Он сидел у себя в комнате, только уже в штабе разведкорпуса, куда они успешно сегодня переместились из Митры вместе с двумя стами солдат. Такое привычное и родное место, после застроенного города. Новобранцы привыкали к казармам, в которые большая часть никогда уже не вернется, конюшня размещала новых лошадей, присланных из разных округов, чтобы обеспечить всех транспортом. Впервые за месяца три здесь царило оживление, но зная, что в Шиганшине скорее всего погибнут очень многие, то наблюдать и слышать такое было больно. Поэтому Смит поднялся к себе со словами, что ему надо отдохнуть, а вскоре в свою комнату, откуда было бы не слышны веселые разговоры, полные надежд на будущее, поднялся и Леви. Ханджи же осталась компактно и безопасно запаковать громовые копья. Из Промышленного Города их отправляли в ящиках по две штуки, но во время переброса к Стене Мария вести их так будет неудобно. И Аккерман решил не оставаться посмотреть на это, так как Зое прибывала в том самом болтливом состоянии, рассуждая об удивительной структуре кристаллов из пещеры Райссов, о способностях Эрена самому создавать броню после поглощения жидкости из склянки.

Поэтому Леви благоразумно сбежал наверх. Он был бы не против выпить, но следуя своему правилу, отказывал себе в таком удовольствии за несколько дней до отправки. Парень сидел в кресле, закрыв глаза, стараясь расслабиться и отдохнуть. Но ногам прошелся сквозняк, но какого-то особого внимания он не обратил на это. Аккерман размышлял над тем, что его тревожило: они отправляются слишком рано, неужели мечта Эрвина важнее, чем эта победа над врагом. Правильно ли это? Смит ведь даже не смог дать вразумительного ответа, что он будет делать после того, как они доберутся до подвала Йегера. Всё это тревожило, он искренне переживал за друга, но и беспокоила его судьба за людей, которые отправятся за Эрвином, не ради его мечты, а ради победы человечества. В Разведотряд перевелось очень много солдат, вдохновлённых словами о свободе, желающих принести лучшие перемены в этот мир. Но вдруг сквозь все эти сомнения из подсознания прорезался вопрос: откуда сквозняк в закрытой комнате? Он резко открыл глаза, рукой одновременно найдя нож, лежавший на тумбочке, рядом с креслом.

На подоконнике уже закрытого окна сидела Кива и пристально за ним наблюдала, но без враждебности, а с интересом. Мелькнула мысль, как та смогла так бесшумно открыть окно, залезть внутрь и закрыть окно. Девушка бесшумно рассмеялась и задала вопрос.

— У тебя всегда такое лицо, когда ты думаешь о чем-то?

— Только когда ко мне заходят через окна, дверью пользоваться не учили? — он был зол на то, что она застала его врасплох.

— С крыши удобней, — она что-то держала на коленях, — не злись, ведь моя работа быть незаметной.

Она смотрела на него с каким-то пониманием и сочувствием, может даже заботой. Леви не был уверен, в комнате царил полумрак. Он отпустил нож и сел на кресле поудобней.

— Всегда так готовишься перед экспедициями, коротышка? — поинтересовалась гостья.

Аккерман помотал головой, не желая обсуждать то, что его тревожило. Но было ощущение, что и без слов девушка догадывается о чём-то таком. Это чуть раздражало, поэтому Леви, прикрыв глаза, немного резко задал вполне логичный вопрос.

— Зачем ты пришла?

— Посмотреть как лучший воин человечества собирается с духом, — она еле слышно рассмеялась.

Её пронзил недовольный взгляд серых глаз, она лишь ещё больше начала смеяться.

— Но если серьезно, то я хотела бы тебе кое-что отдать.

— Надеюсь, я не проведу остаток ночи вспоминая своё детство? — Леви криво усмехнулся.

Вот чего, а ещё и личных переживаний ему сейчас не хватало. Девушка могла вполне принести какой-нибудь обломок прямиком прошлого, тревожащий душу и воспоминания.

— Нет, пока без этого, — она сидя на подоконнике протянула парню длинный предмет замотанный в грубую ткань.

Он взял его и размотал, с удивлением обнаружил, что это пара лезвий для борьбы с титанами. Но только вот выглядели они не как обычные: более широкие, более тяжелые. Он вопросительно взглянул на Киву, которая теперь сидела как-то ссутулившись.

— Эти мечи сделаны на заказ у мастеров Промышленного Города, они отличаются от ваших лезвий. Они прочнее и меньше тупятся, а разломать их от сильного удара почти невозможно. Думаю, чтобы вас там не ждало, тебе они понадобятся больше, чем мне.

— А ещё они тяжелее, но думаю, что привыкну, — он взял одно, нашел точку баланса, — спасибо.

— За этим вот я и приходила, — Кива пожала плечами, — у тебя есть несколько дней привыкнуть к новому весу.

Несколько дней до открытого столкновения с врагом, которое не будет походить ни на что пройденное прежде. Это не вылазка, не экспедиция, это отвоевывание Стены Мария. Кива посидела какое-то время молча, потом развернулась к окну и открыла его.

— Не хочешь спуститься вниз и познакомиться с Ханджи? — с усмешкой спросил Леви, не вставая с кресла.

— В следующий раз, — девушка хитро блеснула глазами, — я сделала то, зачем приехала. Больше мне оставаться здесь незачем. Удачи, Леви.

Она спрыгнула вниз и по шороху Аккерман понял, что она притормозила падение зацепившись за ветку растущего рядом дерева. Потом он услышал отдаляющийся цокот копыт. Он не встал закрыть окно, оттуда веяло успокаивающей прохладой. На душе стало спокойней и легче. Да, сейчас пожалуй он сможет уснуть крепким сном, не тревожась о проблемах грядущих дней.

Кива сидела в трактире в Стохессе, только что она пересеклась с Аддлером и они достаточно неплохо поболтали. Девушка спросила у терпеливого и хладнокровного мужчины не надумал ли его глава, Тарфу, над услугой. На что седовласый Адлер самодовольно улыбнулся и сказал, что Бернадот решил попридержать эту возможность на действительно крайний случай. Кива беззлобно ругнулась и ответила, что скорее всего она будет жалеть об этом. Собеседник выразил сомнения в этом, сказав что Бернадот учится поступать здраво. Они болтали какое-то время до утра. Но потом мужчина ушел, оставив её наедине со своими размышлениями посреди шумной таверны, в которую уже стало приходить много народу. Оставалось два дня до отправки к стене Мария, все приготовления были сделаны и Разведотряд уже расположился в Тросте. Волнение ощущалось и среди гражданских, теперь очень сопереживающих разведчикам. Хотя совсем недавно они требовали шею Смита в петле. «Люди так переменчивы», думала Кива даже не притрагиваясь к выпивке, которую ей услужливо принес знакомый трактирщик. Впрочем меланхоличное утро было нарушено приходом в заведение одной знакомой. Кива обратила на неё внимание сразу, как та вошла внутрь.

Девушка была достаточно высокая для своих лет семнадцати, светлые волосы падали на плечи и слегка завивались. Глаза, серые с зеленоватыми прожилками, уперлись в Киву. Лицо девушки из озадаченного сделалось серьезным, и она решительно направилась к столу за которым сидела, привалившись спиной к стене Кива.

— Вероника, — она прикрыла глаза, — давно не виделись.

Девушка как-то презрительно наморщила нос, ничего не ответила, проигнорировав приветствие, но села напротив. Она старалась выглядеть серьезно и неуступчиво, полностью нарушая настроение Кивы.

— Мне пришлось очень долго тебя отыскивать. Я пришла узнать, где моя сестра.

— Сожалею, Карвен погибла, — Кива ответила безразличным и скучающим голосом.

Ни разговаривать, ни видеть сестру Траут сейчас не хотелось. Кива успокоила в себе поднимающееся раздражение, в конце концов девушка имела полное право знать обо всем, что случилось. Когда Вероника заговорила, голос звучал обвинительно и как-то требовательно.

— Расскажи мне как она умерла, в газетах ничего не написали, её тело не дали даже опознать. Я хочу знать, за что она умерла.

— Ты знаешь, Карвен хотела держать тебя подальше от всего этого. Я не расскажу тебе, — хотя поза Кивы оставалась расслабленной, внутри уже плескалась злоба.