— Нет, папа. Я приехала домой, потому что мне дали два выходных, и я подумала, что вам может быть любопытно, как у меня дела.

— Ясно. То есть ты вернулась не навсегда.

— Пока нет. Нас еще не распустили.

— Это скоро случится. — Он поднял палец. — Кайзер, этот дьявол, отступает, и мы ему за все заплатим. Все кончится через месяц-другой, попомни мои слова. Полагаю, потом я смогу подыскать тебе работу у одного из своих знакомых. Я понимаю, что такая умная девушка не захочет провести всю жизнь дома в ожидании мужа. Тем более что в наши дни можно его и вовсе не дождаться.

Эмили не знала, что сказать. Отец принял ее молчание за согласие.

— Твоя мать обрадуется, что ты вернулась. Ей одиноко. Только благотворительные дела ей и помогают.

Позвонили к обеду. В столовой их ждал прозрачный говяжий бульон с крутонами и паровая камбала под соусом из петрушки. После нескольких месяцев сплошных рагу еда казалась восхитительной. А вот атмосфера за столом царила прохладная. Отец хлюпнул супом, жена неодобрительно на него посмотрела. И больше никаких звуков.

— Как поживают твои друзья, мама? — спросила Эмили, не в состоянии больше выносить тишину. — Есть ли хорошие новости?

— Не сказала бы. Сын Томасов комиссован и вернулся домой к облегчению Мирны Томас, но она опасается, что у него контузия.

— Контузия, — презрительно произнес отец. — Не верю я ни в какие контузии. Это просто оправдание, чтобы уйти из армии. Ни один врач ее не обнаружит.

— Я слышала от медсестер, что по ночам некоторые пациенты кричат. Возможно, с ними что-то не в порядке.

— Они слабаки, вот что с ними не так. Не получили должного воспитания. Родители их слишком берегли. У твоего брата никогда бы не случилось контузии.

Наступила еще одна неуклюжая пауза.

— А как поживают Моррисоны? Вы сними видитесь?

Она почувствовала какую-то заминку. Мистер Брайс кашлянул.

— Полагаю, рано или поздно ты об этом услышишь, поэтому я сам тебе об этом расскажу. Милдред Моррисон повела себя неумно. У нее будет ребенок, можешь себе такое представить? Вынужден заметить, что мужа у нее нет.

— Фиби Моррисон умирает от стыда, — вставила миссис Брайс. — Но я всегда говорила, что ее дочь выглядит слишком легкомысленной. Не стоило посылать ее в эту прогрессивную школу. Интерпретационные танцы, игровое чтение… Разве ж можно забивать таким голову девушки? Но я не думала, что она допустит подобное.

— И что с ней будет? — Эмили трудно было говорить.

Миссис Брайс пожала плечами:

— Разумеется, ее куда-нибудь ушлют. Они не переживут скандала. Никто не захочет вести дела с ее отцом. Ее отправят в один из этих домов для девушек в сложном положении. И если им повезет, она сможет вернуться, а родители просто скажут, что она работала на нужды страны.

— Только вот это уже ни для кого не секрет, — добавил мистер Брайс. — Если ты что-то знаешь, Марджори, то и весь мир узнает.

— Ты же не станешь говорить, что я сплетница?

— Конечно нет, моя дорогая. Я всего лишь хочу сказать, что тот, кто рассказал тебе эту новость, рассказал и другим. Слухи в сельской местности разносятся быстро.

— В любом случае мне придется вычеркнуть их из списка знакомых.

— Не понимаю, почему они так снисходительны, — вдруг разбушевался мистер Брайс. — Отец должен был вышвырнуть ее из дому. На его месте я бы так и поступил.

— А что станет с ребенком? — Эмили гордилась своим спокойствием.

— Полагаю, что его усыновят. Или отправят в приют, — объяснила миссис Брайс. — Моррисоны не желают иметь с ним ничего общего.

Эмили посмотрела в тарелку на застывший соус и сглотнула горькую желчь. Ее могло стошнить в любой момент. Алиса велела ей посмотреть, как настроены родители, и теперь она это поняла. Против нее.

Эмили не знала, как прожить остаток дня. Она стояла посреди спальни, залитой солнечным светом, и замечала все новые и новые знакомые мелочи. Шелковое одеяло, под которым она сворачивалась ночью, картину с изображением альпийского озера, глупых напыщенных кукол на полке. Что ей стоит взять c собой? Как упаковать целую жизнь в крошечный чемодан? Она велела себе быть практичнее и брать только самое нужное. Вечер она провела в комнате, перебирая гардероб и комод, выбирая вещи, которые сможет носить в будущем и сумеет увезти. Все модные платья были сшиты так, чтобы носить их с корсетом. Сейчас она бы в них не влезла, даже если не учитывать слегка раздавшуюся талию. Эмили взяла с собой саржевый костюм-двойку, пару простых платьев, которые можно будет перешить, нижние юбки, чулки и теплые жакеты. Потом она подошла к книжной полке и провела ладонью по старым, с детства знакомым обложкам. Книги она взять с собой не могла.

Зато она могла забрать украшения. На совершеннолетие ей подарили несколько красивых вещиц, унаследовала она и кое-что из фамильных драгоценностей. Возможно, однажды придется их продать. Она вынула их из шкатулки и затолкала в носок туфли.

Интересно, отправят ли родители ей вещи, когда она найдет себе постоянное пристанище? Она понимала, что не сможет раскрыть им правду. Придется придумать какое-то объяснение. Новая работа, которая вынудит ее уехать во Францию или в Бельгию. Например, помогать беженцам после войны. Да, это прекрасно подойдет. Она будет переезжать с места на место. Напишет, как только сможет.

Но соврать им в лицо она не смогла. Она изображала из себя почтительную дочь, ела бифштекс и пирог с почками, который показался ей ужасно тяжелым. Она с трудом глотала густой красный соус и куски почек.

— Что с тобой? — спросил отец. — Я полагал, что работа на полях научит тебя ценить еду.

— Все в порядке, папа. Просто я никогда не любила почки, а на фермах видела, как забивают животных. Наверное, мне это не понравилось.

— Ерунда. Почки полезны, в них много железа. Ешь.

Она заставила себя прожевать несколько кусочков, а остальные спрятала под капустой. Яблочный крамбл с заварным кремом проскользнул в желудок куда легче, а стаканчик портвейна его успокоил.

Наутро она объявила, что ей нужно встретиться с другими женщинами на станции и возвращаться к работе. Попросила Флорри принести с чердака чемодан и забрала его с собой.

— А это зачем? — спросил отец, когда она уложила багаж в автомобиль. — Ты собираешься остаться там надолго?

— Нет, папа. Я просто взяла с собой немного одежды для выходных и книги, по которым соскучилась. По вечерам там не слишком-то весело.

— Могу себе представить. Вряд ли с девицами с фермы можно о чем-то разговаривать. И все же, — он вдруг погладил ее по колену, — скоро это все закончится. Я найду для тебя достойное занятие. Ты легко научишься печатать на машинке. Полагаю, секретарши будут в цене. После работы в поле машинопись не покажется тебе особенно сложной.

Они остановились у станции.

— До свидания, папа. — Эмили поцеловала его в щеку и долго смотрела вслед. А потом пошла на платформу вместе с носильщиком.

ГЛАВА XXII

Когда Эмили вернулась на ферму и потащила чемодан наверх, мисс Фостер-Блейк окликнула ее снизу:

— Мисс Брайс, когда вы положите вещи, мне хотелось бы сказать вам пару слов.

У Эмили замерло сердце. Что она сделала не так? Она вернулась вовремя. У нее было разрешение уехать. Она положила чемодан под койку, повесила макинтош и шляпку на крючок, поправила прическу и спустилась.

Мисс Фостер-Блейк сидела за письменным столом в своем маленьком кабинете. Она указала Эмили на стул и спросила:

— Как прошел визит домой?

— Довольно напряженно. Родители до сих пор демонстрируют, как им не нравится мое непослушание.

— И что же случится, когда наша работа закончится? Вы вернетесь домой и будете примерной дочерью?

— Не уверена, — ответила Эмили, — я пока еще не представляю, чем собираюсь заняться.

— Я все знаю, Эмили, — тихо сказала мисс Фостер-Блейк.

Эмили в ужасе взглянула на нее.