Что примечательно – стол для распятий тоже был складным, убирался в вышеназванный шкаф, куда отправлялся и «козел». И на поверхности, для незнающего, комната вообще выглядела пустынной. Подумаешь – диван. И стул возле стола. Похоже на обычный кабинет, с той лишь разницей, что черный стол тоже пустовал. Но мало ли какой пункт относительно незахламленных поверхностей у хозяина квартиры? А ноутбук всегда можно перенести с места на место.

Освещение также менялось в зависимости от целей нахождения внутри комнаты. Общий свет уступал подсветке, что шла у самого пола. Только не пошло-красной, которую я терпеть не мог, а обычной, желтоватой. Впрочем… я мог регулировать оттенок. Если бы пожелал.

А относительно любимых приспособлений… я четко следил за тем, чтобы за любовниками оставался определенный комплект, для каждого – отдельный и купленный именно под него. И соблюдал дезинфекцию поверхностей после каждой сессии.

Возможно, был слишком педантичен в этом вопросе, но не мог иначе.

Каждая новая сессия проходила в практически стерильных условиях.

Сейчас, проходя босиком по подогреваемому полу, неспешно перебирал вещи, которые буду использовать с Колей.

Он не заставил себя ждать. Прошел полностью обнаженный в центр комнаты, принимая позу покорности. Сел, склонил голову вниз, не поднимая глаз, руки сложил на бедра.

Напоминать про стоп-слово было бессмысленно: Николай обладал высоким болевым пороком, и даже плеть в его положении стоя, когда он упирался руками в колени, пытаясь сохранить равновесие, вырывала из мужчины лишь крики, заставляя по щекам катиться слезам. Но заветное указание к прекращению сессии не поступало.

– Ты расстроил меня. – Я сделал свой выбор. Но сперва подошел к своему сабу, надевая на его шею ошейник. Пристегнул к широкому кольцу спереди цепь, натягивая, чтобы он поднял голову.

Николай вскинул глаза.

– Я не разрешал смотреть на меня.

Он тут же исправился. А я довольно ухмыльнулся. Очередной просчет. И дополнительные удары в наказание.

Потянул сильнее, заставляя его проследовать на коленях к столу, на котором я разложил приготовленные девайсы.

– Сидеть.

Он и не думал двигаться с места, послушно устроившись у моих ног. Где ему было и место.

Я видел, как наливается кровью его член, как поднимается с бедер, и как Николай не смеет прикоснуться к нему. И поднять головы.

Взял зажимы. Опустился, чтобы оттянуть его правый сосок, слыша резкий вздох. Приложил зажим, начиная закручивать шуруп. И по мере сдавливания наблюдал, как Коля начинает чаще дышать.

Я выбрал зажимы с небольшим грузом. Сейчас, только что установленные, они, может, и не принесут дискомфорта, но со временем соски начнут неметь, а после добавится ноющая, тупая боль. И он будет мечтать о том, чтобы избавиться от неудобных креплений.

Прежде чем зафиксировать на левом такую же игрушку, оттянул его сосок, больно щипая.

Николай охнул. Но и только. Не позволил себе даже дернуться.

Молодец.

Закрутил винт и напоследок шатнул грузики, приводя их в движение. Николай тихонько застонал, а его член показал каплю смазки.

Выпрямился, занявшись крюками. Их следовало прикрутить к потолку, накинуть на них веревки и связать Колю.

Пока вставал на имеющийся здесь стул, чтобы заняться приготовлениями, большая шишка в бизнесе молчаливо ожидал, гипнотизируя пол перед собой.

Закрутил крюки, вернулся к столу, на котором ожидала веревка. Сложил ее концами друг к другу, пропуская через ладонь. Нужно проверить, нет ли заусенцев. Моей целью было доставить боль другим образом.

Вообще веревки прямо из сексшопа я дорабатывал.

Сперва – обязательная дезинфекция через варку в течение двадцати пяти-тридцати минут, иногда добавлял в воду чай для дубильного эффекта. После – веревку следовало растянуть и просушить. Следующий пункт – опаление возможных волосков, которые выбились из общей структуры над газовой горелкой. Да так, чтобы не подкоптить основное волокно. Последний пункт – масло. Пропитывал им строительную перчатку, надетую на руку, через которую пропускал все семь-девять метров для шибари.

Можно было, конечно, воспользоваться воском, пропуская канат между двумя кусками, а после отправить в микроволновку, чтобы воск растаял и впитался, но я предпочитал масло.

К тому же, после каждой сессии нужно было вывешивать ее просушиться, а после отправлять в тканевый мешок, чтобы убрать в шкаф. Я чутко следил за тем, чтобы каждый этап был соблюден. Этакий пунктик на правилах.

Убедился, что веревка не нуждается в дополнительном смазывании, вернулся к Николаю, дергая его за поводок.

– Ложись на спину. Ноги согни к животу.

Он тут же исполнил требуемое, а я начал методично обвязывать его бедра вместе с голенью прямыми узлами.

Прокрутить веревку вокруг, оставляя два пальца между его ногами и сами канатом, сделать два оборота, завязать два узла. И так с каждой стороны.

Далее – руки. Сегодня они будут связаны у него со спины.

Потянул за поводок, заставляя Колю вновь принять сидячее положение. Из-за того, что грузики снова сместились, оттягивая соски, он стиснул зубы и застонал.

Потянулся, сжав его член, и пару раз провел по стволу, приласкав головку.

Очередной стон и часто вздымающаяся грудь стали для меня благодарностью.

Обошел Нижнего со спины.

– Руки назад.

Начал завязывать легкие узлы. Проверил крепость, только после этого отошел за очередной веревкой, которую накинул на крюки.

Самостоятельно встать со связанными ногами Николай, разумеется, не мог.

Подтолкнул его, чтобы он вновь принял лежащее положение, уже на боку.

Поддел веревку в переплетения, связывая таким образом, чтобы и руки и ноги оказались закреплены. Потянул, начав приподнимать его от пола.

Коля снова застонал, уже громче, чувствуя, как канаты впиваются в тело.

Отошел к стене, где был установлен очередной крюк, зафиксировал главную веревку, оставив Колю болтаться в метре от пола.

Грузики теперь оттягивали вниз, соски наверняка уже начали пульсировать.

Огладил его спину, дошел до ягодиц. И звонко приложил ладонью, до красного следа. Раз, второй, третий.

На каждый удар Коля вздрагивал и протяжно стонал.

– Открой рот.

Он послушно сделал, что он него требуется, и я вставил кляп-распорку. Теперь он не сможет кусать губы. И будет готов взять мой член, когда я соблаговолю (если, конечно разрешу ему к себе притронуться).

Взял паддл со столешницы, полюбовался зафиксированным и беспомощным мужчиной, и легонько ударил его бедру.

– А-а!..

Кляп не позволял стонать, из-за постоянно открытого рта на пол скоро начнет капать слюна, заливая подбородок. Но и долго провисеть, когда руки практически вывернуты, не представится возможным. Нужно сделать все быстро. Так, чтобы оставаться на грани боли и желания.

Начал хлестко оставлять на коже покраснения, резко опуская кожаную лопатку на спину и ягодицы Николая. Не обошел стороной грудь и живот.

Когда дотронулся до сочащейся смазкой головки, Коля снова застонал-закричал.

Отсчитал нужное количество ударов, вернулся к удерживающему крюку, ослабил веревку, позволяя любовнику плавно опуститься вниз, на пол.

Помог ему принять сидячее положение, все еще не развязывая.

Коснулся его члена, начав дрочить. Покосился на его рот, раздумывая, не использовать ли его по назначению.

Нет. Не заслужил.

Снял кляп, убирая на стол.

– Разрешаю говорить. Ты сегодня был дерзок со мной.

– Да, Хозяин. Я провинился… – Он хватал ртом воздух, тело горело от ударов, по коже и спереди, и сзади оставались красные следы. – Накажите меня, Мастер.

Правильные слова.

Потянул грузик на зажимах, выпуская из пальцев. Он глухо ударился о его ребра, и Коля застонал.

Повторил манипуляцию с другим соском.

– Ты знаешь, что бывает с непослушным сабом, который забывает свое место?

Он тяжело дышал, покрылся испариной, а член все еще крепко стоял, соблазняя меня своим видом вздувшихся вен и поджавшихся яичек.