Он убрал руки и попросил охранника уйти. Дверь щёлкнула, и мы остались в комнате одни, и от этого воздух казался таким жарким.

Он заговорил со мной: «Вы и сами знаете, что это заслужили. Вы знали, что нужно снять одежду полностью и не сделали этого. Не думайте, что, если с вас сняли трусики, и таким образом вы фактически исполнили правило – вы не виноваты, виноваты потому что хотели вы другого.»

Я стояла и слушала, чувствуя, что на меня наваливается наказание, пока оно просто звучит, но скоро будет что-то посерьезнее. Он продолжал: «Вы неплохо сделали работу, но не закончили ее как следовало, но за это наказаны не будете. Однако, я помогу вам лучше запомнить, что правила важны. Вам будет немного больно.»

Он сказал это, и я услышала в его голосе дрожь, я могла объяснить это единственной причиной – он был возбужден не меньше меня. Наступила секунда тишины и последовал удар, я снова ощутила тепло его ладони на своей коже. Его шлепок такой не звонкий и не громкий был тем не менее сильным и глубоким. Я поняла, что боль в моем теле смешивается с удовольствием, которого я не знала до этого. Этот дьявольский коктейль замешивался где-то в глубине моего тела, обжигал меня горячими волнами. Эти волны лизали меня изнутри, останавливая дыхание, и я дрожала от них.

Он продолжил, то, что начал. С каждым ударом его рука все дольше задерживалась на моей коже, я чувствовала, как желание давит на нас со всех сторон. Но вот он сделал свой последний удар, убрал от меня руки, и тяжелым голосом сказал:

– Достаточно. Переоденьтесь, я жду вас в машине внизу. Я отвезу вас домой, – он вышел из комнаты, мои руки снова были свободны.

Я пришла в себя и начала собираться. Всё что произошло со мной, не укладывалось в голове, я была как в тумане, я была как будто вычерпана до дна, но в хорошем смысле слова – меня ничего не беспокоило, во мне царила ровная спокойная тишина. Я спокойно вышла из комнаты, подошла к комоду, сняла униформу, аккуратно сложила её, открыла отделение с моими вещами и надела их.

Машина негромко гудела в ночном дворе, её красные огни спокойно горели. И только увидев эти огни я начала приходить в чувство. На удивление я не возмущалась, я была всё так же спокойна, ни одной тревожной мысли в моей голове не было. Я не знала сесть на заднее сиденье или нет и решила выбрать переднее.

Оказавшись в машине, я на удивление не знала, что сказать. Хотя, там в квартире, ещё несколько минут назад, меня переполняли варианты нашего диалога, и в каждом из них я была неистова и выходила победительницей. Но тут всё оказалось иначе, и Алекс одновременно повёл и наш диалог, и машину.

– Как вы себя чувствуете? – его голос прозвучал спокойно, он не был ни низким, ни высоким, но обладал другим свойством – он был обычным. Совершенно обычным, но он понравился мне. И тут у меня внутри взорвали дамбу спокойствия. Я почувствовала, как она рухнула и тонны воды понеслись вниз. Их нельзя было остановить. И вся эта энергия начала превращаться в слезы. Я плакала, по причинам, которые мне не были понятны, это не была обида или чувство беспомощности, это были слезы от эмоций, которые накрыли меня только сейчас.

– Такой простой вопрос!? Будто я на приёме у врача, – сказала я сквозь слёзы. – Как будто вы ничего не сделали, и мы просто приятели и едем вместе на пикник.

– Это вполне уместный вопрос, в нашей ситуации, не находите? – Он сказал, это спокойно, вытащил платок и дал мне. Я видела, что он смотрит то на дорогу, то на меня, его взгляд задерживался на мне дольше обычного беглого взгляда. Я вытирала слёзы, он смотрел, я посмотрела на него, и от этого он резко перевёл взгляд снова на дорогу. В голове крутилось школьное «Что смотришь?», и я не успела заметить, как это и сказала:

– Что смотришь? – выпалила я, и тут же подумала, что перешла на ты, от этого мне стало неуютно.

– Вы не поверите, если я отвечу. – Он даже немного улыбнулся. И снова перевёл наш разговор на «вы».

– А вы попробуйте. – Через слёзы это звучало голосом маленькой заплаканной девочки.

– Вы очень красивы, нет не подумайте, что это начало скучного комплимента про вашу красоту. Я говорю, о том, что вы очень красивы прямо сейчас, когда плачете. Мне нравится смотреть на вас в слезах.

Эти слова меня поразили, кому может понравиться зарёванное лицо? Нормальному человеку уж точно нет. Но он ведь и не нормальный человек. От его слов повеяло каким-то холодком.

– Нравится смотреть на слёзы и боль людей? – я сказала это себе под нос, но он услышал вопрос.

– Я знаю, что есть разные виды и боли и слёз, и не всякие слёзы мне нравятся. – Он замолчал на секунду, и продолжил. – Но сейчас ваши слёзы не от боли, и поэтому они особенно хороши.

Машина стала прижиматься к обочине, дорога была мне не знакома. Волна страха поднялась у меня в груди.

– Что?.. Что вы делаете? – Я тронула ручку двери, двери были закрыты. Мое тело задрожало. В одно мгновение я нарисовала страшную картину будущего – он остановит машину, схватит меня за волосы и прижмет платок к лицу, я буду отбиваться, но ничего не смогу сделать. Он сильнее. На этой незнакомой дороге, где меня никто не найдет, он вытащит меня из автомобиля потащит в лес и …

– Можно вас кое о чем попросить? – Его спокойный голос, вывел меня из мрачных размышлений. Конечно, он так делал много раз, вот почему его голос не дрожит, он привык. Он делает это буднично, и я одна из них, очередная жертва. Я напряглась еще сильнее, нервное напряжение было таким, что еще чуть-чуть и я упала бы в обморок.

– О чем? – Я заметила в его руке небольшая пустой стеклянный флакон. Необычность ситуации и предмета, который был у него в руке, выхватили меня из реальности, я резко со звуком втянула воздух.

– Не волнуйтесь, сейчас я соберу немного ваших слез, и я отвезу вас домой. Позвольте? – Он застыл в ожидании, оно давило на меня, требуя подчиниться. Я убрала руки от лица, позволяя ему сделать, то, что он хочет, слезы текли по щекам. Он взял меня за подбородок, и прижал флакон к щеке.

– Вот так, еще немного, это настоящий эликсир. – Я сидела, не смея шевельнуться, потому что чувствовала сейчас напряжение в воздухе и между нами.

Мое сердце стучало, его пальцы сжимали мой подбородок, он собирал сочащиеся слёзы в ёмкость, и от спокойного человека, который говорил со мной на «вы» не осталось и следа. Теперь рядом со мной был властный и извращенный ум, который упивается тем, что делает со мной.

Его движения стали свободнее, он нажимал влажным флаконом мне на щеки, и тот скользил по лицу, и от этого было немного больно. Он крепко держал подбородок и собирал слёзы. Его глаза в тусклом свете автомобильного фонаря были почти черными, в них горело желание.

Время остановилось для меня, и поэтому момент, когда он закончил, был неожиданным. Он провел большим пальцем по моей щеке, положил его мне на губы, а затем отстранился. Моя грудь ходила вверх-вниз, в машине было слышно мое дыхание. Я хотела продолжения, но не могла понять, каким оно могло бы быть сейчас. Я была полностью на его территории, где все происходит по его правилам, и от этого я заводилась.

– Ну вот и всё, вы совсем перестали плакать. Всё дело в том, что я забрал все ваши слезы. Плакать больше нечем. – Сказал он, за секунду превратившись в обычного мужчину, и убрал флакон во внутренний карман куртки.

Машина тронулась. Он молчал. А я находилась в состоянии, которое не могла описать одним словом. Это было одновременно и возбуждение, и невозможность его выплеснуть. Это было одновременно и ошеломление, и страх, и чувство безопасности. Я понимала – то, что он делал сейчас, было сексом, но настолько необычным, что я не могла понять себя.

Я и правда перестала плакать. Но он, как и раньше смотрел то на дорогу, то на меня.

– Почему вы на меня так смотрите? Я же сейчас не плачу. – Спрашивала я, будто это была единственная причина для таких взглядов. Где-то глубоко внутри себя я услышала: «Как быстро ты начала учитывать его вкусы».