– За что его? – спросил я.

– А я знаю?

– И что теперь в восьмом?

– Ждут появления штурмовиков и готовят им ловушку.

А это уже была плохая новость. Даже один штурмовой скафандр в руках местных бандитов, мог превратиться в оружие судного дня. А если два таких или три? В этом случае и мне придётся туго.

Во втором и третьем районе было относительно спокойно: шлюхи и азартные игры. Самое страшное, что там могло произойти, так это подцепить какую-нибудь дрянь от местных шлюх или проиграться до трусов. Странный это был город. И название у него такое же – Новый Бург.

– Ты решила, что здесь у тебя больше шансов выжить?

– Не знаю. Может, просто проживу чуть подольше.

Тыльную сторону левой руки неприятно закололо.

– Сиди тихо, – приказал я. – И молча.

Девка бросила окурок на пол, раздавила его каблуком подранного ботинка и закурила вторую сигарету. Я сжал руку в кулак, над кистью появился экран с радостной рожей моего куратора.

– И чё те надо сейчас?

– Риммон, плохие новости, – раздался обеспокоенный голос.

– Давай, обрадуй меня.

– Тебе добавили срок.

– И сколько?

– Ещё три года.

– С хрена ли?! – взревел я.

– А я не знаю. Я просто передаю тебе новость.

– Суки! /Ещё и лыбится!/

– Смотри, за оскорбление тебе ещё добавят.

– Да срал я. У меня тут полная жопа намечается.

– Из-за чего.

– Мой информатор сообщил, что шерифа восьмого кончили, а его отморозки собираются нагнуть штурмотряд.

Девка слегка улыбнулась, когда услышала про информатора. Затянулась и выпустила несколько колец дыма.

– Кто? Эти обезьяны с огнестрелом? – засмеялся куратор.

– А я не знаю. Я просто передаю тебе новость, – злорадно ответил я.

– Про Дэлиса мне известно.

– И поэтому ты начал с новости про добавленный срок?

– Мне твоё негодование побоку, Риммон.

– Когда мы встретимся лично, я с наслаждением тебе втащу, – улыбаясь, предупредил я.

– Не факт, что ты доживёшь до этого момента.

– Я постараюсь.

– Я передам слова твоего информатора, но думаю, что всё это просто похвальба. Эти отсталые ничего не смогут сделать.

– И, похоже, что станции скоро придёт конец.

– Я знаю. Хорошего дня, – куратор закончил сеанс связи.

Вот тварь. Если станция сдохнет, то и нам останется недолго.

– Я могу пожить у тебя? – спросила девка.

– На хрен ты мне нужна?

– Я же твой информатор. Забыл?

– Я подумаю. Ты хотела хавать? Консервы в холодильнике.

Я кинул на стол пачку «Джагернаута». В ней ещё оставалось сигарет шесть-семь. Пусть курит.

– Спасибо, – девка странно таращилась на меня и это начинало раздражать.

– Травись. Я вздремну. Потом поговорим.

✞✞✞

Я лежал на кровати. Курил. Тушил окурки о стену. Кидал их в сторону окна, где они медленно умирали на вымокшем полу.

Я не мог заснуть. Не следовало принимать душ. Теперь в голове, назойливыми мухами, роились мысли. Если станция сдохнет – все сдохнут. Я тоже. Станция была и моей личной проблемой. Похоже, настолько личной, что никого кроме меня не волновала.

Замок в двери захрустел. Кто-то пытался взломать его.

– Какого хрена? – громко спросил я, доставая люгер.

– Мне скучно, – услышал я из-за двери голос той самой девки.

Сна не было. А с ней можно было поговорить. Я впустил её. Девчонка где-то успела раздобыть сносный ром. Ещё она принесла мне неоткрытую пачку дорогого «Линкора».

Я отхлебнул из горла.

– Тебе сколько лет? – спросил я.

– Двадцать три, – быстро ответила девка.

Это было похоже на правду. Я протянул ей бутылку. Она жадно присосалась, но отпила в итоге немного. После нескольких глотков вернула бутылку.

Мы курили и пили. Сейчас мне было всё равно. Дэлис. Банды. Штурмотряд. Я хотел спать. Ром дарил мне надежду. Девка принялась трещать о себе и своей жизни. Она уже напилась. Я тоже. Был обычный поганый день.

Моль оказалась очень даже симпатичной. Довольно плоской со всех сторон, но с миловидной мордашкой. Соски бесстыдно топорщили майку в нужных местах, но не вызывали у меня никакой реакции. В штанах было тихо, как в могиле.

– Спать будем вместе, – сказал я.

Моль закивала и опустила голову.

– Можем лечь валетом, но я не хочу проснуться с пальцами твоих ног во рту. Будем спать, как все.

Она кивнула ещё раз.

– И если я во сне стану тебя обнимать, то…

Она резко подняла голову и исподлобья посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.

– То… /Что я хотел сказать?/ То…

– Хорошо, – согласилась она.

– Вот и ладно. /Потом вспомню./ Иди, вымойся, – я бросил ей полотенце почище.

Моль ушла. Я лёг на кровать и закурил. За окном мерцали тусклые фонари.

Я думал, что от выпитого смогу уснуть. Оказалось, что нет. Моль вертелась, как опарыш. Ещё она тёрлась об меня худосочным задом.

Чуть позже я взял её. Грубо, резко, как никогда не поступал с Джесс. Моль издала тихий стон и закусила губы. В полумраке комнаты её лицо выглядело возбуждающе потаскушно. Я никогда не мог подумать, что буду настолько хотеть такую девку. Она прикрыла глаза, качнула бёдрами, и мы забылись.

✞✞✞

Вечером я проснулся. Моль хозяйничала на кухне. Я чувствовал запах мяса. Девка что-то напевала себе под нос, и скребла ножом по сковородке.

– Встал?

– Не видно?

– Я не про тебя, – ухмыльнулась Моль.

Моль была странной. Она оказалась нимфоманкой. Если бы я не был сильнее её, наверняка, она могла затрахать меня до самой смерти. Не удивлюсь, если так и произошло с Дэлисом. Моль принялась вилять задом, но мне было всё равно. Она явно хотела ещё. Я хотел чего-то другого.

Мы ели. Молчали. Она обещала, что расскажет всё про шерифа восьмого, но не сейчас. Я ушёл, сославшись на дела. Мне было всё равно. Мне была нужна другая. Но перед этим стоило зайти к Хелигу. Узнать новые сплетни и пропустить стаканчик-другой.

✞✞✞

Я пришёл к ней под утро. Даже не надеясь, что застану её одну. Она будто ждала меня. Джесс скинула халат и повернулась ко мне лицом. Она подошла ближе, качая бёдрами. Она улыбнулась и опустилась на колени. За окном гасли фонари.

✟

Там, где я родился, шериф был уважаемой персоной. Он держал целый округ. У него был автомобиль и помощники. У меня же: район, ноги, пистолет и похмелье.

После ночи с Джесс, я всё думал о том, что произошло между мной и Молью. В моей жизни появились две женщины. С одной я мог творить, что хочу, а вторую я… Наверное, я просто ей сострадал. Хотя, иногда казалось, что я дурел рядом с ней.

Хотел стать прежним…

Хотел семью…

Не в этом городе!

На полу была возня, – десяток мужчин и одна женщина. Шорх улыбался. Я отвернулся.

– Зря не смотришь. Это последняя на сегодня.

– Если бы я знал, что у тебя эти дни, пошёл бы в третий.

– Может у Доры тоже эти дни, – заржал Шорх. – Или ты уже успел проверить? Говорят, что она та ещё.

– Кто говорит?

– Много кто.

– Назовёшь имена? Чтобы и я послушал.

– Ты скучный, Риммон, – посерьёзнел Шорх, глядя на меня снизу вверх. – В этом городе и без того достаточно дерьма, чтобы замечать его на лице гостя.

– А ты специалист?

– Бери выше.

Коллега был мне неприятен. Круглое лицо. Бугристое. Покрытое мелкими оспинами. Лоснящийся китель, прожжённый на манжетах. Расцарапанная рукоять скофилда с треснувшими щёчками. Шорх сидел на протёртом диване, из подлокотников которого стыдливо выглядывала набивка, вынужденная быть свидетельницей происходящего. Рядом с диваном Шорха находился торшер, который короткими вспышками освещал его лицо. Лампа замерцала и погасла навсегда. Я стоял. Но, даже так был не намного выше его и всех остальных в этом городе.

Тускло-зелёные плафоны бильярдных светильников на тонких шнурах проводов, качавшиеся от ветра, проникающего через разбитые стёкла форточек, заливали светом импровизированную сцену, на которой творился разврат. Провинившаяся вскрикнула. Я так и не понял, нравилось ей то, что с ней делали или нет, но наказание продолжалось.