"Адам вёл себя с дамой очень странно. И даже не посмел наречь ей имя. Значит, он признал женщину своей госпожой? При ней он даже не отличил мой голос от голоса Отца! Так-так… Выходит, во вселенной сейчас есть только два создания (кроме Бога), кто не поклонился человеку как главному наследнику Царства Божьего. Она и я! А что, если бы нам объединиться? Или, что будет, если она поклонится мне? Эффект мог бы получиться ещё забавнее… А почему бы нет? Избавиться от человека с помощью другого человека… Да, это тонкий ход. Задумано неплохо! Ай-да я!"

В восторге Светозарный слетел поближе и описал над садом несколько кругов. В этот момент Адам рассказывал своей новой помощнице о правилах Эдемской жизни и проводил экскурсию по саду. Дама иногда слушала, иногда с живостью начинала угадывать и обсуждать предназначение и имена отдельных растений и животных, а иногда рассеянно смотрела на темную тучку, движущуюся в небе. Дама ещё не знала всех видов птиц, но чувствовала в сердце твердое убеждение: ЭТО НЕ ПТИЦА. И отчего-то ей становилось тревожно.

*****

– Где тебя носит? – удивленно спросил архангел Михаил архангела Светозарного.

– Тебе-то что? – брат отмахнулся широким крылом и поплатился: Михаил как самый сильный поймал его за край крыла и повернул к свету.

– Смотри! У тебя перья черные, как у вороны! Где можно было так обгореть?

– Не твое дело! Пусти! – Светозарный со злостью выдернул крыло. Его самого уже второй день тайно беспокоил этот темный налет на перьях, прежде слепящих светом. За них он получил от Бога свое имя и любил при случае покрасоваться, спрашивая всех, у кого самые впечатляющие крылья, у него, или у огненных серафимов?

Начинался общий спор, мелькание крыльев, вспышки и клёкот, как на птичьем базаре. Выигрывал, обычно, архангел Уриил – единственный из архангелов, чьи крылья были красными, а маховые перья полыхали пламенем.

С тех пор, как Бог создал павлина и райских фениксов, эта игра вышла из моды. Но своими крыльями Светозарный по-прежнему дорожил. Поэтому был зол на Михаила, который заметил серый оттенок и черные края маховых перьев, словно на них осела угольная пыль.

– Есть дело, – сообщил Михаил. – Отец нас ждет. Он кое-что придумал…

– Опять?! – почти простонал Светозарный. На него на лету обернулись несколько херувимов. Архангел сообразил понизить голос, но недовольства срочным вызовом не скрывал: – Я не пойду.

– Что так?

– Устал!

– От Его идей? – Гавриил, который оказался рядом, мгновенно отреагировал на тон брата.

– Нет, что ты, – спохватился Светозарный. – Долго летал. Крылья не держат. Устал, как то четвероногое, которое наш глиняный малютка вечно таскает за собой по всем концам Эдема.

– Этот зверь называется "собака", – снисходительно заметил Михаил. – Даже я выучил!

– Друг человека, – со смехом подтвердили другие ангелы.

– Да пусть дружит с кем хочет, – вальяжно отмахнулся Светозарный. – Мне что?

– А то, что мог бы хоть раз слетать, представиться наследнику нашего царства, – проницательно заметил Гавриил, не сводя острых глаз с лица Первоангела.

– Успею ещё. Куда он денется? – так же лениво, как и прежде откликнулся Светозарный, старательно зевнул и полетел в свою заоблачную башню. Он двигался в сторону противоположную той, куда спешили остальные братья, и чувствовал себя на их фоне каким-то уж слишком темным. Надо придумать что-то с этими перьями! Мелом их натереть, что ли?

*****

На совет первоангел так и не явился. Но всё равно знал, что речь там шла о человеке. О том, как узнать, готов ли человек к принятию всех своих даров?

Но Светозарный думал не об этом. Он знал ответ: во что бы то ни стало, надо помешать человеку получить полную власть над миром. Он думал о змее. О том, что, по мнению человека, змей хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог.

Отчего, интересно, Адам так решил? Оттого, что у змея лукавая улыбка и холодные глаза? Или оттого, что у него раздвоенный язык и говорит он не всё, что думает, а иногда его слова имеют два и более смыслов? Или оттого, что змей так низко пригибается в траве, будто у него и вовсе нет лап? Будто он постоянно кланяется, желая показать себя ниже всех, но чтобы преданность его была оценена выше всех других тварей. А ведь заметно, что змей не боится никого из тех, кто гораздо крупнее его.

Многие мелкие звери боятся, когда рядом проходит этот, как его…. Слон. Или лев. А змей только шипит, и от него шарахаются все, кто не заметил его сразу. Змея боится даже собака, неизменный и весьма жалкий спутник человека. Слишком уж радостно ей быть постоянно рядом. Смотреть противно!

Правда, с тех пор, как появилась женщина и завела собственного любимца – кошку, авторитет змея немного пошатнулся. Кошка его не боится, шипит погромче и уже несколько раз пыталась легкомысленно играть его хвостом! Если змей мыслит так, как представлял себе Светозарный, он мог быть недоволен таким пренебрежением. И оказался бы весьма полезен плану первоангела.

Без разрешения Бога или приглашения человека всем бестелесным духам был запрещен вход в сад Эдема. Поэтому Светозарный договорился со змеем, чтобы тот одолжил ангелу свою кожу. По вдохновению одного, а под видом другого, они вдвоем взобрались на дерево познания добра и зла и стали поджидать даму.

Она изучала сад и гуляла по самым отдаленным уголкам, знакомясь с обитателями.

– Эй, ты, как тебя… ой, то есть, госпожа моя, – окликнул змей женщину. – Ты уже знаешь все правила жизни в саду?

– Ага, – уверенно кивнула дама.

Светозарный внутренне поморщился. Но бодро по-змеиному улыбнулся:

– Проверим. Правда ли сказал Бог, не ешьте плода никакого дерева в раю?

– Ты что, глупый? – удивленно засмеялась женщина и обвела глазами сад. – Нам можно брать любые плоды. Только не трогать древо познания добра и зла.

– А ты знаешь, как выглядит именно это древо?

– Конечно. Ты на нем сидишь, – пожала плечами женщина, рассеянно поглаживая кошку, которую держала на руках. Та недовольно зашипела, с недоверием сверкнув глазами на змея.

– Ты точно помнишь, не трогать даже само дерево или его плоды? – с притворной озабоченностью заерзал змей. – Неужели оно всё ядовитое?

– Не знаю, – растерялась дама. – Надо спросить у мужа. Адам!

– Тише ты! Шуток не понимаешь. Смотри! – змей широко раскрыл пасть и целиком проглотил ближайший плод. Как он и рассчитывал, от изумления крик замер в горле женщины. Она уронила кошку и вытаращила глаза, глядя на змея, как Адам в первые минуты знакомства глядел на нее. Змей-Светозарный облизнулся раздвоенным язычком:

– М-м-м… Вкусно! Очень вкусно!

– Зачем ты это сделал? – строго спросила женщина. – Ты ведь теперь умрешь.

– Я? Ничего подобного! Смотри и жди. Вот видишь, чувствую себя прекрасно! Могу съесть ещё один…

– Я расскажу мужу, – пригрозила жена. – Бог запретил нам трогать это дерево и есть его плоды.

– Так это вам! Он запретил специально, чтоб вы не знали добра и зла и были глупыми, глупее животных! Бог Сам прекрасно знает и дал всем своим старшим детям различение добра и зла, только не вам! Потому что в день, когда вы попробуете эти плоды, откроются глаза ваши и станете вы сами как боги, знающие добро и зло!

– И что? – спросила дама.

– Как что? – не понял змей. – Вы станете как боги.

– А… почему Он этого не хочет?

– Вот съешь, тогда узнаешь! – змей показал женщине язык.

Дама задумчиво сорвала плод. Полюбовалась его упругой кожицей, сквозь которую светился на солнце красный прозрачный сок. И запустила плодом в змея!..

– Вот тебе, прожорливый гад ползучий! – Женщина решительно указала кошке на упавшего в траву змея: – Хватай его! Адам! Адам! Сюда! Наш сад грабят!

– Что, дорогая? Я здесь. Где? Кто?

– Он! Змей сожрал плод с дерева познания и пытался меня накормить! Он врет, что это очень вкусно!