– Моя Мари…
Я не могу ничего произнести – только хрипло дышу, вцепившись обеими руками в его руку, по прежнему обнимающую меня поперек груди. Олег набрасывает на нас покрывало, и еще через минуту его накрывает повторно, а я прижимаюсь к нему, словно стараюсь впитать каждую волну, в которых бьется его тело. И это ощущение не сравнимо ни с чем…
Среди ночи просыпаюсь, сажусь на кровати, чувствуя легкую тошноту – как всегда, если перебрала в экшене адреналина. Олег спит, обняв подушку, по его обнаженной спине пробегает тень – в окно светит уличный фонарь. Мне очень хочется прижаться лицом к этой спине, но я знаю, что Олег мгновенно отреагирует и проснется, а я хочу, чтобы он выспался хотя бы здесь.
Тихо выбираюсь из постели, натягиваю носки и спортивный костюм и на цыпочках выхожу из комнаты, надеясь, что не заскрипят половицы или ступеньки лестницы. Внезапно вижу, что на каждой из них вдоль стены приклеена светодиодная лента, которая загорается, едва моя нога опускается на ступеньку. Ну, ты смотри… Денис позаботился, чтобы я со своим отсутствующим зрением не разбилась как-нибудь ночью…
Внизу все спят, в комнате бардак после вчерашнего экшена – валяются девайсы, кресты сдвинуты просто к стене, а не разобраны, на подлокотнике дивана – полотенце в бурых пятнах. Господи, ну, хоть это могли бы и вынести….
Наливаю молоко в кружку, беру пепельницу, закуриваю, сажусь к столу и слышу, как где-то открывается дверь. О, черт… ну, хоть бы только не Денис – не хочу с ним разговаривать, совершенно не хочу.
К счастью, это Лера – идет, чуть прихрамывая, кутается в короткий махровый халат, на левой ноге выше колена – повязка.
– Ты чего не спишь, Мари?
– Не могу, проснулась. Ты как?
Она садится наискосок от меня, осторожно трогает повязку на бедре:
– Терпимо… там не глубоко, кожа лопнула… ты зачем вчера на экшн согласилась? Никогда ведь не смотришь.
– Хотела Олега освободить, он считает, что этот из-за него у Дэна планку рвет – потому что надеется, что Олег в любом случае его подстрахует.
Лера дергает щекой:
– Мне тоже так всегда кажется. Правда, когда Олег рядом, мне спокойнее…
– Да видела я вчера. Ты ж ни на секунду не расслабляешься – зачем такая Тема?
Она смотрит мне в лицо:
– Хочешь честно, Мари? Мы ведь с тобой вроде нормально всегда общаемся… я все это время пытаюсь заменить ему тебя. Чтобы он увидел, что на тебе не сошлось все, понимаешь? Я заставляю себя выдерживать сверх того, на что вообще способна… – она дергает плечами, морщится: – Я сотой части, похоже, не могу… а ему надо. Каждый раз орет – устаю, мол, все время в полруки работать, никакого удовольствия не получаю… а что я сделаю? Ну, не выношу я такую боль, как, видимо, ты выносишь…
– Лера… Лера, остановись, – перебиваю я, трясущейся вдруг рукой пытаясь попасть в пепельницу. – Он же тебя искалечит, не понимаешь? Мной ты не станешь никогда – не потому, что я лучше, а просто ты – другая. И либо он тебя, другую, примет, либо тебе нужно уходить. Я говорила тебе об этом еще в январе, помнишь? Вы делаете друг другу только хуже.
– Ты не поймешь этого, Мари, и я тебе тоже об этом тогда говорила. Ты не знаешь, что такое искать кого-то, не знаешь, как это – впервые в жизни получить такого мужчину, как Дэн. Да я из кожи вон вывернусь, чтобы остаться с ним…
– Ты уже из нее вывернулась, не видишь? По швам вон разлезаешься, – я киваю на ее забинтованную ногу. – Поверь – он этого даже не оценит. Я ведь знаю, что тут происходит после флагелляционной сессии – думаешь, я глупая? Я даже знаю, зачем вчера Север двойные наручи просил. Кому минет зеркалили – Северу или Денису?
Лерка опускает голову:
– Ты как будто не знаешь, что Денис Иру к себе на пушечный выстрел не подпустит… Северу, конечно, – она опять вся передергивается. – Скажи – он с тобой тоже такое проделывал?
– Ну, ты ведь знаешь, что нет. Единственным третьим в нашем экшене был Олег. И секса у меня с ним не было.
– Не понимаю… так всегда Севера осуждает, что он Ирку по кругу пускает, а сам… – она вдруг закрывает лицо руками.
– С ума сошла? Плакать еще из-за них?
– За что он меня так? За то, что я – не ты? – рыдает она сквозь ладони. – Но тогда зачем он со мной, если все равно постоянно думает о тебе? Я вчера терпела, сколько могла, чтобы только на глазах у тебя не сорваться, чтобы только он не сказал прямо при тебе, что ты можешь, а я нет…
Если бы я вчера догадалась подумать в эту сторону, то ни за что не предложила бы этот дурацкий эксперимент, ни за что… Мне начало казаться, что у Дениса с Лерой все более-менее наладилось в плане Темы, что он вполне доволен тем, что сейчас есть, но нет. Нет – он все так же пытается подогнать ее под меня, а она, дурочка, изо всех сил старается соответствовать. Чтобы быть мной, надо иметь характер как у меня, а не пытаться слепо повторить мои поступки, мою жизнь в Теме, мою модель отношений с Верхним. Я не крутая, нет – я просто жесткая и знаю, чего мне надо. Я – это я, и на моем месте никто не окажется, как бы ни старался.
– Лерка, остановись, я тебя умоляю. Ну, ведь Лиза теперь есть, ты не останешься одна…
Она поднимает заплаканное лицо:
– Ты это серьезно? Я не смогу уже без Темы, а Лиза категорически не согласна, даже слышать не хочет.
– Ну, предложи плеть ей – вдруг быть сверху ей понравится? Судя по всему, характером она сильнее, чем ты, и в ваших отношениях все равно как бы над тобой.
– Она не сможет, Мари. Ты ведь не можешь, правда?
– Да, не могу.
– Хоть что-то ты не можешь, – криво усмехается Лера. – А я, к счастью, могу и иногда даже делаю – когда у Дениса есть настроение, а Север привозит каких-нибудь левых нижних. И вот это – кайф, Мари…
– Я давно говорю – вам надо было свитчевать, все были бы довольны. Кто утром первый встал – тот сегодня и Верхний, – я беру новую сигарету, Лера тоже тянется к моей пачке.
– Что ты… он никогда на это не пойдет…
– Не пойдет – на что? – вдруг раздается из темноты комнаты голос Дениса, и мне кажется, что мы с Леркой седеем от ужаса, думая об одном – как давно он там сидит и слышал ли то, что мы говорили о Лизе.
– Отпуск ей Олег сейчас не даст, – спокойно говорю я, стараясь унять противную дрожь в коленях и радуясь, что на мне свободные спортивные брюки.
– А зачем ей сейчас отпуск? – Денис выходит в кухню, берет сигарету, смотрит в мою кружку: – Чего вдруг на молоко перешла?
– Тебе жалко?
– Да пей, просто странно, ты ж не любишь. Зачем, говорю, отпуск тебе сейчас? – обращается он к Лере, и я под столом показываю той кулак, чтобы собралась.
– Хотела недельку с тобой провести, – бормочет она.
Денис вдруг протягивает руку, и я вижу, как Лерка сжимается на табуретке, становясь даже вроде бы меньше ростом. Более того – я тоже съеживаюсь, как будто жду пощечины… Но он гладит Леру по щеке, смотрит почти нежно:
– Ну, хочешь, я сам с ним поговорю? – Лера молча кивает. – Ты ведь знаешь, что такие вопросы нужно решать через Верхнего.
У меня чешется язык сказать, что и Верхнему иногда надо думать головой, а не причинным местом, но я понимаю, что не надо разрушать и без того хрупкое равновесие и злить Дениса. К счастью, он, кажется, не слышал начала нашего разговора, ну, вот и не стоит все усугублять.
– Как бедро? – он присаживается на корточки, зажав сигарету в углу рта, откидывает полу халата, начинает разбинтовывать. Рана выглядит не очень, но хотя бы не глубокая. – Надо бы стянуть плотнее, рубец будет, – говорит он, сдвигая края к центру, Лера при этом вцепляется в край стола пальцами и охает.
– Погоди, я клей принесу, – флакон медицинского БФ всегда лежит у Олега в саквояже. – И бинт бы свежий.
– Бинт есть, – отзывается Денис.
Я потихоньку поднимаюсь наверх – Олег по-прежнему крепко спит, теперь отвернувшись к окну и закинув ногу поверх одеяла. В комнате жарко, он такое не любит… На цыпочках прохожу к окну и открываю форточку, нахожу во внутреннем кармашке саквояжа клей и спускаюсь обратно.
