— Всё? Убедились? — холодно спросила Кива, когда охранники закончили.
— Сапоги снимай.
Девушка закатила глаза, но сняла обувь и какое-то время стояла босиком. Мужчины проверяли голенища, потом принялись сгибать подошву, проверяя на наличие лезвий. Она наблюдала за ними и всё же высказала свою мысль:
— Какие же вы нервные.
— Кайфа с этого не получаем, приказ Грегора. Ходят слухи, что ты как-то раз пронесла нож в подошве, — они бросили её сапоги на пол перед ней, — можешь подниматься наверх.
— Откуда только такие берутся, — пробормотала она натягивая обувь на ноги.
Пускай схожий инцидент был в её жизни, но даже она не могла сказать откуда такие слухи просачиваются в массы. Кива всё так же неспешно поднялась наверх по знакомой лестнице. Впереди маячило какое-то свечение, по всей видимости там расставили свечи для большего удобства. Слышались скрипы, шаги, тихий говор людей. «Там больше дюжины людей», сразу прикинула Кива, ориентируясь только на все эти шумы. Дверь наверх была открыта и когда девушка прошла сквозь неё, говор затих и взгляды упали на гостью. Она лишь мельком оглядела охрану Осборна: «Вместе с двумя охранниками, что идут сзади, всего семнадцать человек». Двое сзади, трое у одного окна, трое у другого, четверо возле стены рядом с дверью, четверо рядом с самим Грегором. Взгляд остановился на самом Осборне. Мужчина лет сорока, довольно крупный, сидел закинув ногу на ногу на принесенном откуда-то стуле. Когда он был моложе, то он был весьма атлетичного телосложения, но сейчас богатая жизнь размягчила его тело. Но ведь ему не было необходимости лично вести дела и участвовать в чём-то таком, Грегор оставался мозговым центром и некой деловой хватки не потерял. Во всяком случае об этом говорила его готовность к диалогу, пускай даже и внешнему, так как Осборн сомневался с благоприятном исходе, раз он притащил столько своих людей. Он сидел в углу комнаты, справа от него стоял стол и ещё один стул, по всей видимости приготовленный для неё. К его чести, в отличии от своих подчиненных, Грегор держался расслабленно и не выказал никаких негативных эмоций, когда девушка вошла в комнату.
— Я рад, что ты проявила благоразумие явившись сюда, — он чуть улыбнулся вежливой улыбкой.
— Чего нельзя сказать о твоих головотяпах, я бы сюда голой пришла из-за их опасений. Зачем ты притащил их? — она недовольно ворчала.
— Всего лишь мера предосторожности, все знают, что ты сейчас одна из самых опасных личностей в Стенах, даже без оружия, — Грегор провёл рукой, приглашая девушку сесть.
Кива хмыкнула, но прошла к стулу. Дверь закрылась и возле неё встали двое мужчин. Как только она подошла, четверо охранников отошли от Осборна то ли из-за своих опасений, то ли из-за жеста самого Грегори. Кива села на предложенный стул боком, поставила локоть на стол и положила на ладонь подбородок, смотря в основном на собеседника, но краем глаза наблюдая за окружением.
— Ну скажи мне, — начала она, — зачем ты выдернул меня сюда?
— Чтобы поговорить с тобой насчет нынешних дел.
— Решил вспомнить старые добрые времена? Не поздновато ли? — ухмылка показалась на её лице.
Сейчас её целью было потянуть время, пока полиция оцепляет район, узнать как можно больше и ослабить их бдительность. Поэтому годились любые вопросы, фразы. Грегор чуть нахмурился, но тут же это исчезло.
— Старых добрых времён уж для тебя точно не будет, Кива. Ты-то лучше всех должна это знать.
— Да ну? Я вот не замечаю особых препятствий установленным порядкам, что-то ничего сверхнового я не вижу, может ты раскроешь мне глаза?
— Хватит цепляться за прошлое, ты сейчас для всех как гнилой зуб. Времена меняются, должны измениться и мы.
— «Мы»? Кто же это мы, расскажи-ка мне, — сейчас она смотрела на него внимательно.
Осборн старался выглядеть и звучать убедительно.
— Не будь такой упрямой, ты прекрасно видишь что сейчас творится. Многих не устраивает взятый курс. И ты здесь одна мешаешь своей старой политикой, непригодной в нынешних обстоятельствах.
— Я лишь стараюсь навести порядок в детской песочнице, — девушка постучала пальцами левой руки по столу, — а вы те, кто нарушает это порядок. Может ты выбрал не то время для восхождения наверх?
Пока всё поведение и сами речи давали весомый повод подумать, что за Осборном в самом деле кто-то стоит. Без чей-то поддержки он не стал бы себя вести так с ней.
— Не уводи в сторону, — голос зазвучал команднее, — я захотел с тобой поговорить, вместо того, чтобы просто устранять. Прежде всего из уважения к твоему труду, и к твоему бывшему хозяину. И потому что надеюсь, что ты добровольно отойдёшь от контролирования наших дел в городах. Хватит стоять на нашей дороге и защищать устои, которых уже нет, сама целее будешь.
Кива встала, на это движение кто-то прореагировал потянувшись к револьверу. Но она сложила руки за спиной в замок, лицо было задумчивым, вроде даже оценивающим сделанное ей предложение, граничившее с ультиматумом. Грегори не сводил с неё глаз тщательно следя за движениями и эмоциями. Девушка мерила комнату шагами, словно раздумывая, охранники, не хотевшие стоять с ней рядом, рассредоточились подальше. Пускай её глаза и были полуприкрыты, она тщательно ловила малейшие изменения в деталях.
— Правильно ли я тебя поняла, — она наконец прервала тишину, — я оставляю своё место, ухожу нетронутой, а вы строите новый порядок, более подходящий под новую реальность?
— Более или менее, можно сказать это доброе слово предупреждения.
Кива только хмыкнула, хорошо предупреждение. «Если я откажусь сейчас — они попытаются меня убить, как и ожидалось», она бросила взгляд на Грегори и подошла к одному из окон. Всматриваясь в соседнее здание, она задала вопрос:
— Мне вот любопытно, что же по-твоему изменилось? Курс властей? Монархия? Или же открывшаяся часть правды?
— Правду никто до конца не говорит, — согласился с этим утверждением Осборн, — изменилось всё и эти перемены не оставляют нам ничего иного, кроме как измениться самим.
— Весьма занято, потому что на мой взгляд всё осталось. Люди приходят и уходят, а улицы остаются теми же, — девушка как-то покачала головой, разминая затекшую шею.
Что-то в этом жесте или в интонациях заставило Осборна бросить взгляд на дверь. Внутренняя интуиция подсказывала, что чем быстрее он доберётся до туда, тем лучше для него. Но он отмахнул эту навязчивую мысль, списав её на справедливые опасения. Кива бросила взгляд на сидящего мужчину, глаза её как-то странно блеснули.
— Что если твоё понимание нового отличается от моего? Вы, — она чуть насмешливо продолжила, — никогда не думали, что дело в чём-то большем чем в слепом следовании порядку?
— Это не имеет такого значения, твоё время прошло и, кажется, ты не хочешь добровольно уступить.
Он дал сигнал своим охранникам готовиться к прямым действиям, те стали осторожно подходить ближе, доставать оружие. Девушка устало выдохнула и начала говорить, одновременно поворачиваясь спиной к окну. Её вопрос прозвучал неуместно.
— Ты ведь знаешь, Грегор, какую ошибку допускали очень многие, ведя дела с Кенни? — она повернулась наконец к ним лицом.
Теперь она выглядела совсем иначе и эти перемены настораживали людей, которые уже готовились наброситься на неё. Глаза были широко раскрыты, на лице блуждала какая-то радость, знакомый оскал обнажил зубы. Осборн смотрел на неё не мигая, стараясь уловить малейшее движение, он не ответил ей на заданный вопрос.
— Они все думали, что он действует в одиночку, — на секунду эта фраза повисла в густом от напряжения воздухе.
Дальше все произошло слишком быстро, как картинки из книжки, где кто-то очень быстро листает страницы. Осборн воспринимал всё как в замедленном виде. Как только девушка произнесла эту фразу, она стала наклоняться вперед и сгибаться, кто-то начал движение к ней. И тут окно, в которое Кива смотрела последние минут семь, разлетелось. Нет, что-то влетело в окно, разбивая его в мелкие осколки. Одновременно со всем этим он сам начал вставать. Девушка над которой нечто пролетело, начала как-то сворачиваться вниз и прикрывать глаза предплечьем руки, одновременно отворачивая голову в сторону. Не успел Осборн подумать что это для того, чтобы уберечь лицо от стекла, как что-то, стремительно к ним прилетевшее, приземлилось примерно в центр комнаты и разорвалось с грохотом. Дальше он ничего не видел — вспышка ослепительно-яркая, невыносимо-белая выжигающая глаза, озарила всю комнату, лишив всех присутствующих зрения. Всех кроме Кивы.
