Если она и была недовольна выбором, показала это лишь поджавшимися губками. Смолчала.

Умница.

Может, и информация о том, что теперь я беден, как церковная мышь, тоже усвоится ею спокойно?

Сели за столик, я организовал нам по чашке каппучино, Лике взял сметанник. Сам буду облизываться на него.

Моя шатенка отломила кусочек лакомства, отправляя в рот.

– Вкусно.

Я мог лишь улыбнуться.

– Приятного аппетита.

– Андрюш… – очередная порция пирожного оказалась съедена. – Извини меня, пожалуйста, если вдруг неправильно поняла… но… сегодня какой-то особенный день? – она захлопала ресницами, кокетливо опуская голову. – Ты бы хотя бы намекнул, я бы… принарядилась…

Я сначала завис, не понимая, о чем она. А потом, когда до меня дошел сакральный смысл… выругался. Мысленно.

Она подумала, что я веду себя «как романтик», чтобы этот вечер резко отличался от обычных наших свиданий, потому как созрел к переходу на новый уровень отношений?

Э, нет, дорогуша, не стоит так спешить!

Мы всего полгода вместе.

– Ты… права. Сегодня действительно день необычный. – Помедлил, подбирая слова. И ожидая будущую реакцию. – Отец лишил меня денег, квартиры и машины. Я остался с пустыми карманами, Лика.

Она округлила глаза. Нахмурилась. Открыла рот. Закрыла. Между бровок пролегла складка.

– Ты сейчас… не шутишь?

– Да какие уж тут шутки. – Развел руками. – Вот в чем был, в том и вышел из дома.

– А… надолго?

Пожал плечами.

– Кто знает? Мне было сказано предельно четко: пока не возьмусь за разум, обратно дороги не будет.

– Так возьмись! Скажи, что все обдумал, принимаешь все, что бы там Кирилл Эдмундович не предположил. И верни все, как было.

– Это не делается быстро, солнце. Тем более, мой батя не дурак. Далеко не дурак.

– Я и не говорила, что сомневаюсь в умственных способностях твоего отца!

– Не говорила. Я говорю. Что он поймет, что любые мои попытки сейчас вернуть все вспять – лишь возможность, – поморщился, да продолжил его словами, – жить на «всем готовом».

Лика еще больше нахмурилась. Сильнее сжала кружку.

– Значит… ты пойдешь работать? В семейный бизнес?

Покачал головой.

– Нет. Это было бы с точки зрения папули слишком просто. Одна моя фамилия позволила бы делать некоторые поблажки.

– Тогда я вообще ничего не понимаю.

– С работой ты угадала. Мне предложили одно место. Но я категорически против его… начальства. И условий труда. Выбил себе неделю на поиски вариантов. Которые подошли бы мне.

Лика прикусила губу.

– Это варварство какое-то…

– Возможно. Но это то, что происходит сейчас со мной. И я решил рассказать тебе все честно. Без прикрас и розовых очков. Я теперь не могу… баловать тебя.

Лика перевела взор на недоеденный сметанник.

– Это… все, на что я могу рассчитывать?

Очень внимательно следил за тем, как на ее моське сменяются эмоции – от удивления, даже шока, до злости, непринятия и попыток найти лазейку.

– Последний косарь. Увы.

– Нет, я не понимаю. Такого быть не может! – Она встала из-за стола. – Ты просто меня разыгрываешь!

– Сядь, пожалуйста.

– А как же мой день рождения? Мы же хотели отправиться на Мальдивы! Поездка тоже отменяется?

Теперь пришел мой черед поджимать губы.

Да, я понимал, что она будет недовольна. Знал, что припомнит будущий отпуск. Но… надеялся, что сказано все это будет не таким плаксиво-истеричным тоном.

– Вероятно, с морем придется повременить.

– На сколько?

– Я не знаю. – Повторился. – Пока не решу свои проблемы.

Лика все еще продолжала стоять, возмущенно взирая на меня сверху вниз.

– Наверное, мне нужно время, чтобы переварить… изменения.

И она просто развернулась и пошла на выход!

Вот так!

Услышала, что я перестал быть бездонным кошельком, и все? Прошла любовь, завяли помидоры?

Нет, ну если быть уж совсем откровенным, я тоже особой любви-то и не испытывал к ней. Девочка была мне просто ровней по статусу. Красивая обертка, которую не стыдно было водить с собой на различные мероприятия.

Она была моим «лицом». Собственно, поэтому я и не скупился на салоны красоты, которые так полюбились Лике.

Но признавать, что она во мне ценила только деньги?

Нет, наверное, малышка просто в шоке. И не может сейчас адекватно реагировать на действительно странные повороты судьбы. Дам ей время.

Не хотел, чтобы Аристарх оказался прав с первым же близким мне человеком.

Близким… насколько мне была близка Лика?

Да, мы спали. Да, ездили вместе отдыхать, шутили, рассуждали о нашем окружении… но глубоко в мысли друг друга не лезли. Как и семью.

Я вообще не позволял никому из моих пассий компостировать мозги по поводу внутрисемейных отношений. Да и личного знакомства с родителями не заводил.

Зачем? Девушки – непостоянная переменная в моей жизни.

Сами же «мадмуазели» прекрасно были осведомлены, кто являлся генеральным «Bestuzhev Inc.», и кем я ему приходился. Так что… да, в знакомстве не было смысла. По крайней мере, пока я не встретил еще «ту самую», что заставила бы меня пересмотреть собственные взгляды.

Смотрел сейчас на опустевший стул передо мной и раздумывал.

А вот если бы меня не поместили в такую среду, лишив всего и сразу, как бы я вообще понял, что со мной рядом именно из-за меня? А не власти и влияния моей фамилии и стоящих за спиной связей?

Подвинул к себе практически целый сметанник.

Раньше я бы даже не покусился на надкусанное. Теперь… желудок сводило от голода.

– Действительно вкусно. – Пробормотал под нос, попробовав торт.

Уминал сладость, запивая его кофе, все глубже погружаясь в тягостные думы.

Может, решение отца «отлучить от сиськи» и не такое плохое?.. Позволяет увидеть то, что было скрыто.

***

– Проходи, гостем будешь! – Дымов посторонился, пропуская меня в свою «двушку».

– Здорова, Серый! – пожал ему руку, скинул кроссовки и прошел в ванную мыть руки. – Выручаешь на самом деле.

– Угу. – Он приложил палец к губам. – Только давай тише, Катюха спать легла. У нее завтра смена.

– Снова будет приводить в мир новых «человеков»?

Сережа улыбнулся. Он гордился, что его девушка работала акушером-гинекологом. Нужная, очень ответственная профессия! Да и мы на свет благодаря врачам появились, если уж на то пошло.

– Ага.

Мы уселись на кухне, Сережа передал мне бутылочное пиво, устраиваясь на свободном стуле по другую сторону стола.

– Я готов слушать.

– Я в жопе, Серый.

– Это я уже понял. Мне бы теперь масштабы катастрофы оценить.

Покрутил стекло между пальцев.

– Проблемы начали накапливаться, как чертов снежный ком.

– Все пошло с расхреначенной тачки Бестужева-старшего?

– Она стала финальным аккордом. Сюда много факторов вошли. Главные – мои пьяные дебоши и поездки в КПЗ. Вероятно, еще любовь к бездонному счету. – Почесал бровь. – Мне тут предъявили, что я даже не знаю, сколько трачу в месяц.

– А ты знаешь?

Покачал головой.

– Для этого же существует статистика платежей в мобильном банке. Каждый мой чих отслеживается.

– Видимо, дорогая у тебя аллергия, – сыронизировал друг и глотнул светлого пенного.

– Видимо. – Хмыкнул и тоже присосался.

– Так что, тебя урезают в жаловании?

– Конкретно. – Ухмыльнулся, сделал еще один глоток. – Меня отлучили от священного. Забрали кредитку, выперли из дома. Спасибо, что под зад не получил. Но по глазам бати видел – он сдержался только из-за присутствия охраны. Мол, хватило им наших разговоров на повышенных тонах. Финита ля комедия, епта. Места в первом ряду!

Сережа дернул бровью и пожал плечами.

– Ну, как будто ты не знаешь характер своего отца. Он же мужик с яйцами. Что будет не по его… – он провел пальцем вдоль шеи. – Не переживай. Отойдет.

Удивительное спокойствие.

Кажется, я сказал это вслух, поскольку Серега подмигнул.