Камилла ожила и подавилась удивлением:
– Мужчины?! О, прошу тебя. Или тебе не даёт покоя та, моя «орава»?
Я только стиснул зубы, душа ревнивую натуру:
– Я не о них. Я об одном. Нет, не брак по расчёту, не родительский сценарий – бежать от прошлого, скрыть твои следы, удачно выдав тебя замуж. А твой единственный, который сделает тебя счастливой. – Прощаясь с ней, я боролся с внутренней истерикой, пока не выдохнул. – Твоя вторая половина.
– Вторая половина?! Ох. Ну уж точно нет! – Камилла дёрнулась, как от огня и категорично покачала головой. Я искренне не понял её паники. – Не имею права. Я разрушена. Кого же я осчастливлю таким приобретением?
«Кого?! Да блядь! Меня!».
Она смотрела в мои глаза ясным взглядом и ждала ответа. А меня колотило в ломках. Я чувствовал себя погонщиком за упряжкой из двух разъярённых ездовых собак. Одна из них – любовь, другая – зверь. И обе меня одинаково ненавидели. Я мог их понять. За спиной – огни цивилизации. А я правлю сани в бескрайнюю вьюжную ночь. В забвение. Я закрыл глаза и совсем охрип:
– Есть тот, кто покроет собой все разрушения.
Вдруг её аромат завибрировал. Тлеющие феромоны обожгли. Цитрусовые ноты стихийно трансформировались в пьянящие иланг-иланг и розу. Сумасшедший аттрактант – сам внутренний мир моей звезды. Я узнал свой личный абсолют. Здесь, передо мной в материальном воплощении находилась обитель моих запредельных грёз, и я не регистрировал брони. Открыл глаза… и задохнулся.
Камилла изумлённо всматривалась в моё лицо, как будто видела впервые.
– Ты? – Она робко протянула руки. Я находился перед раскрытой дверью родного дома. И меня в нём ждали. Блуждающий, измотанный скитаниями, хищник развернулся и побрёл в темноту, чтобы сгинуть вне. Я отпрянул и прорычал вердикт:
– Нет, я в этом дерьме не участвую.
Девочка смолчала, кивнула и… достойно выдержала удар:
– Извини, ошиблась.
Момент истины превратился в начало казни. Её щиты захлопнулись, и глухая броня раздавила мою пуповину. Загибаясь от резкой боли в солнечном сплетении, я успел материализоваться в глушь, чтобы не напугать её воплями.
Безропотно, не проронив ни звука, Камилла выстрадала своё горе, с гордой грацией поднялась с колен и прошествовала к столику в сопровождении собачьего эскорта. Она избавилась от всех гастрономических шедевров, упаковала столовые приборы и отошла к этюднику. Я видел, как, подавляя приступ тошноты, она старалась незаметно запить таблетки. Фиксируя снижение кровотока в затылочной области головного мозга, я уже предвидел нарастающий приступ мигрени и, не раздумывая, устремился к ней. Но инквизитор не дошёл. Каким-то внутренним чутьём она безошибочно определила моё присутствие и холодно остановила:
– Нет. Оставайся там, где стоишь. – Ультимативный тон развеял наивные иллюзии о прежних отношениях. Хищник смиренно попросил:
– Не закрывайся. – Всё, о чём я мечтал – взять её боль. Но когда королева развернулась, её необычные глаза – такие прозрачные, как медовая слеза, сейчас утратили все золотые искры и приобрели глубокий оттенок чёрной вишни:
– Всего два вопроса. Кто ты? И почему отказываешься от меня?
Я молчал. Слова растерял от шока. Язык неожиданно распух. Я готов был рухнуть на колени, но только стиснул челюсти и сосредоточил внимание на лицевых мышцах, которые так не вовремя заклинило мимическим тиком. Камилла ещё раз заглянула в мои остекленевшие глаза и… разочаровалась:
– Что ж? Наслаждайся своими тайнами.
– Наслаждайся? Это не про меня.
Но леди Бриг не интересовало продолжение. Она наложила вето и официальным тоном обратилась к мраморному изваянию:
– Без пафоса. Сохраняй свой статус. И, пожалуйста, отвези меня домой.
Внезапно её эмоциональный фон изменился. Безразличие нахлынуло, принося спасение в душевном оцепенении. Она полностью погрузилась в свою боль и перестала ей сопротивляться. Хищник зафиксировал момент перехода заболевания с энергетического уровня на органический, рванул за буферную зону и выкрикнул в отчаянии:
– Я же помочь тебе хочу!
Фурия резко среагировала на вторжение. В моём направлении уже был нацелен мастихин. Ли на дыбах. Жак съёжился у ног Камиллы. А сама виновница увещевала натянутым тактичным тоном:
– Помочь? Нет, Гордон, ты ошибаешься. Это тебе нужна помощь. – Я замер, а она всё тем же мастихином обрисовала в воздухе моё лицо и досадливо вздохнула. – Да, займись самостоятельной акупрессурой, чтобы снять приступ мимического тика. Я искренне надеюсь, что это не воспаление троичного нерва. Мне очень жаль.
Я чертыхнулся вслух, а она категорично отвернулась к этюднику, отгородилась наушниками и принялась за очищение палитры.
Сумеречная магистраль. Пустынно. Голые убранные поля. На горле – удавка. В груди – тоска. Разум – как истукан на глиняных ногах. А рядом – уснувший Ангел. Я съехал с трассы и остановился. Отверженный хищник изучал расслабленные черты её лица: «А ведь у меня были совсем другие планы на сегодня…».
– Да уж. Облажался сам. И обломал меня. – Я не успел отбить подачу зверю, как меня прошило: «У неё же кризис! Рецидив мигренозного статуса». Мобилизуясь, я попытался получить её согласие в некритичном состоянии. Но она здраво и категорично отрезала:
– Нет. Дай мне умереть.
Оставив эту махинацию, я уже рылся в её аптечке. Камилла только повернула лицо в мою сторону, но не проснулась. Состояние ухудшалось. Она мучилась от острого приступа мигрени. А меня снедала жажда. Видеть её страдания было невыносимо. Осознавать свою причастность – ещё хуже. А беспомощность меня убила. Я прикоснулся и оторопел: «Ох, ни хрена себе! Откуда у тебя такая концентрация? Последствия несанкционированного вмешательства чреваты критическими перегрузками». Зверь уже предоставлял отчёт:
– Допустим, с перегрузками, минуя период адаптации, ты справишься. Но ты под табу и без права доступа. Диагностируй уровень её ментальной брони, суммируй со степенью твоего влияния и рассчитай потенциал отдачи. Тебя раздавит, как только ты ступишь за кордон. – Я глубоко вздохнул и впервые определил ядро её аномальной виктимизации. Сканируя тонкое душевное тело, я видел её личный ад. Видел изнутри. Её глазами. Ад, в котором она жила всё это время. Демон самозабвенно комментировал. – Это невозможно ликвидировать. Это – юдоль скорби. И вкус сводит нас с ума. – Демон громко сглатывал, а я поэтапно анализировал информацию. Негатив разрушал физическую плоть, патологически деформировал тонкое душевное тело. Но то, что я увидел в её духе, меня повергло в шок. Я зарегистрировал выстроенный демонами портал. Статус – активирован. Причины активации – стихийный выброс сгустков энергии, несущей в себе отрицательную информацию в результате инициированного мною стресса. Духовное тело королевы вещало на всех частотах, привлекая инферналий и демонических оккупантов. Положение оказалось чрезвычайным. Такого излучения я ещё не фиксировал. – Вот теперь и вырубай свой транслятор. Я говорил, ты сам её убьёшь. Нам крупно улыбнулось, что мы на захолустной трассе. Вслушайся в эфир.
В информационном поле поднималось возмущение. Менялась погода в мире физическом. Сильные порывы ветра приносили отголоски далёкого демонического зловония. Собаки забеспокоились, заметались по салону. Но она не просыпалась. Я бережно поместил ладонь под её затылок, пальцы легко скользили по шёлковой шее. Вампир зачарованно следил за пульсом на сонной артерии. Фоном звучал медитативный обертон: «У тебя нет выхода, сынок…».
Монстра ломало. Но через хаос жажды и мутации я чётко осознал, что никогда её жизнь не оборвётся по моей вине.
– Гордон?! – демон подавился от возмущения, а я поймал кураж.
– Выход есть. Мне за кордон. Я заберу то, что спровоцировал. Весь негатив.
– Глупец. Мало тебе инфаркта? Ты – труп. Даже не думай… – Зверь оказался за бортом сознания. Внезапный порыв ветра, и я зафиксировал координаты первых материализующихся симбионтов. Меня ослепили фары нескольких машин. Две вспышки аномалий. Хищник осатанел. Ментальная броня взломана. Весь негатив в себя. Портал дезактивирован. Сигнал Камиллы исчез с демонических радаров.
