Моя одежда промокла насквозь. Сквозь просвечивающуюся ткань, облепившую моё тело, темнеют соски, сморщившиеся от холода. Глаза князя снова загораются синим пламенем.

Его балахон намок от меня. Теперь я вижу рельеф его мощной грудной клетки. Не только вижу, но и ещё чувствую жар его тела.

– Надо переодеться, – прочистив горло, замечаю я.

Он опускает меня на пол. Я слишком быстро убегаю в раздевалку, чтобы сменить одежду. Пока надевала платье, в голове проскальзывает мысль: а не посидеть ли тут подольше, но я её быстро отбрасываю. Это поступок из разряда детских.

Приведя себя в порядок, выхожу. И снова я последняя. Меня ждут госпожа Капуш и его высокопревосходительство. Жрец ушёл, пока я была в раздевалке. Айолика благодарит нас с князем и прощается.

Мы остаёмся с фельтмаршалоком вдвоём.

– Позвольте, я покажу вам столицу, – он протягивает мне руку.

Его предложение выбивает из моих лёгких весь воздух. Это он так зовёт меня на свидание?

Великий князь смотрит на меня прямо, без улыбки.

Так, соберись! Я уже всё решила. Надо только своё решение произнести вслух. Громко сглатываю. Облизываю сухие губы. Ладони вдруг вспотели, поэтому вытираю их об юбку платья.

– Зачем вы приглашаете на свидание? – мой голос звучит, как писк, но чем дальше я говорю, тем увереннее он звучит.

– Когда вы выносили вердикт, вы сказали, что любовь – это поступки.

У меня в горле застревает ком. Чувствую, как дрожат губы, к глазам подступают слёзы. На что он сейчас намекает?

Не думай! Нельзя! Ты уже всё решила.

– Вы же сами говорили, что защищать и оберегать нас, судий, – я специально выделила последнее слово, припоминая ему его же слова, – это ваша обязанность.

Князь молчит. Он смотрит на брошку на моём платье и снова глядит мне в глаза.

Смотрит и молчит.

– Вы же прекрасно знаете, что я не могу здесь остаться. И вы не можете уйти со мной.

– Это наименьшее из зол, – его взор темнеет.

– А какое тогда наибольшее?

Князь молчит. И взгляд не отводит, как и я.

Тишина затягивается. Её должен кто-то первым нарушить. Надо раз и навсегда, без утаек и молчаливых переглядываний расставить всё по своим местам.

– Вот видите! Вы снова ничего не объясняете. Со мной так нельзя поступать. Я не ваш солдат, который будет слепо следовать вашим приказаниям. И мне не нужна мимолётная интрижка. Я хочу нормальную семью, которой у нас с вами никогда не будет. И вы прекрасно знаете причину.

Его высокопревосходительство ничего не отвечает. Он молча поворачивается ко мне спиной и уходит.

Вот так просто уходит.

А чего я ждала?

Заверений в вечной в любви? Страстного поцелуя? Закинет на плечо и унесёт в свой замок?

Я всё правильно сказала, но тогда почему так щемит в груди? В памяти то и дело вспыхивают воспоминания наших встреч.

Вот он поднимает меня на руки и через портал доставляет в кабинет к королю, где через поцелуй вливает противоядие. И вот мы с ним стоим на лестнице, где он держит меня на руках, бережно прижимая к себе, а я глажу его шелковистые волосы на затылке. У меня даже кончики пальцев закололо от воспоминания тех дерзких прикосновений. А миг, когда я его оседлала после стремительной поездки на фаробце! Поцелуй в его спальне, свидание на лужайке кровалии. Его забота и бережные объятия на Адамор Житва.

Рука сама находит на платье брошку. Он даже заметил мой интерес к украшению и доставил ко мне в комнату.

Зачем он упомянул мой вердикт? И так понятно, что он ухаживал за мной. Вот только от осознания этого становится ещё больнее.

Почему становится трудно дышать, и мир расплывается в глазах?

– Ваше судейшество!

От звуков незнакомого голоса я давлюсь рыданиями. Отворачиваюсь на несколько секунд, чтобы вытереть слёзы, и оборачиваюсь.

Ко мне подходят пятеро солдат и отдают честь.

– Князь приказал сопровождать вас, если вы решите ещё погулять по столице, или доставить во дворец, если пожелаете, – говорит один из них.

Они ни взглядом, ни жестом не реагируют на моё заплаканное лицо. Либо воспитание, либо равнодушие. Хотя мне плевать. Хорошо, что обходят эту тему. Иначе во второй раз я точно разревусь.

– Во дворец, пожалуйста.

Хватит с меня гуляний на сегодня. Нагулялась.

В сопровождении отряда выхожу из храма. Внизу лестницы уже ждёт карета, которая отвозит меня в королевский дворец. Ужин прошу принести в мои покои.

Сарика выглядит испуганной, но разговор у нас с ней не клеится. Наверное, потому что я устала и не хочу ни с кем общаться. Даже ванну не принимаю. Сил едва хватает, чтобы взобраться на постель, где я выключаюсь.

Где-то в середине ночи мне становится жарко. Настолько жарко, что пот с меня льётся ручьём. В прямом смысле слова. Тело дрожит. Тянусь к тумбочке, чтобы позвонить в колокольчик, но только роняю его. При попытке сползти с кровати падаю, запутываюсь в одеяле и в завершении ударяюсь головой об угол тумбочки. И снова отключаюсь.

Просыпаюсь от того, что мне дико холодно. Подскакиваю с пола. Я в своей комнате. Одеяло и ночнушка мокрые, хоть выжимай. Наверное, из-за этого я и замёрзла.

Чтобы согреться, набираю полную ванну горячей воды и ложусь в неё. Пока греюсь, понимаю, что выспалась. Мою голову. Пересматриваю наряды.

И выхожу встречать рассвет.

На улице холодно. Чувствуется приближение осени. Даже туман стелется над парком.

Что со мной было ночью? Подхватила простуду? Очень похоже на грипп.

– О, ты уже встала, – зевая, входит Сарика.

Я с ней здороваюсь.

– Почему ты снова сбежала в храме?

– Я не сбегала, – удивляюсь её вопросу. – Я увидела главного жреца и пошла к нему, потому что у меня были вопросы, на которые он ответил.

Сарика смотрит на меня с недоверием.

– Главный жрец ещё не вернулся из Обители Единосущего, – произносит она медленно.

– Но это точно был он, – я даже не пытаюсь скрыть удивления.

– Или кто-то другой. Например, под иллюзией.

Мы смотрим друг на друга.

– Жди здесь и никуда не выходи, – бросает Сарика, выбегая из моих покоев.

Однако она возвращается довольно быстро. И вид у неё слегка растерянный.

– Князь отослал меня, – взгляд у неё такой отстранённый. – Говорит, чтобы по пустякам не беспокоила его.

Пустяк?

Кто-то очень умело притворяется главным жрецом, а для него это пустяк? Или он так решил вычеркнуть меня из… Из чего я так и не придумала.

Почему-то вспоминается наш с ним разговор в его спальне, когда я туда попала через остаточный проход. Выходит, что князь уже тогда испытывал ко мне чувства, но боролся с ними, потому что понимал, что у нас нет будущего. Однако что-то тогда изменилось. Свидание, его забота во время празднования Адамор Житва, брошка-бабочка. А ещё там были магические жемчужины.

Воспоминание о них воскрешает разговор между королём и князем, когда мы поднимались с места жертвоприношения. Выходит, что фельтмаршалок искал способы оставить меня здесь, поэтому так открыто и стал выражать заботу обо мне.

Его слова, сказанные в храме, о том, что невозможность мне остаться здесь – это наименьшее зло. Что он имел в виду? Почему не ответил? Что он скрывает?

Всё-таки я права. Отношения строятся на доверии. Никто и ничего не должен скрывать от другого в паре. Надо обговаривать сразу и всё. Тайны только убивают любовь.

***

Когда солдаты уводят судью, она подходит к центральной скульптуре, где ковром лежат не увядшие цветы кровалии. Держа сына на руках, Айолика опускается на колени и склоняет голову.

– Я исполнила свою часть договора. Благодарю тебя, любимая дщерь Отца, за подарок, – она целует в макушку заснувшего ребёнка. – Теперь мой малыш со мной.

Удивительно, когда собираются король, его доверенные лица и судьи для того, чтобы решить, каким будет следующий конкурс, все единогласно голосуют за бал. Данный конкурс совмещают с ежегодным приветствием послов из дружественных государств. Это задание проверит, насколько девушки готовы к знакомству с другими культурами, покажет их эрудированность в общении со столь важными людьми. Встречать дипломатические миссии – это одна из обязанностей королевы.