Когда выключалось солнце, на улицах загорались фонари, которые будут освещать Ад до шести часов утра. Утром звёзды сменятся солнцем, имитирующим рассвет.

В тёмное время суток в Аду наступал комендантский час. Законопослушные черти проводили вечера в семейном кругу, делились впечатлениями прошедшего дня, читали детям книжки перед сном. Никто и не думал шастать в это время по улицам. Что там делать ночью? Увеселительные заведения не работают, ведь у их работников тоже есть дети, которым нужна сказка на ночь.

Детектив Пирс жил в стандартном белом домике с низким, выкрашенным в зелёный цвет, забором. Шумное семейство детектива состояло из его жены – образцовой домохозяйки Лары, двоих чертят и престарелой тёщи Бэсс. Перфекционистка Лара поставила себе в жизни цель: превратить своё семейство в образцово-показательное и утереть нос соседке, страдающей тем же неврозом.

Каждое утро Лара вставала ещё затемно, чтобы придать себе вид идеальной жены и хозяйки. Она тщательно расчёсывала маленькой щёточкой коротко стриженную чёрную шерсть на лице и декольте. В этом сезоне было модно очень коротко подстригать шерсть на всём теле, добиваясь бархатного эффекта. Лара красила губы кроваво-красной помадой. Её белоснежный фартук крахмально топорщился кружевами и грозил оцарапать каждого, кто случайно к нему прикоснётся. К фартуку прилагался безупречный маникюр, облегающее фигуру платье с пышной короткой юбкой яркой расцветки и повязка на голову того же цвета. Чертовки могли себе позволить короткие платья в любом возрасте. Их ноги так густо покрывала шерсть, что пугающий земных женщин целлюлит был им незнаком.

Лара шумно готовила завтрак, и дом наполнялся ароматами свежей выпечки. Она тщательно накрывала стол: нарядная посуда, белоснежные салфетки, свежие цветы. В столовой стояла лёгкая плетёная мебель, висели натюрморты в простых деревянных рамках. Завтрак в столовой должен был вызывать в душе чувство начавшегося отпуска. Этому очень способствовал солнечный луч, всегда проникавший в окно утром и теряющийся на персиковых обоях. Из открытого окна в кухню лился аромат петуний. Лара стремилась к безупречности даже в мелочах. Этого же она требовала и от остальных членов семьи.

Завтрак надо было съесть до последней крошки. Семейство должно было демонстрировать радость от наступления нового утра и встречи друг с другом. И если дети с этим как-то справлялись, то Пирс был прирождённой совой со всеми вытекающими последствиями.

Детектив ненавидел утро. Он ненавидел завтраки. Он терпеть не мог музыку Моцарта, которую приходилось слушать каждое утро, пока семейство расправлялось с традиционными блинчиками. Намазывая блинчик вареньем, Пирс мстительно желал композитору, чтобы котёл, в котором томится его душа, заклинило на отметке «максимальные страдания». Детектив терпеть не мог старую Бэсс, которая вечно крутилась у него под ногами, цокая копытами и что-то ворча.

Бэсс была неприлично стара. Её шерсть давно порыжела и местами выпала. Чертовка сгорбилась и сильно похудела. Она пользовалась при ходьбе палкой, которой преувеличенно громко стучала по полу. Перемещаясь по дому, тёща задевала хвостом низко расположенные предметы, которые падали с шумом и иногда разбивались. Бэсс жаловалась на плохой слух и слабое зрение. Старая брехунья! Она всегда слышала, когда Пирс бормотал себе под нос ругательства в её адрес.

Пока детектив был на работе, тёща была занята просмотром «Санта-Барбары». Это был первый сериал, который попал в Ад. Не потому, что перестал быть востребован людьми (умер) и не контрабандой, а потому, что заслужил. Местное женское население с таким упоением погрузилось в созерцание киношных страстей, что продолжение сериала стали снимать своими силами. Теперь герой-любовник Круз щеголял чёрной блестящей шерстью и длинным хвостом. Бэсс повесила в своей спальне фото актёра, играющего милашку-секси Круза и вечерами разговаривала с ним. Тёща не пропускала ни одной серии, ни одного повтора и поклялась дожить до конца сериала. Зная её упёртый характер, Пирс перестал надеяться пожить в своё удовольствие. Тёща будет жить вечно, ведь заканчивать сериал не собирались.

Старший сын Пирса получил стандартное образование и устроился программистом котлов для грешников. Работа приносила хороший доход и много свободного времени. Дома парень вёл себя образцово-показательно, чтобы мать не фиксировала на нём своё внимание. Чем сын занимался в свободное время вне дома, Пирс не знал. Младшая дочь детектива Софи была похожа на куклу в розовых кружевах и бантах. Лара творила из неё собственное подобие.

С головой нырнув в кризис среднего возраста, детектив мучился ощущением проживания не своей жизни. Домашняя суета тяготила.

На работе в полицейском участке Пирс скучал. В Аду не было погонь и перестрелок. Не было запутанных убийств и краж. Никакой расчленёнки и наркокартелей. Не был похищен ни один чертёнок с целью выкупа. Выезжать приходилось на мелкую бытовуху, от которой душа Пирса начинала тихонько поскуливать, как брошенный щенок.

От спокойной размеренной сытой жизни Пирс обзавёлся брюшком, округло натягивающим форменный пиджак. Он уныло перебирал бумаги на столе. Отвечал на звонки. Отчитывался капитану о проделанной работе. Снова перебирал бумаги. Следил за бесконечным движением секундной стрелки на круглых часах напротив рабочего стола. А хотелось настоящего дела! Хотелось погони и запутанного расследования. Хотелось хитрого врага, которого умный Пирс видел бы насквозь. Хотелось упругого крепкого тела с накачанными мускулами. Но увы…

Поэтому, когда в его кабинет втолкнули молодого чёрта в кожаной куртке с металлическими заклёпками и бесстыдно облегающих кривоватые ноги кожаных штанах, настроение детектива резко взлетело вверх. Сейчас он выпустит пар! Хоть бы парень натворил что-нибудь ужасное! Такое, чтобы упечь его в пустующую тюрьму лет на десять. Хорошо бы он оказался упёртым и не шёл на сотрудничество.

– Садись, – буднично предложил детектив и погрузился в чтение дела задержанного. Дело состояло из нескольких строк. Всего-то нарушил запрет и околачивался возле Адовой свалки. Настроение снова упало. Тоска. – Значит, был задержан за Адовой свалкой. Что там делал?

– Йо, детектив! Да я просто заблудился! – вылупив честные глаза, громко ответил задержанный. Его куртка распахнулась на обнажённой груди, выставляя на обозрение коротко стриженную шерсть и выбритый по телу рисунок. Стиляга!

Чёрт развалился на стуле и бросил на пол свой рюкзак. Детектив отметил про себя, что рюкзак тяжёлый. Может быть, там что-то запрещённое? Украл что-нибудь с Адовой свалки? Без проверки и штампа. Ну, пожалуйста! Пожалуйста, пусть так и будет!

– Как тебя зовут? – продолжил детектив допрос.

Он вертел в руке ручку и хмурился. По версии детектива, это должно было внушать задержанному беспокойство.

– Йо-йо, – парень привстал и слегка поклонился.

Детектив внимательно посмотрел на задержанного. Тот совершенно не реагировал на попытки Пирса вызвать в нём нервозность длительным смотрением в глаза. Парень демонстрировал полную открытость и готовность сотрудничать. Досадно.

– Это твоё полное имя? – детектив приготовился записывать. Он чуть поёрзал на неудобном стуле. Стул скрипнул. Почему он должен допрашивать задержанного на таком старом и неудобном стуле? Раздражение нарастало.

– Чувак, мои родители немного накосячили, когда давали мне имя. Поэтому все зовут меня Йо-йо. Можешь так и записать. Училка в школе тоже меня так звала. Потому что пока она читала моё настоящее имя, я успевал выучить урок, – чёрт засмеялся, довольный своей шуткой.

Пирс с осуждением посмотрел на серьгу в виде полмесяца, свисающую с левого уха чёрта. Если бы сын детектива пришёл домой в таком виде, Пирс задрал бы ему хвост и хорошенько отлупил.

– А меня все зовут детектив Пирс, – раздражённо сказал детектив. – Назови своё полное имя.

– Йо, чувак, они не могли определиться. Долго спорили. Чуть не развелись. Потом назвали меня всеми именами, которые им нравились, – начал объяснять Йо-йо.