– Не подходи ко мне, – говоришь дрожащим голосом, а он, ухмыляясь, делает следующий шаг, – я говорю, не подходи!

Твои угрозы для него ничто! Пятишься, а он наступает. Пытаешься метнуться в бок, он за тобой. И снова отступаешь. Он все больше и больше загоняет тебя в угол. Его глаза тебя пугают, в них сейчас такое! Еще немного и тебя испепелит на месте. Чувствуешь спиной решетку клетки, все, дальше отступать некуда. Еще одна безумная мысль, броситься на него, ударить, поцарапать, без разницы, что получится. Но не получается ничего, он перехватывает твои запястья, стальной хваткой сжимая до боли. Пытаешься укусить его за руку, и одновременно ударить ногой в пах. Все свои силы бросаешь в эту атаку, понимая, сейчас или никогда. Терять тебе нечего. Но все твои ничтожные сопротивления получают безжалостный отпор, вот он уже сгрёб тебя, одной ладонью сдерживая твои руки.

– О, боже, нет! Я прошу, нет! – надрывно кричишь и вырываешься. – Пусти, пусти меня!

Безучастный к твоим крикам тащит в сторону, где стоит комод со всеми игрушками. Он так крепко тебя сжимает, что трудно дышать. Вытаскивает наручники из верхнего ящика, чуть ослабив хватку. Такой шанс нельзя упускать, делаешь рывок из оставшихся сил. Вырваться не вышло, но, все же немного извернувшись, смогла укусить его за руку. Не стесняешься, делаешь это по-настоящему, со всей накопившейся злости. Разорвала бы на куски, если бы могла.

– Ах ты, сука! – ревет, как зверь.

Наотмашь бьет тебя по лицу, отлетаешь в сторону, падая больно ударяешься об угол клетки. Стонешь, растирая ушибленное место, пытаешься подняться. А он пользуется этой заминкой, чтобы взять все, что ему необходимо и подойти к тебе. Ему хватает одного ловкого движения, чтобы завести одну твою руку за спину выворачивая ее чуть вверх и наружу. От этого болевого захвата сгибает пополам, тянет руку вверх, заставляя подняться на ноги.

– Значит, моя сука, по-хорошему не хочет, – гремит в твоё ухо, направлять с тобой в центр комнаты, – значит будет по-плохому.

Сковывает твои руки перед собой, и с помощью еще одной цепи крепит к заушине в потолке. Вытянутая словно струна, стоишь на цыпочках без возможности освободиться.

– Что справился? – со злостью бросаешь ему встряхивая над головой скованными руками. – Ты мне противен, понятно! Все здесь противно! Сволочь, психопат, ненавижу тебя!

– Все сказала? – спрашивает до мурашек спокойным голосом.

– Иди к чёрту, неудачник! – кричишь в ответ.

– Рот открой, – полным безразличия ледяным тоном.

Подносит к твоему лицу кусок материи, который намерен затолкать в рот. В ответ лишь крепче сжимаешь губы.

– Я сказал, открой рот, – чувствуешь его злость, зажимает твой нос одной рукой, а во второй держит на готове материю.

Вертишь головой, брыкаешься ногами, пытаясь его ударить, оттолкнуть, но ничего не выходит. Все же приходиться открыть рот для вздоха. И это полный проигрыш! Рот туго набивается тканью, которую пытаешься вытолкнуть языком. Отходит от тебя на пару мгновений, силишься выплюнуть ненавистное содержимое, но не успеваешь. Поверх заклеивает рот липкой лентой, теперь точно не вытолкнуть. То ли стонешь, то ли кричишь, дергаясь на цепи. Ты бессильна освободиться. Попалась! И что теперь будет? Страшно даже представить. Тем временем он сковывает твои ноги, одевая на них кандалы. Смотришь вниз, цепь очень короткая, максимум сантиметров тридцать. Снова стонешь, поднимая голову вверх.

– Я тебя предупреждал?! – спрашивает, ловя твой взгляд.

От него волнами исходит гнев, и твои глаза расширяются от страха.

– Предупреждал, – утвердительно отвечает за тебя, – теперь пеняй на себя!

Несколько минут тишины и ожидания. Чувствуешь его совсем рядом за спиной, тебя бьет дрожь от нервного напряжения и страха. Еще несколько мгновений и удар чем-то твердым и тонким по заду. Режущая яркая боль, как и полоса, которая осталась на твоей попке после удара. Боль ядовита, обжигает и с каждым ударом сильнее, врезается в твой мозг бритвой, рвет сознание на куски. Уже после пятого удара начинаешь мысленно молить его о прощении.

– Пожалуйста, простите меня!

Шестой удар.

– Я никогда так больше не сделаю!

Седьмой удар.

– Буду делать все, что скажете!

Восьмой.

– Буду очень послушной, обещаю!

Девятый.

– Пощадите меня!

Десятый.

– Прошу остановитесь!

Одиннадцатый.

– Пожалуйста!

Двенадцатый.

– Не надо!

На тринадцатом окончательно пропадают все мысли. Остается только боль, боль, боль, боль. Сил сопротивляться больше нет, и ноги не держат. Повисла безвольно на руках, вздрагивая от каждого нового удара. Везде лишь боль, она не отпускает, она – это ты. Вы с ней неразделимы, сочится из тебя слезами и источник этих слез никак не иссякнет. Это длится бесконечно, тридцать ударов розгой по нежной коже оставляют яркие полосы, которые со временем превратятся в синевато фиолетовые гематомы. Удары прекратились, но ты все еще продолжаешь дергаться, принимая пульсацию боли за удары. Оставляет тебя в подвешенном положении еще на пять минут, пока ходит за мазью. Потом, присев на корточки рядом с тобой аккуратно смазывает следы деяний собственных рук. Стонешь от каждого касания, на большее уже нет сил. Отстегнул твои руки, словно тряпичная кукла обваливаешься прямо на пол. Твои глаза закрыты, но слезы продолжают стекать по щекам. Чувствуешь, как тебя подхватили на руки и несут. Куда? Тебе все равно. Заходит с тобой в клетку, укладывает осторожно на живот. Снимает наручник с одной руки лишь для того, чтобы соединить твои руки за спиной. Подтягивает цепь от ножных кандалов, к цепи на руках, заставляя твои ноги согнуться в коленях, и соединяет замком. Но и этого ему мало, он снова приковывает тебя за шею к кольцу и только после этого выходит, запирая клетку.

– Продолжим наш разговор вечером!

Не оглядываясь, уходит, выключив свет и оставив одну.

Интересно, если бы знала, чем все это закончится, стала бы начинать? Вряд ли, но это уже не важно. Безуспешная попытка крошечной мышки убежать, закончилась в мышеловке. Что ты ощущала все эти полдня, кроме пульсирующей и тянущей боли в темноте своей клетки? Безысходность, слабость? Да, он все равно сделает с тобой то, что хочет. Самый страшный и реальный из всех кошмаров, и тебе не сбежать, не спрятаться. Больше всего на свете ты боялась потерять свободу, теперь это факт, который невозможно изменить. Это поражение! Он всерьёз нацелен довести до конца то, что у него не вышло десять лет назад, лишив возможности сказать "нет".

Яркий свет режет тьму, жмуришься. Подходит, останавливаясь у самой клетки, нависая тёмной тенью.

– Хочешь мне что-нибудь сказать?

Тихо киваешь головой в ответ. Присаживается рядом на корточки и сдирает ленту, вытягивая насквозь мокрый кусок ткани. Сплевываешь остатки ниток и волокон, оставшихся после кляпа, поднимая на него грустные глаза.

– Я жду.

– Очень сильно хочу в туалет, – бормочешь в ответ.

– Понимаю, – легкая ухмылка, – это всё?

– Пожалуйста, – начинаешь запинаясь.

–Что, пожалуйста?

– Пожалуйста, Хозяин, простите меня. Я психанула…

– И это еще мягко сказано, – хмыкает в ответ.

– Я сама не знала, что творю. Очень прошу Вас, простите меня. Такого больше не повториться.

– Хорошо, если так.

–Обещаю, я буду слушаться Вас.

Смотрит оценивающе, решая, как поступить. Не спеша встает, открывает клетку, освобождает от привязи, разъединяет руки и ноги. Помогает подняться, ноги не слушаются тебя, они словно ватные. Придерживая за плечи, помогает дойти до туалета. Еле передвигаешь ногами, короткая ножная цепь с непривычки дергает и больно впивается в кожу при каждом шаге. Приноровиться удается не сразу, хорошо, что он придерживал тебя, а то бы точно растянулась на полу.

– Вперед, – командует, останавливаясь в проеме ванной комнаты, разрешая дальше проделать путь самой.