– Приехали! – голос водителя звучит откуда-то издалека.

Девушка моргает и приходит в себя. Резко выдыхает, натолкнувшись на потемневший взгляд мужских глаз, оказавшихся в неожиданной близости. И когда это она успела к нему так близко подвинуться? Даже не помнит, как это делала. Наваждение прямо.

Мужчина смотрит остро и не дыша. По крайней мере так кажется. Ноздри его слегка подрагивают, а мышцы на мощной шее напрягаются. Лейла до боли сжимает кулаки, подавляя в себе безумное желание, обвиться собственными руками вокруг мужественной, чертовски сексуальной шеи.

Лейла, ты сходишь с ума! – резко ставит себя на место. Так же резко отодвигается, запретив себе даже мысли в подобном направлении. Соблазнять собственного охранника! Нет, так низко она еще не пала! И не собирается!

Громко хлопнув дверью, она не выходит, вылетает из машины. Нисколько не жалея ни само имущество, ни барабанные перепонки тех, кто остался внутри.

– Сегодня в твоих услугах больше не нуждаюсь! – чеканит жестко, даже не поворачиваясь.

– Я обязан сопровождать вас всюду. Таков приказ.

Кажется бездушный робот совершенно не способен в эмоции. По крайней мере голос его сух и мертв.

– Слушай, ты! – девушка все-таки не выдерживает, зло разворачивается и тыкает пальчиком в твердокаменную грудь (она у него из железа что ли? Чуть маникюр не испортила). – На территории особняка полно охраны к тому же камеры слежения на каждом углу. Сюда и мышь не проскочит. Поэтому здесь меня охранять не требуется! Понял?

Глупо таращится взглядом в черную футболку, потому что поднять глаза не решается. Их завораживающая глубина пугает.

– Ваш отец приказал не отходить от вас ни на шаг. И только он может изменить мои обязанности.

– Ты! Ты! Ты!…

Нужные слова не находятся. А оскорбить упертого чурбана ужасно хочется. Он отказывается ей подчиняться. Он ЕЙ!!! Уму не постижимо просто. Да что он о себе возомнил? Неандерталец пещерный!

– Плевать! – ругается громко и несдержанно (кажется, она потратила на него все свои силы). – Но чтоб в комнату мою ни ногой!

Лишь на секунду поднимает голову, замечает легкую усмешку, мелькнувшую на обычно суровом лице, и понимает, что над ней попросту издеваются. Смеются как над маленьким расшалившимся ребенком. Злой взгляд летит в непрошибаемое лицо. Но это все, что она может себе позволить. Не будешь же драться с собственным охранником на парковке.

И выпускает пар уже в собственной комнате. Ну ничего! Она ему еще покажет! Уже завтра ноги этого дворового пса в их доме не будет. Что-что, а как избавиться от надоевшей охраны, она знает лучше всех. Опыта много.

– Да, блядь!

Дана так не крыло с тех пор… Он даже не помнит с каких именно. После горячих точек все хотелки намертво отбило. А тут на тебе! Вылезло! На его, мать, голову! И к кому? К девчонке, капризной взбалмошной куколке, что одним своим видом до коликов изводит. Еще этого только не хватало на старости лет. Да она ж ему…

Нет, впрочем, в дочери она ему не годится. Все же возраст Дана не настолько большой. А девчонке уже пару лет как исполнилось восемнадцать. Но и пятнадцать лет – не маленькая разница. К тому же она его задание. А испытывать чувства к собственному объекту это как-то… Непрофессионально. Впрочем, вот с Анютой, женой Марата, было же. Но Аню он не любил. А эту что? Любит? Хочет? Скорее последнее. Потому что первое вот для него вообще не вариант.

– Да, блядь! – ругается вновь и со всей дури лупит кулаком по стене. – Ну, что за идиота кусок!

Удар такой сильный, что удивительно, как хрупкое покрытие уцелело и не обсыпалось, покрывшись трещинами.

– Сука! – снова ругается Дан на собственную жизнь и собственное везение. – Это ж надо так попасть.

Он хотел просто по легкому заработать деньжат. Задание выглядело не сложным, а платили за него на удивление много. Даже Дан со своими гонорарами начальника службы безопасности такое жалование только за год мог получить. А здесь подобную сумму платили за месяц. И вот скажите, кто не любит халявных денег. Позарился. Получай теперь.

Дан садится на край матраса. В голове волшебным калейдоскопом мелькают картинки. Девчонка в легком струящемся платье, раскрасневшаяся от злости и пытающаяся поставить его на место, нежные коленки, выглядывающие из-под специально сдернутого наверх подола…

Дан представляет, как сжимает одну из них, такую маленькую, полностью умещающуюся в его ладони, как скользит пальцами вверх по гладкой, белоснежной коже, поднимает подол все выше и выше так, что уже видна кружевная кайма трусиков…

– Да, блядь!!!! – звериный рык и новый удар по прикроватной тумбочке.

Та в свою очередь жалобно трещит. Нет, ломать мебель – это не выход. Даже если в штанах колом стоит. И идти сейчас трахать девчонку – тоже. Потому что даже если бы она согласилась, что, учитывая ее к нему отношение, вообще за гранью возможного. Он никакого права просто не имеет. Поэтому надо унять пожар в штанах другим доступным способом.

Сделав три по пять подходов, Дан понимает, чтобы ни писали научные статьи, если таковые вообще имеются, но вот эта самая сублимация ему ни хрена не помогает. Или это только у него так? А может просто надо добавить. Накинув спортивную кофту, он выходит на пробежку. Все-таки ничто так не успокаивает, как мерно пружинящий грунт под ногами, воздух, свистящий в ушах, и полное отключение мозгов. Правда сегодня даже это не работает. Да что за день то такой?

Оглянувшись пару раз на особняк, мирно спящий в ночном полумраке, мужчина чувствует смутную тревогу. Давно он не испытывал подобного гнетущего ощущения. Последний раз, когда его приятелю на одном из заданий ногу оторвало. Внутри поднимается противная волна, не имеющая никакого здравого объяснения.

Как верно недавно заметила девчонка – этот особняк настоящая крепость. Его хозяин хорошо поработал над безопасностью, и никто чужой незаметно проникнуть внутрь не сможет. Дан сам все лично проверил, прежде чем пойти в свою комнату, хотя, если честно, остаться возле дверей, ведущих к стервозной девчушке, сводило с ума. Весь мозг ведь ему ложкой за сегодня выела.

Перейдя на медленный бег, а потом и вовсе остановившись, мужчина замирает. Внутри тревожной сиреной мигает красная кнопка алерт. А игнорировать подобное он не привык. Пусть даже снаружи ничто не предвещает. Резко развернувшись, шагает к усадьбе, монументальному произведению искусства сделанному под старину с толстыми колонами, белокаменной лестницей и фронтонами. Не дом, а музей, бля. Усадьба Шишкина, не иначе. Или как там?

Дан не знал, потому что искусством в своей жизни никогда не интересовался. Не его эта тема. Оружие, война, обстрелы – там он как рыба в воде. А вот в музее или выставке какой чувствовал себя как мальчишка на минном поле. Дико и смертельно опасно.

По длинному коридору он идет в нервном напряжении. Даже руки немного потряхивает. И дело вовсе не в пробежке и предшествующих изнурительных тренировках! Дело в одной мелкой паразитке, что провернула такое… Такое… У него даже слов не находится! И, главное, как смогла то? Вот как? Лиса хитрая! А он тоже хорош. Уши то развесил. Поверил, бля, что мелкая пигалица к себе спать отчалила и можно хоть ненадолго расслабиться, выдохнуть, потому что с ней ни хрена не получается. Не дышится рядом с ней. Никак.

Он с новой силой лупит по стене, вспоминает как вошел в пункт видеонаблюдения и увидел, как охранник мирно спит на столе, уткнувшись головой в собственные локти. Рядом безобидно стоит баночка с колой. А на вопрос кто дал, следует закономерный ответ:

– Так Лейла Каримовна принесла. Чудесная девушка. Заботливая. Вот повезет кому-то с женой.

– Повезет, бля! – снова ругается Дан, чувствуя как глаза наливаются кровью.

Повезет, если он эту хрупкую шею сам не свернет. Когда доберется. А доберётся он непременно. Где-то на задворках памяти блуждает мысль о психованном мудаке, что следит за девчонкой. Но ничего ему не светит. Сталкеру этому ублюдочному. Потому что сначала он, Данила Холодов, всю душу из мелкой паразитки вытрясет и ремнем по попе надает, чтобы знала как из дома убегать.