В себя я пришел в той же позе. Во рту был вкус крови. Значит, он бил меня по лицу снова. Этот урод даже не удосужился поднять мою голову. Сидел и смотрел на меня. Как показалось с живым интересом. Наверное, прикидывал, до смерти он меня избил или просто до потери сознание. Вот такая у него эстетика.

– Проснулся уже? Хочешь пить? Я приготовил кофе. Тебе надо бы потренироваться и увеличивать свой болевой порог, мне знаешь ли, не нравиться когда отрубаются во время процесса изгнания демонов. – блин, он говорил так будто ничего особенного не произошло, как погоду обсуждал на досуге. Я не успевал отслеживать перемены его настроения.

Я согласился выпить кофе. Пастор, крякнув одобрительно, пошел за ним на кухню. Прям гостеприимный хозяин. Никакого кофе я не хотел, все тело саднило и жгло, мне хотелось выпить обезболивающие.

Мучитель вернулся, неся поднос с двумя чашками. Я сделал вид, что благодарен и стал пить. Было больно и не вкусно, но злить пастора нельзя. Но после кофе я почувствовал прилив сил и был рада, что смог его выпить.

Потом я получил разрешение принять душ и даже воспользоваться имеющимися там косметическими средствами. Я чуть не бегом помчался в желанное место. Закрыв дверь на замок я запрыгнул в душ и включил горячую воду.

Вода была очень горячей и я с наслаждением стоял под упругими струями. Потом взял мочалку и мыло и соскреб, наверное, верхний слой кожи, так хотелось избавиться от подвального запаха и грязи. Постояв еще пять минут, решил не злоупотреблять благодушием пастора, выключил воду и вытерся.

В ванной имелся фен и самое главное, зеркало. Я с опаской посмотрел на себя и не узнал. Опухоль на лице видимо спала, но синяк был почти на всей правой стороне. Да, видел бы меня сейчас Владислав Олегович…

В гостиной меня ждала свежая одежда. Вообще пастор внезапно изменился и вел себя заботливо и даже мило.

– Адам, я не такой жестокий человек, как ты думаешь. Со мной можно договориться. Ты ведь хочешь договориться? – он подмигнул, а мне сразу стало не по себе.

– Я буду молчать обо всем, если вы об этом…

– То что ты будешь молчать, сомнений нет. – засмеялся он. – Просто тут такое дело. Раз уж ты все про меня знаешь, то мне нет смысла перед тобой ходить вокруг да около. У меня есть потребности. А как ты знаешь, я одинок. Моя жена покончила с собой, после того как нашего сына изнасиловали и убили какие-то негодяи.

После этого он снова засмеялся, и у меня в голове почему-то возникла странная мысль, что это именно он мог изнасиловать и убить своего сына, а потом инсценировать самоубийство жены.

– Я не совсем понимаю, к чему вы клоните. – сухо сказал я, стараясь держать себя в руках, все-таки этот извращенец может в любой момент снова начать меня избивать.

– А что тут не понятного? Мне нужен кто-то, кто сможет помочь мне скоротать время. Кто будет ждать меня из поездок, будет любить…

У меня внутри все перевернулось от негодования. Что он, черт возьми, пытается мне предложить? Он совсем идиот?

– Вы хотите… – у меня слова застряли в горле.

– Мне нужна игрушка для секса! Заметь, я могу запереть тебя в подвале, связать и использовать как тренажер, но я хочу сперва, чтобы ты мог принять решение. Это не отменяет наказания в виде порки, но когда ты соглашаешься по доброй воле, это все же легче переносить морально, чем когда тебя принуждают. Выбор за тобой.

В один миг я ощутил приступ тошноты и мне даже показалось, что я потеряю сознание. Этого всего не может быть. Только вчера моя жизнь была совершенно другой, а сейчас… Я уже не считаю, что я плохо жил. Да я жил просто офигенно! У меня была свобода воли. Я мог свалить из дома, пока была возможность, но я ее благополучно профукал.

– Молчишь? Пока ты решаешь, я предлагаю тебе вернуться в подвал. Там тебе будет проще принять решение.

Я спускался снова в подвал на полусогнутых ногах. Мне казалось, что я сплю, и уже скоро проснусь. Нужно только немного потерпеть. Сознание упорно не хотело принимать эту тупую реальность. А иногда я словно просыпался от какого-то полудрема и приходил в ужас.

– Тебя связать или будешь паинькой? – насмешливо спросил пастор.

– Не надо связывать…

– Ладно, черт с тобой. Сиди здесь и думай. Я приду позже.

Добравшись до дивана я кое-как лег на бок. Задница и спина горели огнем. Место, где этот козел прижег сигаретой, пылало с новой силой, словно мне там содрали кожу. Как родители могли столько лет поклоняться этому садисту и потом отдать меня ему в лапы?

Следующие несколько дней стали для меня настоящим испытанием. Я отказывался подчиняться и как мог, сопротивлялся напору пастора. Мужчина оказался изощренным садистом, он постоянно угрожал физической расправой, но дальше легких побоев не заходило.

Я медленно сходил с ума. Мне не хотелось жить. Я ненавидел родителей и всей душой желал им сгинуть в их поездке. А еще я ненавидел Владислава Олеговича, потому что он обещал помочь, но в итоге даже не попытался найти меня.

Ангелинка… То же мне, подруга! Никому я не нужен… Ни родителям, ни друзьям. Ни даже самому себе…

– Зря ты сопротивляешься, если ты согласишься быть со мной ласков, то я перестану тебя наказывать. – слащавым голосом прошептал пастор, когда в очередной раз зашел поизмываться над моим телом.

Он не кормил меня несколько дней и постоянно порол ремнем. Все тело превратилось в сплошной синяк. Я не мог сопротивляться, но решил для себя, пока я жив, этот ублюдок не получит мое согласие.

Дни и ночи потеряли значение. Я уже не знал, сколько времени прошло. Не мог считать. Пастор мог не приходить сутками, а в какие-то дни заходил несколько раз.

Незаметно для себя я перестал чувствовать сильную боль и научился уходить в своих мыслях куда-то глубоко, чтобы абстрагироваться. А как только садист прекращал меня бить, я сразу же засыпал. Теперь я много спал. Почти все то время, что меня не били. И снилось мне постоянно что-то невообразимое.

Я видел перед собой Влада, он тянул руки и спрашивал, где я. Говорил, что ищет, но нигде не может найти. Я плакал и пытался объяснить ему, но потом его образ исчезал. А потом мне снился пастор, который был одет в наряд клоуна, с ремнем в руках. Он избивал меня, а потом пытался домогаться, трогал меня. Я кричал, но ничего не мог сделать. Я был связан по рукам и ногам и не мог пошевелиться.

Просыпался я тяжело. Сначала свет ударил в глаза и я зажмурился, но когда немного привык, снова поднял веки и огляделся. Я был все на том же диване, также связан по рукам и ногам, рядом с диваном появился теперь стол со стулом.

А потом я увидел треногу и камеру на ней, которая была включена и снимала меня. Неужели этот придурок шпионит за мной, пока я сплю?

Я сидел на диване и медленно приходил в себя. А потом меня словно молнией прошибло. А почему я сижу, и даже не пытаюсь спастись? Неужели я смирился со своей судьбой и даже не дам последний бой? Нет, такого я себе не позволю сделать! Несмотря на мою странную заторможенность, словно я накануне принимал какие-то наркотические средства, я все-таки мог здраво рассуждать. Просто ощущалась сильная усталость в теле от недоедания и постоянных побоев, а также дикая апатия.

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы согнать это наваждение и заставить тело работать. Я начал всячески пытаться избавиться от веревок. Руки еле слушались, и меня разбирала злость, но я продолжал пытаться освободить себя.

Я плакал и грыз эти чертовы путы зубами, выкручивал руки и постепенно мне удалось ослабить узлы и вытащить руки. Ноги освободить оказалось тоже не так просто. Пришлось провозиться намного дольше, прежде чем я смог встать и пройтись по комнате.

Ноги были словно из ваты. Но через какое-то время мне удалось стоять ровно и не шататься. Теперь я начал осматривать камеру, направленную на диван. Для чего она? Я посмотрел на нее и ничего необычного не увидел. Лишь красная лампочка, которая периодически мигала и все.