В аэропорту Пулково нас ждал сопровождающий с документами, до регистрации оставалось еще много времени.
И тут в толпе туристов я увидела знакомые лица – молодую семейную пару – Галю и Витю.
Встреча была столь неожиданной, что вызвала у нас всех бурную реакцию, и до самой регистрации мы столь эмоционально общались, что привлекли совсем ненужное внимание к себе таможенника. Я сразу заметила внимательный взгляд в нашу сторону молодого мужчины, сидящего в зале ожидания в гражданской одежде, якобы туриста, прямо напротив нашей тусовки.
Когда мы подошли к столу таможенного контроля, он довольно резво оставив свой пункт наблюдения, занял место предыдущего таможенника, который был тоже не сахарным – отправил в кабинку для досмотра невысокую полную женщину, стоящую передо мной, видимо, в ее поведении что-то настораживало.
Не помню, чтоб я особенно волновалась, хотя в двух передних карманах джинсов у меня лежали по три сохранившиеся десятки. Таможенник пропустил мой чемодан, но потребовал на досмотр сумку, довольно внушительную, что висела у меня на плече. Погрузив в ее чрево свои руки, он выудил фотоаппарат Зенит, который я везла на продажу.
У меня никогда раньше не было фотоаппарата и фотографировать я не умела.
– Заряжен? – поинтересовался таможенник.
– Нет, – ответила я без промедления, хотя не имела представления даже куда помещается пленка, но пленку везла, на всякий случай.
– Действительно, – согласился он, предварительно проверив.
Затем стал подробно рассказывать стоящему рядом с ним сотруднику, где обычно прячут микропленку, как я догадалась, шпионы.
Тут мне стало совсем смешно и я еле сдерживалась, чтоб не расхохотаться.
Между прочим, народ горит на самых простых вопросах, и таможенники это используют.
Думаю, он передо мной петушился. Ведь грустно других выпускать за кордон, да еще тех, кто не скрывает своего счастья от предстоящего путешествия.
Наконец, мы оказались в самолете и все волнения, как нам казалось, остались позади. Время на борту пролетело столь стремительно, что мы даже не заметили снижения самолета, лишь когда он коснулся посадочной полосы, вздрогнули от неожиданности.
Расслабленные, веселой компанией, мы вошли в румынский аэропорт и направились к окошкам пограничного контроля, но нас остановила жесткая команда на несколько тяжеловатом русском языке:
– Мужчинам выстроиться справа, женщинам – слева.
Мы опешили, а женщины засуетились, путая, как всегда, где право, а где лево.
Проход к пограничному контролю загородили сотрудники Службы безопасности аэропорта, мужчина и женщина, которые потребовали предъявить оружие и наркотики.
Я даже не успела понять, что происходит, когда, ударив по внутренней поверхности моих бедер, сотрудница Службы безопасности заставила меня раздвинуть ноги и залезла ко мне в промежность, довольно глубоко, затем, так же неласково общупала и другие части тела.
Мужские руки, думаю, были бы не столь противоестественны и грубы в этих интимных местах.
Встреча друзей по социалистическому лагерю была явно не слишком дружественной.
Но вскоре и эти переживания остались позади.
Мы знали, что за границей котируются только наши фотоаппараты, икра и водка. Но оказалось, что фотоаппарат подлежал декларации, поэтому сразу скажу, что он со мной прилетел обратно, водку мы выпили сами, а икрой закусили.
В Румынии мы провели неделю на побережье Черного моря, купаясь, загорая, флиртуя.
Как-то, выйдя из отеля, я решила прогуляться самостоятельно без нашей веселой компании. Чтобы не потеряться, я, оглянувшись на здание нашего отеля, автоматически запечатлела в памяти его название «Нора», еще подумала: ударение на первый или второй слог?
Все близлежащие улицы были заполнены праздно гуляющими высокими статными красавцами. Но быстро утомившись от их излишне пристального и обременительного внимания, я решила вернуться. Покрутившись на незнакомой местности и не найдя отеля, решила обратиться, как нам и советовали в таких случаях, к полицейскому. Гостиница Нора ему была незнакома: хоть я и меняла ударение, он все крутил своей пышной шевелюрой и таращил на меня круглые глаза, но вдруг, улыбнувшись, ткнул указательным пальцем перед собой. Я оглянулась и увидела знакомое здание с вывеской наверху, которая гласила: «Hora», мое же подсознание соединило латинский алфавит со славянским.
Кормили нас замечательно, по первому классу: завтраки, обеды, ужины, и обслуживал вышколенный персонал. Шведских столов или, как в Европе их называют, «буфетов» не было.
Шведские столы я не люблю, принятие пищи во время путешествий, на отдыхе, должно быть торжественным ритуалом, где оговаривается форма одежды, красиво накрыт стол, официанты встречают, выстроившись у входа, своих гостей. Зал ресторана не должен быть объедаловкой, нескончаемые прилавки которой проседают от нагромождения немыслимого количества блюд, а столики, где часами люди занимаются чревоугодием, заставлены тарелками с остатками пищи, как в анекдоте: «Что не съем, то понадкусываю».
Нет, для нас было организовано все красиво и со вкусом: и сервировка столов, и обслуживание, и кухня.
В Румынии, где исторически проживает очень много цыган, только местные жители умеют отличать – где румыны, где цыгане, мы же различий не заметили: все были загорелыми, симпатичными. Наша экскурсовод утверждала, что все румынские цыгане работают, но на местах непрестижных – уборщиками территорий и т.д. Отношение к русским румыны не демонстрировали, а это уже было неплохо. Ну, а женщин, молодых и симпатичных, любят во всех странах мира, не взирая на национальность. А наши женщины не избалованы вниманием мужчин, они буквально расцветали на глазах, попадая под поток флюидов, струящихся от местных красавцев.
Лучше поэтессы Вероники Долиной трудно передавать настроение наших женщин:
Когда б мы жили без затей,
Я нарожала бы детей
От всех, кого любила,
Всех видов и мастей.
На румынском побережье Черного моря мы провели целую неделю: купались, загорали, пили коктейли на балконе нашего номера, вначале вчетвером, а затем и впятером. Коктейли готовили из привезенной с собой водки, разбавленной ананасовым соком из металлических банок. Сок в местных магазинах стоил очень дешево, а дома такой вкуснятины мы никогда не пробовали.
Пятым в нашу компанию как-то ненавязчиво влился невысокого росточка хрупкий румын, с которым познакомилась Татьяна.
Татьяна, моя соседка по номеру, сама была маленькой миниатюрной блондинкой, ее распределили ко мне в пару еще в аэропорту Пулково. Проживала Татьяна в Мурманске, ее муж работал на торговых судах: уходил в море надолго и мог привезти гостинцы разного рода, некоторые не радовали. Вероятно поэтому, на отдыхе, а возможно и не только на отдыхе, считала она себя женщиной свободной.
У меня таких проблем не было – я была постоянна в своих привычках молодой незамужней девушки, когда никому, в том числе себе самой, доказывать ничего не надо. Человек сам устанавливает порог дозволенного для себя и на это не должны влиять обстоятельства и поступки других людей, но в жизни все происходит иначе: не было бы падших и их раскаяния, некого было бы провозглашать святыми.
Как я поняла, Татьяна любила гульнуть, ну, а я – прогуляться, так что мы друг другу не мешали. Около нее тут же из наполненного морскими флюидами воздуха материализовался молодой невысокий румын, субтильного телосложения и такой же легкий в общении. Он довольно ненавязчиво влился в нашу компанию, полюбившую вечерние коктейльные посиделки на двенадцатом этаже нашей лоджии, а вид медленно угасающего светила создавал обстановку парения в невесомости и полной релаксации.
Правда, не обошлось без инцидента. Как-то, хорошо расслабившись на лоджии, я прилегла одетой на свою кровать и незаметно для себя и друзей, любовавшихся закатом солнца на лоджии, крепко уснула. Проснулась ночью я оттого, что меня кто-то, лежащий рядом, обнимает за талию маленькой ладошкой. Что это не Татьяна, я сообразила только когда эта нежная ручка стала продвигаться к запретной зоне. Тут молниеносно сработала моя защита: резко повернувшись, я отшвырнула лежавшего рядом самозванца, который свалился на пол. Чуть приоткрыв глаза, я поняла, что это был румын, так как в свете луны были видны очертания мирно посапывающей на соседней кровати Татьяны.
