– Вот что «рубль животворящий» с людьми делает… Ввел я поощрение… процента с дохода с каждой передачи… сразу зашевелились, – пронеслось у меня в голове.
– Тем более тут… Никаких тебе затрат… Как нам это в голову раньше не пришло? Якубовский на своём «Поле дураков», перед тем как крутануть барабан, всем даёт возможность привет передать… А мы чем хуже?, ха-ха, – продолжил я размышлять над тайной прямого эфира и человеческого тщеславия.
У меня в кабинете стоял телевизор, где без звука транслировался наш канал «Мосфильм». Сейчас там шли последние новости и кадры празднования Нового года в столицах Мирового Союза.
От неосмысленного созерцания происходящего на экране меня оторвал тихий стук в дверь. За ним в щель просунулась голова Шу.
– Заходи, – я ей кивнул.
– Дэн, ты чего не предупредил, что твоя Маша «мастер спорта» не только по шахматам, но по всем известным викторинам и играм?, – та выпалила с наигранной претензией.
– Правда? Я не знал…, – удивился я.
– Ну теперь знаешь… Так что она там уже на Олимпе не только среди «старперцев» но и молодых «ботанов» тоже покорила…, – огорошила меня Шу.
– Ну и ладненько, – сказал я на это.
– Что значит «ладненько»?, – наехала Шу и продолжила:
– Давай сдвинемся… И пустим в эфир наши конкурсы… Всё равно никто уже твои новости не смотрит… Все давно оливье нарезают и селёдку в шубу заворачивают… Рейтинг падает…ну в московской сетке конечно…
– Согласен… Иди к редактору канала… Пусть пускает…, – дал я ей указание.
Шу вихрем умчалась исполнять свою же инициативу.
Не успел я осмыслить тогда всё происходящее, как селектор ожил и заявил, что ко мне рвутся «Королева» и «Король» Советской эстрады…
Я, честно говоря, не был особым поклонником нашей эстрады… каюсь… И понятия не имел «кто там у них кому Ленин»… Фамилия Королева, у меня вызвала две ассоциации, «исчезнувшую» мою помощницу Каролину и некую певичку Русалку с её Дельфином. – Может это они?… Просто уже на одной фамилии…, – не успел я додумать мысль, как дверь кабинета распахнулась и в неё вошли совершенно другие люди.
У меня в кабинете, как и положено, уже стояла наряженная Новогодняя ёлка и мигала своими огоньками, придавая моему кабинету сказочного зимнего шарма.
Но даже она сразу померкла, от сияния попугайской раскраски нарядов вошедших посетителей. За ними маячили мои охранники, с лицами не вызывавшими никаких других эмоций, кроме «только мигни и разорвём всех в клочья»…
Я невольно встал из-за стола, восхищенный, как полным пренебрежением к чувству меры в нарядах гостей, так и в отсутствии каких либо приличий в их манерах поведения …
Но решил не делать резких, ни выводов ни … сигналов охране…
– Чем обязан…, – только и успел я сказать.
Но гости перешли в атаку и на повышенных тонах начали мне и окружающим выговаривать…
Тут я заметил, что весь коридор и дверной проём занят «зрителями». Там по прежнему стояли мои охранники, с самыми решительными намерениями к недружественным гостям. Но были и другие… Например испуганный редактор «огонька», его замы и помощники, восхищённые девочки из секретариата и приёмной дирекции, и многие другие…
Мои «звездящиеся» посетители были мужчина и женщина. Ну мужчина был скорее высоким мальчиком, а женщина была мне известна и годилась тому, как минимум в матери, ну или с большим натягом в очень старшие сёстры. В детстве мне нравились песни этой Аны Кумачёвой. Особенно про «циркача»… Но детство кончилось… и у меня сейчас другие песенные кумиры… Я сегодня ожидаю с нетерпением встречи с ними…. Но пока нужно разобраться с этими… Вышвырнуть их это проще-простого… Но может можно с их что-то поиметь? Ведь им явно от меня очень сильно что-то надо…, – такие мысли тогда у меня бродили в голове.
Дождавшись некоторой паузы в их гневных тирадах, я дал знак всем покинуть помещение и оставить меня с гостями наедине.
Как только дверь закрылась, и гости поняли, что зрителей уже нет, то чудесным образом преобразились…
Нет, слепить глаза своим нарядом, при этом заглушая полностью блеск моей новогодней ели, они не перестали.
Но вот вести себя стали прилично…
– Ну, я Вас внимательно слушаю?, – обратился я к ним, когда они заняли места на стульях у приставного стола для посетителей.
– Нам бы спеть?, – зашла с главного «мадам Кошкина», так от чего то в моей голове она отложилась.
– Нет проблем, – ответил я.
– А как?, – снова та задала вопрос.
– Так редактор скажет, – снова я ответил ей.
– Через аукцион?, – обиженно та спросила.
– Предложите свой вариант, – пошёл я им на встречу.
– К верхней цене плюс десять тысяч, – выпалил чернявый кучерявый мальчик, явно южных кровей, но говоривший без акцента.
– Договорились, – протянул я им руку, вставая из-за стола.
Первой встала «мадам» и тоже протянула свою руку, которую я аккуратно пожал за кончики пальцев нежно… дама всё таки…
Потом пожал я руку и «сербу», так он у меня в голове обозначился, хотя тот представился… то ли «фил», то ли «вил». Не важно…
Затем я вызвал из-за двери редактора и пересказал тому наши договорённости…
– А можно сразу после Генсека и с поздравлением?, – решила та «ковать славу, не отходя от кассы».
– Можно, но ещё плюс десять, – решил я понаглеть, но видимо просчитался, так как «высокая договаривающая сторона», что-то сказал не по-русски и протянул мне руку для закрепления договора.
С тем и распрощались, довольные друг-другом…
Не успел, как говорится, и «след за ними простыть», как селектор у меня на столе снова ожил и сообщил, что ко мне срочно господин Шурпетов…
– Можно, – коротко я ответил.
Через мгновение в мой кабинет влетел разгорячённый мой южный друг…
– Нэ успэл…вах-вах-вах…, – запричитал он, бегая по кабинету и натыкаясь на все стоящие тут предметы.
– Да успокойся ты… присядь…расскажи куда ты не успел, – стал я успокаивать Шурпета.
Набегавшись и накричавшись, то наконец плюхнулся в кресло и просветил меня:
– Сюда я нэ успэл… С этих «королей» можно было и по-более содрать…чем 50 тысяч рублей… Они загорелись этой темой… вступить в прямом эфире, и стали метаться по всей Москве…по всем каналам… где они записали свои выступления в их «огоньках»… и не только…хотели втиснуться… Но везде уже всё закрыто… Сетка вещания свёрстана, только запись крутят дежурные выпускающие редакторы, а «решалы» все уже празднуют кто где… И только у нас такой вот формат, что можно… И ты тут на месте…кто всё это решить и разрешить может… Они на Центральном предлагали сто тысяч рублей просто за выступление…без поздравления…ну там только несколько слов может…
– Не понимаю…, – только я и сказал.
– Что непонятно?, – удивился Шурпет.
– Ну, какая разница, в записи ты поздравишь или в прямом эфире?, – пояснил я.
– Ээээ, – произнёс универсальную южную фразу Шурпет и сделал характерный взмах вверх правой рукой. Это означало и высшую степень ценности именно прямого эфира и всю глубину моего невежества в области понтов… и много другого…
Снова ожил селектор и приятный голос одной из моих секретарш сообщил:
– Уважаемый Дэн, коллектив концерна «Мосфильм» приглашает Вас на празднование «Нового года».
– Иду, – коротко я сказал, вставая со своего кресла.
– Ты с нами?, – спросил я Шурпета.
– Нэт. С Кэт, – скупо тот ответил, тоже поднимаясь.
И тут, что-то вспомнив, Шурпет стукнул себя по голове ладонью и произнёс:
– Совсем мозги потерял… Новый же год… А я к тебе без подарка…
– Успокойся… Я тоже тебе подарок не успел приготовить…, – начал я того успокаивать.
– Ээээ, дарагой Дэн… твоя дружба самый дарагой и желанный подарок для мэня…, – стал рассыпаться Шурпет в витиеватых восточно-южных лестных словесах в мой адрес.
Поздравив устно друг друга с наступающим Новым 1990-м годом, мы вышли из кабинета. Шурпет поторопился к выходу из киностудии, а я направился в павильон, где будет происходить празднование. В след Шурпету я успел крикнуть, что если им скучно будет, то пусть с Кэт приезжают…