– Адепт Янор, чтобы птенчик превратился в боевого петуха, необходима закалка, – слегка улыбнувшись, сказал мастер. – Твари не будут их жалеть и тебе не советую.

– Как скажите мастер, – довольно оскалившись, сказал Янор.

Неофиты сжались, до ушей Львовца доносились тихие перешёптывания.

– Мастер Львовций? Тот самый?

– Он умертвил тварей больше чем вся городская дружина.

– Не жалеть нас? Да этот амбал нас покалечит.

– Верзила нас недооценивает.

Львовций проводил взглядом новичков. Сейчас слишком рано судить о их судьбе. Знания и боевую подготовку можно вколотить в любого человека, но экзамен выворачивает людей на изнанку. Отличный воин и зубрила трактатов может сломаться, хиляк едва правильно держащий меч и тугодум только освоивший чтение может переродиться.

Большинство новичков отсеивается, но мастер все ровно считал своим долгом запомнить каждого кто получил знания в ордене. Во-первых, он считал это основой безопасности, а во-вторых он должен знать каждого кому в будущем будет отдавать приказы.

Неторопливым шагом мастер вышел к тренировочным площадкам. Неофиты в набедренных повязках, измождённые и перемазанные грязью, отрабатывали боевые приёмы. Глухое перестукивание деревянного оружия ни намёка на ритм. Боевое оружие неофитам выдавали только во время несения караула и прохождения экзамена. Адепты наоборот тренировались исключительно стальным оружием.

Для удобства рядом располагался небольшой склад, где хранилось оружие для тренировок. Ни арбалетов, ни двуручных секир, огромных молотов и экзотических мечей. Там хранились обычные полуторные мечи, молоты и топоры. Несмотря на это именно сюда направлялся мастер Львовций. Ему был нужен адепт Стонер и его оружие.

Ребёнок не старше пятнадцати лет, вальяжно закинув ноги на письменный стол, крутил в руках закрытую бутылку вина. Его красная мантия походила на грязное тряпьё, лицо измазано, волосы застыли грязными патлами.

– Ящерицу тебе в зад! – вскрикнул юноша, выронив бутылку.

Сосуд ударился о стол покатился и упал на каменный пол. Стекло оказалось крепче нервов Стонера.

– Не смей! – юноша выставил ладонь. – Не смей снимать повязку!

– Адепт Стонер, возьми себя в руки, – натянув улыбку, сказал мастер.

– Что ты прицепился ко мне? Каждый раз, когда ты появляешься в моей спокойной жизни она летит в яйца ящера! – юноша вскочил и попятился.

Мастер молча поднял бутылку, осмотрелся и не найдя подноса с отвращением поставил её на стол.

– Нет нет нет, – Стонер упёрся в стойку с деревянными мечами. – Я не участвую. Чтобы ты не говорил, я не выйду из оружейки!

– Извини, но на этот раз дело очень серьёзное, – Львовций показал красный бланк.

– Твою бабулю! Угроза уничтожения города? Я надеюсь речь не о ЛаРеланс? – заинтересованно спросил Стонер.

– Монтагнард, – холодно ответил мастер. – Мне нужны твои игрушки.

– Что? Подземный город? Но как? Точнее, что может ему угрожать? Да и при чём тут мы? Там есть своя цитадель ордена, – каждый вопрос юноша сопровождал несуразными взмахами.

– Стонер поверь мне, тебе лучше не знать ответы. Я воспользуюсь твоим оружием?

– Ты прав. Ты несомненно прав, – адепт шагнул к мастеру. – Оно там, – он указал вглубь склада. – Скажи мне, зачем ты постоянно спрашиваешь разрешение?

– Чужие вещи нельзя брать без разрешения, – холодно бросил мастер.

У дальней стены стояла обычная неприметная оружейная стойка. В отличие от остальных, забитых стальным и деревянным оружием, на ней находилось всего четыре одинаковых предмета.

Двадцати сантиметровые рукоятки без клинков. Львовций осторожно коснулся одной из них.

– Совершенство. Я возьму два. Ты не против? – Не глядя на адепта, спросил мастер.

– Да хоть все забирай, – усевшись за стол, отмахнулся Стонер.

Львовций погладил каждую рукоять, осторожно с трепетом взял две и убрал за пазуху.

– Верну как закончу с заказом, – сказал он, направляясь к выходу. – И ещё, Стонер приведи себя в порядок!

Последнею реплику адепт пропустил мимо ушей.

***

От ЛаРеланс до подземного города Монтагнард два дня пути на лошади. Орден серебряной сферы имел в своём распоряжение животных побыстрее.

Ездовые ящеры, некогда сражающиеся против людей, после сокрушительного поражения потеряли своих хозяев. Растеряв свою агрессивность, они были приручены членами ордена. Вдвое, а то и втрое быстрее и выносливее они стали популярны среди братьев ордена. Конечно не каждый наездник мог справиться со своенравной ящерицей.

Для Львовца ездовой ящер являлся своего рода компромиссом. Он с лёгкостью усмирял самого буйного и агрессивного и заставлял бежать чешуйчатое создание без отдыха сутки напролёт. Мастер мог заставить ящера атаковать людей и тварей. Но он ненавидел их. Ненавидел всем своим существом. Находясь в седле опасного хищного ящера, он каждую секунду боролся с желанием отрубить твари голову.

Красный бланк требовал немедленного вмешательства, у мастера не было выбора. Ему пришлось взять ящера.

Кони находясь рядом с чешуйчатыми созданиями беспокоились, чувствуя опасность. Ящер за пол минуты мог обглодать половину конной туши, из-за этого конюшни располагались вдали от террариума.

Адепты называли эту часть цитадели кладкой. К ящерам допускались только прошедшие специальную подготовку. Братья в кольчужных по плечи перчатках, стальных масках и ботинках кормили, поддерживали необходимый порядок и жёстко отслеживали популяцию ящеров. Еженедельно они разрывали спрятанные кладки и уничтожали яйца.

Появление мастера Львовца в террариуме было событием. Среди работников кладки ходила необычная молва, подкрепленная фактами. Мастер ни разу не сдал назад ездового ящера. Адепты отдавали ему своих подопечных, словно провожали на казнь.

Ездовые ящерицы быстро размножались, к ним не привязывались, но считать их расходным материалом было чересчур. Ни одному члену братства не сошло бы такое с рук.

Начальник террариума старший мастер Тука был обязан Львовцу. Когда Тука был мастером, его отправили на восточный горный хребет подавить бунт в серебряном руднике закрытого типа. Глубоко под землёй отряд ордена попал в хорошо спланированную засаду. На них обрушили свод. Из-под завалов выбрались двое. Мастер Тука лишившейся правой ноги и правой руки и молодой адепт. Задание провалено группа практически уничтожена, но произошло невозможное. Адепт в одиночку вырезал всех взбунтовавшихся тварей, а среди них были огры, и вытащил едва живого мастера на поверхность. Тем молодым адептом был Львовций.

Львовций не колеблясь схватил ящера за шею и в упор уставился в клыкастую морду. Снаряжение адептов не зря предусматривало стальные маски, но мастера это не волновало. Ни один ящер не щёлкал зубами перед лицом Львовца.

На ящера установили седло, седельные сумки и чехол для дротиков. Можно было отправляться, но мастер различил отчётливое ритмичное звяканье метала. Искренне улыбнувшись он повернулся на звук.

Старший мастер Тука представлял собой очень маленького человека. Он был на голову ниже любого адепта ордена и не отличался развитой мускулатурой. Правая рука ниже локтя была пустой латной перчаткой, правая нога, издающая при каждом шаге металлическое звучание, была сложным механизмом из ремней, пружин и стальных пластин.

– Мастер Львовций! – поприветствовал он и обнял его. – Смотрю ты не сидишь без дела. Куда на этот раз? В вечный лес? Или снова на восточный хребет? Нет? Неужели в южную пустыню? Я слышал там сейчас не спокойно.

– Тука, на этот раз мне придётся посетить Монтагнард. Придётся снова спуститься под землю. На этот раз глубже, намного глубже.

Старший мастер слегка вздрогнул.

– Будь осторожен туннели Монтагнарда опасны и хранят зловещие тайны. Возвращайся целым, – Тука улыбнулся и звонко ударил о латную перчатку. – И хоть раз верни ящерицу назад!

– На всё воля серебряной сферы, – улыбнувшись, ответил Львовций.

Верхом на ящере мастер направился к воротам цитадели. Защиту ворот можно было разделить на внешнюю и внутреннюю. Внутренняя представляла собой заградительный полукруг стальных кольев, два тяжёлых многозарядных арбалета на станине и двенадцать адептов.