– А вы остаётесь вместе или тоже меняетесь с другими?

Женщина, не повернув головы ответила:

– Нет, мы работаем всегда в одном составе. Только дети меняются. Вроде бы все итак ясно, зачем спрашивать? Ты уже взрослый, нужно самостоятельно думать и побольше молчать.

Мальчику не понравился грубый тон женщины, поэтому он просто отвернулся к двери машины, наблюдая за проносящимся мимо пейзажем.

Через некоторое время машина остановилась, первые родители вышли, оставив его одного.

Он застыл в нерешительности, куда идти? Или же нужно оставаться в машине?

Но все же решил выйти и последовать за ними, пока те не ушли слишком далеко.

Мальчику было сложно без имён, поэтому он решил самостоятельно наделить именами первых родителей.

Мужчину он назвал "Ёж" из-за стоячих усов, которые были похожи на иголки ёжика, а женщину "Лиса", так как та была рыжей.

Первые родители ушли в серое высокое здание с маленькими окнами, мальчик шёл следом, но они словно не замечали его.

Прошли мимо грузного охранника, их просканировали на предмет заражений, та же процедура коснулась мальчика. Его багаж тоже проверили.

Они дошли до чёрной железной двери в тупике на пятнадцатом этаже.

Мужчина приложил руку в считыватель, система пропустила его вперёд, следом вошла женщина.

– «Мне тоже стоит приложить?»

Мальчик попытался дойти до сканера, поднимаясь на пальцах ног и вытягиваясь на сколько мог. В итоге ему в голову пришла гениальная идея. Он положил свой багаж, встал на него и дошёл до считывателя. Но сколько бы мальчик не прикладывал маленькую руку, система отказывалась его принимать.

Он пытался открыть дверь, дёрнул за ручку, но та не поддавалась.

Поэтому мальчик решил просто ждать, несколько часов сидел около двери, в надежде, что ему откроют.

– «Я голодный и хочу спать».

Мальчик, обнял себя за колени, став совсем незаметным, крошечным как замерзший котенок, свернувшийся в клубок.

– «Если им на меня плевать, зачем брали к себе? Хорошо, что не на долго, два года потерплю. Может вторые родители будут лучше.» – думал он.

Зашумел дребезжащий лифт, оттуда вышла санитарка в костюме химической защиты. На спине её был ранец с трубкой, в котором плескалась жидкость для стерилизации. Она ушла в самый конец, к тупику, где сидел мальчик. Увидев его, коротко бросила:

– Где твои родители?

Мальчик встал, выпрямил спину, как его учили в КидХоум и сказал:

– Они за этой дверью. Я не успел зайти. – сказал он и расстроенно посмотрел на женщину.

Она кивнула, приложила руку к считывателю и пропустила мальчика в его новый «дом».

Он обрадовался и поспешил поблагодарить санитарку. Та ничего не ответила и просто пошла дальше выполнять свою работу.

Квартира была темной, практически без освещения. Впереди длинный черный коридор, в конце которого было одинокое маленькое окошко. Мальчик осторожно зашагал вперед, оглядываясь по сторонам. Помещение выглядело так, будто в нем никто не живет. Он подумал:

– «Почему все серое? Даже люди бесцветные».

Черные железные двери смотрели друг на друга. Позади них не было слышно ни единого звука. Рука мальчика потянулась к ручке левой двери, он медленно опустил её, потянув на себя. Та с жалостливым скрипом поддалась. Тусклый свет горел в конце комнаты. Мальчик пошел к нему, в надежде найти хоть одного из первых родителей, чтобы задать единственный вопрос:

– «Куда мне идти?».

Это была комната мужчины, тот сидел на пластиковом маленьком табурете, около такого же крохотного стола, на котором горел одинокий светильник, состоящий из скрученной проволоки и лампочки.

Из-за спины мужчины не было видно, чем он занят, создавалось ощущение что тот случайно уснул в неудобном положении.

Мальчик подошел ближе и тихо окликнул его:

– Извините.

Мужчина медленно повернулся, посмотрел на него сверху вниз и холодным тоном сказал:

– Что ты делаешь в моей зоне?

Малыш растерялся от такого вопроса и запинаясь поспешил ответить:

– Я… Я не знаю, к-куда мне идти.

Мужчина закатил глаза, встал и пошел, мальчик засеменил следом. Они дошли до конца коридора, там была маленькая дверь, которая подходила по росту малышу. Будь он на несколько сантиметров выше – не смог бы в нее зайти не пригнувшись.

– Здесь твоя комната. Настоятельно советую не заходить к нам. И прекрати наконец разговаривать. – сказал мужчина и ушел в свою комнату, громко захлопнув дверь.

– «Почему он так со мной поступает? Я ведь не плохой, а самый обычный мальчик.» – думал он.

Дверь с легкостью открылась, он зашел в свою комнату и пытался найти хоть какой-то захудалый источник света.

– «Нет, слишком темно» – подумал он.

Поэтому малыш открыл дверь, чтобы немного света из окна попало в его комнату. Глаза быстро привыкли к темноте, и он смог рассмотреть помещение, в котором ему придется жить два года.

Жилище оказалось слишком аскетичным. Небольшой матрас, маленький стол и еще меньше размером стул рядом. Мальчик достал все свои вещи и аккуратной стопкой сложил около своеобразной «кровати», сам тоже разделся и лег, накрывшись свитером.

Он долго вертелся в кроватке, сон не шел из-за переживаний, хотя уже глубокая ночь и в КидХоум его бы лишили ужина из-за несоблюдения режима.

– «Тут хотя бы нет этой скрипучей пластинки, которую включали каждую ночь и злых смотрящих.»

Мальчик закрыл глаза и начал считать листья дерева в мыслях, чтобы быстрее уснуть. Он думал:

– «Почему я не листочек? Оторвало бы меня ветром и унесло в далекие края. Может там лучше, на другой части планеты?».

Раздался сигнал, похожий на звук трения острого гвоздя о стекло. Мальчик еле разлепил свои глаза и увидел первых родителей, стоящих в ногах его своеобразной «кровати». Они были явно чем-то недовольны, но он не мог понять, в чем провинился в этот раз.

Мальчик встал и под надзором строгих глаз, начал одеваться. Он не успел провести утреннюю гигиену, которую было принято делать в КидХоум, но малыш просто не знал, где находится санузел, а спросить у первых родителей – боялся.

У женщины лопнуло терпение и та громко, нервозным тоном сказала:

– Мы из-за тебя опаздываем в планах на целых десять минут. Я не буду платить штраф за тебя.

Мужчина задумчиво потер усы и добавил:

– Ты уже самостоятельная единица нашего общества, пора бы брать за себя ответственность и не напрягать нас следующие два года.

Родители синхронно развернулись и вышли, мальчик последовал за ними. Они сели в машину и поехали.

– «Неужели родители не разговаривают друг с другом? Над ними же не стоит смотрящий, как в КидХоум, который запрещал детям разговаривать друг с другом. Они даже не сказали куда мы поедем и к чему нужно быть готовым.»

Малыш думал, что будет по-другому и он станет счастливее с родителями, одиночество пройдет, его будут любить. Ему не хватало самых простых объятий. Мальчику хотелось прижаться к любимым людям и почувствовать себя в безопасности.

Они приехали к серому прямоугольному зданию, с вывеской «Исследовательский центр», молча дошли до пропускной. Санитарка проверила на вирусы, опрыскала стерилизатором и пропустила вперед.

Первые родители остановились около кабинета, где уже собралась приличная очередь. Детей уводили в другой коридор, медсестра схватила за руку мальчика и поставила в очередь.

Если бы кто-то чужой зашел в это место, то подумал бы, что тут никого нет. При огромном потоке людей в помещении все равно стояла тишина. Даже звуки шагов и шуршания одежды утопали в холодном здании исследовательского центра.

Гнетущая обстановка заставляла нервничать, мальчик поправлял ворот футболки, который словно змея облепила его шею. Было душно, горячий воздух вибрировал, искажая пространство вокруг, как в пустыне под палящим солнцем. Капли пота стекали со лба мальчика на его щеки и спускались ниже по шее.