Я шла от психолога и думала. Это была странная консультация. Мария сказала, что совершенно не видит моих изменений, и предложила порекомендовать мне иного специалиста. По ее словам, если терапия с ней мне не помогает, стоит обратиться к другому психологу. Но проблема заключалась не в ней. Я в принципе была такой. По жизни. Не вписывающейся. Сегодня мне исполнилось двадцать пять. У меня нет родителей. Нет друзей. Нет отношений. Работу я меняю каждые полгода, максимум год. Высшего образования тоже нет – меня воспитывала бабушка, и после школы я предпочла пойти зарабатывать деньги, а не учиться. С этим я и пришла к Марии. Но спустя шесть месяцев изменений ноль. Это признавала даже она. Такое ощущение, что мир меня отторгает. Не было бы бабушки, можно было бы смело говорить – меня здесь ничто не держит.

Я забежала в магазин у дома и купила тортик. Дни рождения, по причине отсутствия друзей, меня никогда особо не радовали. Но шоколадный торт был обязательной частью. Раньше его покупала бабуля, а после восемнадцати, как я устроилась на свою первую работу, это стало моей “обязанностью”. Я вообще старалась не доставлять бабушке финансовых хлопот. Она работала и получала пенсию, но это все равно были маленькие суммы. Собственно, поэтому я и предпочла работу университету.

– Ба, я дома! – очевидно, она не могла не услышать моего прихода, но это было традицией.

– Ленчик, мы на кухне.

Мы? Может, соседка баба Нюра забежала на чай?

Я прошла в указанную комнату с шоколадным тортиком и с удивлением обнаружила сидящую за столом ослепительно красивую блондинку.

– Добрый день, – я протиснулась мимо нее в маленькое помещение и водрузила покупку на тумбочку кухонного гарнитура. Блондинка совершенно нелепо смотрелась в нашем совковом ремонте, словно что-то чужеродное. Интересно, откуда бабуля ее знает? Но как-то неприлично спрашивать об этом в лоб.

– Ленчик, садись с нами, – хоть меня звали Элей, бабушка упорно звала меня именно так. Не знаю, уж почему – то ли имя мое не нравилось, то ли свои ассоциации. Я почему-то всегда стеснялась спросить.

Моя не особо активная интуиция вдруг приподняла голову и с сомнением принюхалась к ситуации. Сейчас выяснится, что эта красотка – представитель секты, которая заманила моего единственного близкого человека в свои токсичные ряды. Тем не менее я села на последний свободный табурет и напряженно замерла в ожидании пояснений.

– Я обещала рассказать про твоих родителей, когда тебе исполнится двадцать пять, – начала бабуля. Она явно была взволнована. Блондинка же хранила философское спокойствие. Похоже, дело не в секте – уже легче. Но все же надеюсь, сейчас не выяснится, что это моя младшая сестра или что-то в таком роде. А то получится обидно. Она – красивая, златокудрая (иначе про нее не скажешь), стройная и хрупкая. И я – совершенно обычная, среднего телосложения с темными кудряшками.

Бабуля замолкла и беспомощно оглянулась на блондинку. Точно не к добру. Та, уловив обращенный на нее взгляд, повернулась ко мне и выдала:

– Элла, я твоя мама.

На ум пришла культовая сцена из известнейшей космооперы, только там был отец. Глаз хотел было дернуться, но в последний момент передумал и замер на половине пути. В смысле – мама?! Да она выглядит младше меня!

Словно прочитав мои мысли, блондина продолжила:

– Внешне по мне не скажешь, но это так.

Следующие полчаса превратились в какой-то фарс. Красотка оказалась богиней. На этом месте я заволновалась насчет психического здоровья бабули. Она вроде выглядела вполне здравомыслящим человеком, но ей уже было шестьдесят семь. Вполне возможно, что деменция смогла добраться до моей ба, оставшись при этом незамеченной до сегодняшнего дня. Она (блондинка, не бабуля) влюбилась в мужчину с Земли, родила от него ребенка. Узнав, кем блондинка (кстати, имя у нее было зубодробительное – Элланиэль) является, мужчина шустро отказался и от нее, и от ребенка. Ну да, зачем ему сумасшедшая, наверняка передавшая гены дочери. С одной стороны, я понимала отца. С другой – его поступок был непростительным. Тогда Элланиэль договорилась с ба (кстати, совершенно посторонним человеком и ей, и отцу), оставила ей на воспитание дочку, то бишь меня, а сама отправилась в мир под названием Чейркон. Там она выполняла обязанности богини любви последние двадцать пять лет. И вернулась на Землю чтобы инициировать меня как богиню и передать мне свой пост. Мол мир ей не пришелся по вкусу, а отказаться от надзора за ним она не могла. Чейркон ей передала ее собственная мать – Элькриона. Похоже, это такая семейная фишка, называть дочь на “Эл”. Если принять на веру, что эта девчонка – моя мать, и все, что она говорит – правда.

Помассировав себе виски, я решила немного развеять этот бред.

– Хорошо, если ты богиня, сотвори что-нибудь такое, чтобы я могла тебе поверить.

Элланиэль посмотрела на меня с укором,

– Я тебе не маг, чтобы быть цирковым шутом. Но так и быть, смотри.

Блондинка повела плечиком, словно что-то сбрасывала – и вот уже передо мной сидит сгорбленная старуха. Еще пара секунд, и старуху сменил бравый молодец. Все-таки шизофрения передается по наследству, и сейчас она пробудилась во мне. Потребовалось еще полчаса, чтобы убедить меня, что я не сумасшедшая. Ну как убедить… до конца я этот вариант не скидывала со счетов. Впрочем, где-то мною была вычитана мысль, что если вы сошли с ума, постарайтесь получить от этого удовольствие. А еще идея фатализма. Плыть по течению. И множество иных вычитанных в интернете теорий.

Видимо, мое лицо выражало весь бурливший внутри скепсис, потому что следующими словами блондинки были:

– Некогда мне тебя убеждать, сама сейчас поверишь.

Элланиэль потянулась ко мне через кухонный стол и схватила за руку.

– Что… – договорить я не успела. Резко закружилась голова, мир словно при обмороке ушел из-под ног.

Очнулась я не на кухне старенькой хрущевки. И явно не в больнице.

– Слушай и запоминай с первого раза, – с каждой минутой эта блондинка нравилась мне все меньше. И это моя мать? Слава богу, что она сбежала, оставив меня на мою славную бабулю. – Сейчас ты находишься в главном храме богини любви, то есть твоем. После инициации, конечно, сейчас пока я главная.

Слушая вполуха, я поднялась с пола, на котором оказалась в момент якобы перемещения. Голова еще немного кружилась, сознание пыталось логически объяснить происходящее вокруг а я просто осматривалась. Вычурно, помпезно, безвкусно – именно эти слова подходили обстановке “главного храма”. Вокруг сплошной ампир в бело-золотых тонах с добавлением насыщенно-красных. Лепнина, статуи, картины в массивных рамах, ковры, ткань везде, где только можно – на окнах, стенах, мебели. Одним словом, совершенно не мое.

– Доступ к нему имеешь только ты и те, кого лично приведешь. Без твоего ведома и разрешения сюда не смогут попасть ни смертные, ни даже другие боги. Здесь твоя власть безгранична. Конечно, в определенных рамках – мы же не демиурги. Хочешь – перестраиваешь интерьер на свой вкус. Хочешь – создаешь нужные деньги. Хоть с Земли, хоть любой империи или страны Чейркона. Стать невидимой, летать без крыльев и так далее – на что хватит фантазии. Ну и все прочее. Еда там, одежда, сменить свой облик. Разберешься, – Эланиэль дернула плечиком. Похоже, это ее “фирменный” жест. – Дальше. Есть личные храмы богини любви, тебя то есть. Там тоже много власти, но уже с ограничениями. Есть храмы нескольких богов. Если в нем расположен твой алтарь – то тебе там подвластно многое, но тоже уже меньше, чем в личном. В общем, по убывающей. За пределами храма, соответственно, силы еще меньше. Сама летать без крыльев сможешь, а поднять в воздух какого-нибудь смертного – нет. Что еще..?

Блондинка (мне не удавалось воспринимать ее как мать) в самом начале своей абсурдной речи разместилась в вычурном кресле с красно-золотой узорчатой обивкой и на золотых гнутых ножках. Ничего не оставалось, кроме как сесть во второе такое. Задумавшись, девушка повела кистью, и тут же в ее руке появился бокал с белым вином. Почему-то именно этот факт заставил меня резко поверить во все происходящее. Не смена обликов, не отвратительное по ощущениям перемещение в какое-то иное место, а именно взявшийся из воздуха бокал с напитком. Элланиэль не заметила произведенного эффекта, она продолжала инструктировать, глядя куда-то поверх моей головы.