Спросил Цзи Тань, – удача это или же несчастье»?

– «У Повелителя достойных всех мужей у власти

Все ценят, как избранников Будды, и не иначе.

Нельзя на этой службе подкупом чего добиться,

Случайно не продвинешься, лишь тот, кто долгу верен,

Пусть мал и низок, но он может даже превратиться

В главнокомандующего, если он в себе уверен.

О нечестивце, чтобы славным стать, нет даже речи,

Кому, не вам как, нас учить, нас вразумлять и править.

Откажетесь, могут другого, вместо вас, заставить

Принять пост этот, сто желающих подставят плечи.

Нас это огорчит». Цзи Тань тут хмыкнул и ответил:

– «Хоть смерть мне ненавистна, власть же не даётся даром,

И тонкая сотрется кисть, как я в быту заметил,

Стаёт вкусней пампушка, когда парится над паром,

Из-за густых ветвей даже сосну люди срубают,

Беда грозит фазану ведь не из-за перев, ярких,

Не из-за белизны бивней слонов всех убивают,

Гусей стреляют не из-за полёта из стран, жарких.

Никчемный конский лишь каштан долго живёт на свете,

Жизнь наша – как стрелы полёт во времени-пространстве,

Не долог жизни срок – так скажут о любом поэте,

В лет тридцать Янь Хуэй (4) стал писарем в Подземном царстве,

А в двадцать семь уже Чан-цзи (5) оставил описанье

Небес чертогов. Праведнику в жизни ведь негоже

Отягощаться златом и копить на состоянье,

Ему оставить свою память, добрую, дороже.

Ради чего склоняем голову в нечистом мире?

Нет, долгожительство нельзя сравнить нам с ранней смертью.

Зачем нам вовлечёнными быть этой круговертью,

Когда обосноваться можем мы легко в эфире»?!

Привёл в порядок тотчас он свои дела по дому

И умер, чтоб занять в Подземном царстве назначенье.

Бывает так, мы рады предложению, любому,

Когда нам кто-то предлагает в жизни повышенье.

В те времена жил сельский житель Ле Нань в том селенье,

Он был приятелем Цзи Таня, всю жизнь там трудился,

Решил постранствовать и испытать все приключенья

В Светлой Земле в гостинице он поселился.

Когда пробили стражу первую, в дверь стук раздался,

Он выглянул во двор, там статный всадник появился,

Был в окруженье слуг, и на коне он красовался,

Сказал хозяину, что он бы здесь остановился.

Ле Нань присматриваться к нему стал и изумился,

Тот всадник голосом напоминал ему кого-то,

Во двор он тоже вышел и пред ним остановился,

В чертах его лица Цзи Таня, друга, видел что-то,

Но тот ведь умер, и тут Ле Нань, гостя избегая,

Направился было к дверям, но гость сказал: «Друг, давний!

Неужто не узнал меня, когда, стихи слагая,

Вино мы пили вместе в юности в период, славный»?

Ему открыл гость своё имя и происхожденье,

В Подземном царстве свою должность, ради старой дружбы,

Сказал, чтоб его видеть, отпросился он со службы,

И вот его гостиницу нашёл для посещенья.

Не медля, сняв кафтан, к хозяину он обратился,

Чтоб тот принёс вина, чтоб выпить и развеселиться,

Когда уже друзей двух пир в разгаре находился,

Ле с другом горестями там не мог не поделиться:

– «Всегда я добродетели не на показ держался,

Душой и сердцем, бескорыстным был, не причиняя

Зла никому, привить добро всегда другим старался

В меру познаний, знать неведомое не желая.

К тому же, смутными мечтами я не обольщался,

И не желал чрезмерного, держался воспитанья,

Так почему лишён добра я, без всего остался?

Ищу всегда я милости чужих и пропитанья?

И почему от голода всегда мои все чада плачут?

Жена всегда, горюя, жалуется мне на стужу?

И почему друзья, меня завидя, глаза прячут,

И почему у меня нет, положено что мужу?

Я не имею шляпы, чтобы от дождя прикрыться,

И ото всюду валятся все беды и напасти.

Нет даже доброй хижины, от ветра чтоб укрыться,

Друзья чинов достигли все, а у меня – несчастья.

Ведь дарованием равны мы, а молва различна.

Одним же – счастье, другим горе с нуждой выпадает,

Чем заслужил судьбу такую в моей жизни лично?

Скажи мне честно, и почему всё так бывает»?

Цзи Тань ответил: «Как ты не молись, блага не будет,

Уж если в жизни предначертано тебе судьбою,

Не выпросишь ты ни богатства, знатности, ведь люди

Должны довольствоваться тем, что есть, как и собою.

От голода Дэн умер (6), медным прииском владея,

А Чэ, как появился, Чжу (7) лишился состоянья,

Судьба бывает часто милостива к лиходею,

Достойному же посылает часто испытанья.

Гроза у гор Маян (8) прошла по этой же причине

И расколола пагоды Цзиньфу (9) столб с письменами,

Как бы не рок, то Янь и Минь (10) в живых были б и ныне,

Не вознеслись бы в небо голубыми облаками.

А Ло и Лу (11) так бы простолюдинами остались,

Искусные бы сочинения не написали,

Другие сами в люди выбиться, как не пытались,

Всю жизнь прожили в нищете, так и никем не стали.

Выходит: волей неба всё неданное вершится,

Как и непрошенное всё судьбой одной даётся.

Удел мужа достойного – невзгодам покориться,

Понять, что не всегда всё в жизни сделать удаётся.

Привыкнуть к бедности, умеренности не чуждаться,

И избегать соблазнов, покориться божьей воле,

На поприще своём всяк в жизни должен оставаться,

Радеть, с самим собой сообразуясь, – и не более.

Так как все неудачи, промахи, как и паденья,

Не только лишь от нас зависят, если мы несчастны,

Ибо все взлёты, достиженья, беды и везенья

Ни одному из нас, людей, живущих, не подвластны».

Уж было выпито вино, они всё толковали

О том, о сём и в волю не могли наговориться,

На следующий день, когда пришла пора проститься,

Цзи Тань заметил другу вдруг, когда их не слыхали:

– «Я Неба Повелителя приказ здесь выполняю,

Его Величество мне приказал отряд возглавить

Воинства моровых поветрий, бесов собираю,

Чтобы устроить общий мор, в селенья их направить.

К поветрию должно везде прибавить голод, смуту,

Людское достояние должно пойти всё прахом,

И люди будут умирать, гонимые все страхом,

Несчастья, беды будут поражать вас всех повсюду.

Истоки скудные чьи, те будут разоряться,

И от добра останется едва лишь половина,

Беда на вас обрушится, вам некуда деваться,

Мор будет зверствовать везде, не пощадит безвинных.

Жаль, жребий семьи вашей в этом бедствии не прочен,

Я думаю, не избежать беды вам на том месте,

И нужно возвращаться и с родными быть там вместе,

Карать начнут людей всех бесы, этот мир порочен».

– «Надеялся я на тебя, – сказал Ле, – это можно»?

– «Увы, – ответил тот, – возможности не безграничны,

Живёте не в моих вы землях, и помочь мне сложно,

Там, где вы, генерал Динь правит, всё решает лично.

Моей же вотчины на север от Янцзы границы,

И моё войско всё одето в чёрном одеянье,

Оно добра зачатки сохранило и боится

Меня, Динь войско – в белом, как всем людям наказанье,

Они коварны, злы, и с ними всё может случиться».

– «Но что мне делать»? – спросил Ле. Сказал Тань: «Ночью каждый

Наш полководец демонов выводит, чтобы биться

С людьми, поветрие распространяет, и вам важно

Принять их так, чтоб было бы после того им стыдно

Убить вас. Вы у дома приготовьте угощенье,

Когда придут, то будут голодны, как это видно,

А поедят когда, глядишь, и будет снисхожденье.

До этого вы прячьтесь, а потом к ним выходите,

Как наедятся только, и когда все отдыхают,

Но о помиловании вы им не говорите,

Пусть сами думают и про себя сами решают.

Вы падаете перед ними ниц, и им клянитесь,

Что ни о чём не просите, и чтоб те угощались,

Быть может, таким способом вы только сохранитесь».

И тут они оба расплакались и распрощались.