Обидно, конечно. Сначала думала, сердце не вынесет такой боли, разорвётся на части! Но – нет! Ничего! Постучало громко в рёбра, требуя свободы, несколько раз сжалось до критической массы чёрной дыры, а потом… Потом подпрыгнуло и радостно затанцевало! Вот именно – радостно! Будто заранее знало, что это не конец любви! Вовсе нет! Любви-то в наших отношениях и не пахло.

Свадьба была. Семья была. Сын был, точнее – есть, он то меня не предавал. Общий быт – тоже. А любви… Вот в ней-то как раз вся и загвоздка! Оказалось, жить без любви, всё равно, что греться у искусственного камина: вроде, и тепло, и светло, да всё – не то!

Не любили мы с Петечкой друг друга. Так, от безнадёги сошлись. Время пришло гнездо вить! Инстинкт, будь он проклят! А ещё – родственнички постарались, постоянно намекая: – «не пора бы тебе… старой девой останешься… никто не позарится» …

Вам может быть и смешно… Нет?

А вот мне было! Смотрю я на эту идиллию, как сладкая парочка, взявшись за руки, удаляется по улице, временами с надеждой оглядываясь – вдруг, передумаю и позову, и такой смех меня разбирает! Смеюсь, словно сумасшедшая, а на душе так легко, точно гора с плеч. Душа крылья расправила и свободы захотела. Не могу объяснить, только меня эта новость не особо и расстроила. Больно, конечно. Всё-таки десять лет вместе… Однако, ощущала я себя так, словно впервые в жизни стала абсолютно свободной, балласт сбросила.

Развод для женщины, что трамплин. Если начнёшь копаться в прошлом, жалеть себя и обвинять окружающих – свалишься в пропасть, утонешь, сгинешь… Если ж с силами соберёшься, (не важно, что их осталось только на один рывок), – прыгнешь вперёд, а может и взлетишь, (тут уж у кого как…).

Горевать долго было некогда, да и не хотелось как-то. Вскоре стали собираться подруги. Цветы, подарки, поздравления… Немного красного для успокоения. Эйфория продолжала нарастать, придавая мне счастливый восторженный вид.

Под конец вечера решили погадать на суженного. Как оказалось, из всех подруг только я и была замужем (не стала им сообщать, что уже – была!). Огромное зеркало в спальне оказалось кстати. Поставили свечи, уселись кружком и принялись, смеясь, загадывать себе любимых.

– «Может и мой суженный где-то там меня ищет, – вздыхаю со смыслом, наблюдая за приготовлениями, – А вот, чем чёрт не шутит, увижу его, найду и стану счастливой, всем мужьям назло»!

Если бы я только знала, если бы могла предвидеть, к чему всё это приведёт…

Вот так, дорогие читатели, и началась эта непростая история. Подруженьки мои весёлые, свечи где-то достали, заговор старинный раскопали, видимо, заранее готовились. Поднялись мы на второй этаж, туда где ещё совсем недавно была семейная спальня, сели кружком возле зеркала, помещённого в деревянную раму, словно картина, напротив него второе поставили, чтобы отражалось, и стали, смеясь, мужчину своей мечты описывать.

– Что бы вы не говорили, а мне всегда блондины нравились, а если он ещё и голубоглазый – вообще отпад! – Сообщила пышнотелая Алеся, которую девчонки за глаза называли гаубицей, то ли потому, что служила она по контракту сисадмином в военной части, то ли потому, что при входе в любое помещение первой появлялась её огромная грудь. Из-за выдающихся размеров переднего бампера она очень не любила странное слово «сисадмин», точно намёк на её габариты. А ещё, находясь на службе, старательно избегала строевой: когда в команде требовали увидеть грудь впередистоящего, подчинённые, (хоть и военные, а всё же – мужики…), открыто пялились именно на неё. Уж лучше, пусть гаубицей зовут… Так и прилипло к ней это прозвище, постепенно перейдя с военки на гражданку.

– Ну, нет! – по-детски выпятив нижнюю губу, взмолилась черноокая худенькая Ольга, – Блондины, они же все спесивые и глупые! Вспомните, хотя бы Иванушку-Дурочка! Типичный блондин.

– Нашла, что вспомнить, – усаживаясь на кровать, громко рассмеялась рыжеволосая Настасья, продавец в крупном супермаркете, – Сразу видно, что ты в детском садике работаешь! А тебе, Алёнка, вообще грех жаловаться. У тебя же в подчинении целая рота мужиков!

– Рота! А что толку! – разведя руки в стороны, хмыкнула гаубица, – Они же все дети ещё…

– Что, так прям ни одного взрослого? – не поверила её словам Ольга. Видимо, воспитательница как-то иначе представляла себе армию

– Ну, почему! Есть один. Лейтенант…, младшой…

Девчонки расхохотались, а потом принялись громко петь:

– Младший лейтенант, мальчик молодой, все хотят потанцевать с тобой…

– Ой, подружки, – покачиванием головы остановила их Алёнка, – только к нему другая песня подходит: – «Женщина, не танцую…»

Девушки попадали на кровать и смеялись так, что дом трясся. Я хохотала вместе с ними, тем более, что внутри до сих пор всё дрожало от пережитого волнения. Наконец, немного успокоившись, Алёнка удивлённо заявила:

– А твой-то сегодня где? Вроде с работы уже должен был заявиться?

По-видимому, подругам совсем не хотелось предстать перед моим муженьком в таком развесёлом виде, там более, во время гадания. Я, сделав серьёзное лицо, постаралась ответить так, чтобы больше не приставали: не хотелось портить настроение.

– А мой ушёл. Решил нам не мешать.

– Какой молодец, – радостно объявила доверчивая Ольга, – А-то я при нём себя не в своей тарелке чувствую.

От её слов подружки вновь впали в безудержное веселье.

– Так ты тарелку-то поменять можешь, – вытирая выступившие слёзы, прошептала Алёнка, присаживаясь на кровать рядом с остальными.

– А я ещё одного блондина вспомнила, причём – натурального! – неожиданно сообщила Настя, указывая на станицу в журнале, где был изображён известный певец.

Все снова захихикали, на этот раз совершенно не сдерживаясь.

– Ну, спасибо, подруги! Удружили, – держась за живот, пролепетала Алёнка, – Теперь я уже и сама в блондинах разочаровалась. Давайте брюнета вызовем.

– Это уж как повезёт, – печально вздохнула Ольга, – Может тебе-то как рад рыжий достанется…

Несколько минут понадобилось, чтобы расставить и зажечь свечи. Подружки собрались возле зеркала, мистическим шёпотом произнесли заветную фразу: – «Суженый-ряженый, приди ко мне наряженный», и, молча уставившись в прозрачную глубину зазеркалья. Однако, кроме мерцающих свечей, да напряжённых физиономий, старающихся скрыть улыбки, так ничего и не увидели. За компанию я повторяла те же действия, ни на что, впрочем, особо не надеясь. Всё-таки, выросла я уже из возраста наивной девочки, которая верит в сказки…

Сидим, значит, мы у зеркала, молча хлопаем ресницами, ждём чего-то, наивные… Если бы в жизни всё было так просто: позвал суженого, увидел, как выглядит, узнал адрес и – пользуйся добротой того, кто тебе эту сказку устроил… Только, не жалуйся потом, что просила, то и получила!

Наконец, не выдержав длительного молчания, резонно Алёнка заявила:

– И чего ждём? Думаете, женихи оттуда строем повалят, как на парад? Тут ведь нужен индивидуальный подход.

– И что ты предлагаешь? – неуверенно произнесла Ольга, покосившись на подругу.

– Думаю, мы должны по очереди здесь остаться. Тогда суженый и появится.

– Ой ли? – недоверчиво присвистнула Настя. – И кто же первой будет? Небось, сама захочешь?

– Ну, хозяйка наша за ненадобностью отпадает. Я попробую с лейтенантиком замутить. Ты, Настасья, себе холостого покупателя присмотреть можешь, главное – почаще обращай внимание на его правую руку…

– Это ещё зачем? – удивилась та.

– Сама подумай. Если мужик пельмени или Доширак покупает, да ещё и на правой руке у него нет кольца, значит…

– Значит он в командировке. Или просто – любитель пельменей, – криво усмехнулась Настя, видимо, уже успевшая проверить подобное предположение на практике, – Ничего это не означает, поверьте!