со мной на равных?
Повинуясь порыву, я сделала шаг и оказалась прямо в гостиной Миры. За столом сидела демоница и что-то увлечённо писала, не заметив моего появления.
— Лиса! — неожиданно в комнату зашёл Эдуард. — Как я рад тебя видеть!
— Лиса? — словно проснувшись ото сна, Мира подняла голову и посмотрела на меня. Секунда — и её лицо озарила радостная улыбка. — Почему ты так долго не появлялась? Девочки писали мне, что видели тебя. Даже Миса написала несколько лет назад, что видела, как ты c улыбкой смотрела на её дом. А почему не приходила ко мне? Я ждала!
Девушка обошла стол и крепко обняла меня. На глаза навернулись слёзы, я уткнулась в плечо подруги, уже не в силах их сдерживать.
— Садитесь, — к Мире подошёл Эдуард и утянул её к столу, на котором уже были расставлены чашки с чаем и угощения. Сколько же мы так простояли?
— Как вы? — справившись со слезами, я посмотрела на пару, и сомнений, что они живут вместе, у меня не возникло.
— Мы вместе, — Мира смущённо улыбнулась. — Уже год, как официально поженились.
— Это было нелегко, — хохотнул Эдуард. — Она не хотела до последнего, приводила какие-то нелепые доводы, противясь нашему счастью.
— Но ты не из тех, кто сдаётся? — улыбнулась демону.
— Я должна была быть уверена, что он понял: либо мы на равных, либо никак! — горячо заявила Мира, но с любовью и теплотой посмотрела на своего мужа. Потом перевела взгляд на меня и со смехом продолжила: — Он не давал мне прохода! Мы общались, он завоёвывал меня так романтично, дарил цветы и подарки. Слушал меня, а это самое главное. Но раз в месяц он предлагал мне руку и сердце! Невыносимый! Но демоны меняются, Эд начал понимать меня, принимать меня. Наша любовь переросла в нечто большее, как ты и говорила. Спустя четыре года я согласилась, но на своих условиях. Ты бы знала, как был рад мой отец, пока не узнал, что я не брошу свой дом и профессию поэтессы. Мы до сих пор с ним не общаемся, но, думаю, и он рано или поздно поймет, что мир меняется. Ему придётся это принять.
— Лиса, — после того, как чай был допит, Эд взял слово, — я рад что ты вернулась. Надеюсь, ты заглянешь к нему.
— Лиса! — продолжила Мира. — Он очень изменился. Он пошёл против всех высших демонов, принял закон, за который они его теперь ненавидят.
— Я знаю, — кивнула. В горле застрял комок. С одной стороны, я хотела рассказать друзьям, как тоскую по Дэмиру, но с другой — это что-то слишком личное.
— Мы не вправе тебе указывать, — протянул Эдуард. — Решать тебе.
И я решилась. Встала из-за стола, ещё раз обняла Миру и улыбнулась уголками губ её супругу. Сделала шаг и… оказалась сразу рядом с ним.
Демон сидел в своём кабинете. Приглушённый свет, на столе навалено несколько огромных стопок документов. Он склонился над бумагами, его бледное лицо выглядело уставшим, будто он не спал все эти долгие пять лет.
Дэмир поднял глаза и вздрогнул, а я растворилась в чёрных омутах, не в силах ответить себе: как я могла так долго сопротивляться?
Демон пересёк кабинет и оказался в шаге от меня. Он словно боялся нарушить своё видение, разорвать эту тишину, пошатнуть хрупкий мирок, установившийся между нами.
— Прости, — прошептал он беззвучно, но я услышала. Я ощутила всю его боль, его страдание и раскаяние. Он не просил меня вернуться, не просил остаться с ним, но это было и не нужно. Время само всё расставляет по своим местам. Меняет нас.
Я подошла к нему вплотную и провела пальцами по тёплой коже щеки, на которой ощущалась лёгкая небритость. Вдохнула терпкий и такой знакомый аромат его кожи, от которого закружилась голова. Я не знала, что говорить, да и не уверена была, что слова сейчас нужны. Я просто стояла рядом, наслаждаясь его теплом.
