Тут она услышала приближающиеся к её столу шаги и тщательно вытерла глаза, порадовавшись, что не стала краситься перед школой.

– Кого я вижу, неужто Аня Вилёрова решила почтить нас сегодня своим визитом? – услышала она голос Светланы Дмитриевны. Похоже, здесь я всё-таки тоже редко в школе появляюсь, подумала Аня. Ещё один минус в карму, так сказать.

– Если ты ещё и домашнее задание сделала, то ради такого исторического события я, пожалуй, даже «отлично» тебе сегодня поставлю. Будет твоё первое «отлично» за последние несколько лет. Ну так что, расскажешь нам, какой досуг предпочитаешь? На английском, естественно.

– Светлана Дмитриевна, она и на русском-то вам ничего не скажет, а вы с неё ещё и английский требуете.

По классу прокатилась волна смешков.

– Женя, прекрати. Раз в год, как говорится, и грабли стреляют. И если уж сегодня произошло чудо явления Анны народу, то почему бы и не допустить возможность чуда выполненной домашней работы?

– Ха-ха, скорее север и юг местами поменяются. Да если она сейчас хоть пару предложений на английском выдавит, я съем свой учебник.

На этот раз заржали все намного громче.

Ну что ж, время удивить всех.

Аня встала на ноги и окинула взглядом смеющийся класс, задержав его на улыбающейся Кристине.

– Тебе тоже смешно, Ростина?

Улыбка медленно сползла с лица Кристины, когда их взгляды столкнулись. Глаза Кристины соскользнули немного в сторону и остановили взор на Аниной щеке. Похоже, теперь до конца дней моих на моё лицо будут так коситься, в очередной раз подумала Аня.

Впрочем, удивлена была не только её «подруга».

– Боже мой, Аня, что у тебя с лицом? – Светлана Дмитриевна тоже уже не улыбалась. – Кто тебя…

– Неважно, – ответила Аня на английском, повергнув класс в гробовое молчание. Её голос слегка подрагивал от сдерживаемого, невесть откуда взявшегося гнева. – Что действительно важно – так это то, что я действительно могу вам рассказать, как провожу свободное время. И как вы видите, вернее, слышите, на английском. Считали меня идиоткой, не могущей ни слова сказать? Вы ошибались. Так вот. Насчёт моего досуга. Похоже, все только и думали, что я – ленивая задница, и всё, что я делаю целыми днями и вечерами – болтаюсь по улицам с какими-то отбросами. Так вот, вы снова ошиблись. Да, я последнее время редко посещала школу. Но это не просто из-за того, что мне было лень. Так сложились обстоятельства. Какие именно – не имеет значения. И вы мне всё равно не поверите, если я начну рассказывать. Так вот. Всё то время, которое я не рыдала в подушку и не тряслась от страха, я посвящала или учёбе, или играм. Да-да, я тоже умею пользоваться Интернетом, представляете? Я скачала все образовательные программы, по которым мы учимся в школе, и по ним же учила все темы. Не только по английскому. По другим предметам тоже, но, как вы сейчас видите, английский мне дался лучше всего. Вот и первая часть моего так сказать отдыха. Для меня это был действительно отдых, потому что после всего того, что я пережила, тот же английский покажется простой гимнастикой для ума. Да и отвлечь мозги от мрачных мыслей тоже помогало. И вторая часть моего досуга – компьютерные игры. Можете называть меня зависимой от игр, мне плевать. Я это делала в том числе и потому, что живых друзей у меня, похоже, не существует. Правда, Кристина? Не отвечай, ты уже высказалась предельно ясно. И то, что ты смеёшься с меня вместе со всеми, подтверждает твои слова. Окей. Я выживу. Как выживала всё это время. Но вернёмся к моему досугу. Это же было домашнее задание, верно? Думаю, я выполнила его и ответила более, чем развёрнуто. Если кого-то интересуют подробности – спрашивайте. А у меня только один вопрос, – Аня упёрлась глазами в застывшего с открытым ртом одноклассника, сидящего на соседнем ряду за самым первым столом. – Женечка, тебе купить к учебнику кетчуп или майонез?

И, широко растянув губы в саркастической улыбке, Аня села на место. Дэвид Бронсон и Джей Винчестер (чьё настоящее имя и фамилию она так и не узнала) наверняка остались бы довольны объёмом её словарного запаса. И аплодировали бы ей стоя за такой длинный текст, выданный без предварительной подготовки.

Весь класс, включая Светлану Дмитриевну, квадратными глазами таращился на Аню так, словно она только что не выдала десяток-полтора предложений на английском, а показала всем химический состав лекарства от болезни Альцгеймера. Или поведала секрет вечного двигателя. Но, конечно, учительница не была бы учительницей, если бы не смогла первой справиться с удивлением и взять ситуацию под контроль.

– Это… это было потрясающе, Аня. Конечно, идеальным ответом я бы это не назвала, но… но я более, чем впечатлена. И я помню, что обещала тебе «отлично». Ты его заслужила сегодня. – И Светлана Дмитриевна сразу же исполнила обещание, поставив в электронном дневнике «пятёрку» напротив Ф.И.О. Ани. – Продолжим. Кто ещё желает высказаться?

До конца урока Аня ощущала на себе косые взгляды одноклассников. Но к этому ей было не привыкать. По крайней мере, они были удивлённые, а не презрительные. Это уже было хорошо.

Едва закончился урок и Светлана Дмитриевна покинула кабинет, Аня, полностью игнорируя обращённые на неё взгляды и тихие обсуждения выходящих из класса учеников, вытянула из сумки физику и спрятала английский. Закинула скрещённые ноги на угол своего стола, положила на них раскрытый учебник и тетрадь и, постукивая кончиком авторучки по подбородку, начала вникать в заданную домой задачу, решая, с какого края к ней лучше подступиться.

Однако сосредоточиться на учёбе ей на этот раз не дали.

– Ну и нахрена ты это сделала, Вилёрова? – На стол рядом с её ногами уселась Кристина.

– А что я сделала? – Аня оторвалась от учебника и вопросительно взглянула на собеседницу, краем глаза отметив, что в кабинете за закрытыми дверями они остались одни.

– Как это – «что»? Всему классу намекнула, что мы, типа, подружки не разлей вода, а я, тварь такая, тебя предала.

– Хм. Насколько я помню, ничего такого я не говорила.

– Ну да, а к чему была вот эта твоя фраза «у меня нет настоящих друзей, правда, Кристина?».

– Нуууу, у меня их здесь, похоже, действительно нет, а обратилась к тебе, потому что на улице ты мне именно это и сказала. Что мы отнюдь не подруги. Вот и всё.

– То есть ты реально не понимаешь, почему это так? Почему с тобой никто не желает дружбу водить?

– Честно? Не совсем. – Аня вздохнула и отложила физику в сторону. —Может, расскажешь?

– Ещё скажи, что не в курсе, из-за чего твоя сестра в начале сентября перевелась из нашего класса в другую школу.

– Крис…

– И почему ты меня так называешь постоянно?

– Я всегда тебя так называла.

– Всегда? Да мы с тобой вообще никогда раньше не разговаривали толком! Блин, Вилёрова, ты…

– А ты почему постоянно меня по фамилии называешь? У меня имя есть, вообще-то. Как и у всех нормальных людей. И, думаю, ты его знаешь.

– Вилёрова, ты какая-то странная сегодня. И откуда…

– Моё имя, Крис. Скажи его. Попробуй. – Аня тепло улыбнулась и убрала ноги со стола. Только затем, чтобы усесться на него рядом с Кристиной. – Называть людей по имени – это совсем не больно. Точно тебе говорю. Ещё Дейл Карнеги писал, что звук собственного имени для человека – самый приятный.

– Кто писал?

– Психолог американский. Почти сто лет назад он это говорил. Но это утверждение всё ещё актуально, я думаю. Давай, Крис. Я в тебя верю.

Непонятно, почему, но на лице Кристины отразилась настоящая внутренняя борьба. Словно она решала невероятно сложную моральную дилемму, а не просто пыталась сказать одно короткое слово.

– С тобой сегодня точно что-то не так, Ви… – она запнулась на секунду, но всё-таки справилась с собой. – Анька.

– Вот видишь, нетрудно же, – стараясь не показывать, насколько она на самом деле рада, Аня слегка ткнула Кристину плечом в плечо.

– Анька, я ни черта не понимаю, и мне нужны ответы, – она неуверенно посмотрела Ане в глаза. Кристине явно было нелегко, но взгляд она не отвела. – Что с тобой сегодня? Ты… ты другая какая-то. И кто тебе лицо так… эмм….