— Да, да, заходите.

Девушка открыла дверь и прошла внутрь, чуть придержав дверь для Эрвина, левой рукой ему было бы неудобно открывать её. Они оказались в мастерской с несколькими помещениями: кузница, комната кладовая, ещё одна комната и та в которой они оказались. Она была чем-то вроде и витрины и оценочного места. Смит не сомневался, что обычно здесь царил порядок, но сейчас виднелось много лишнего. Ведра с каким-то жидкими содержимым, приваленные к стене палки, в углу стояли различные молоты и зубила разных размеров, на столе лежали мотки веревок и канатов, на полу стояли ящики с шпателями и скребками. Сам мастер стоял спиной к двери и что-то разводил в очередном ведре. Когда он обернулся легкое сосредоточение на морщинистом лице сменила радость и удивление. Старик подошел и обнял девушку, а та нерешительно и как-то неловко обняла его в ответ.

— Я очень рад, что ты нашла в себе силы и время приехать, Кива, — пожилой мужчина с русыми, ещё не поседевшими волосами, посмотрел на Смита, — вижу ты привела гостя, и раз я не имею удовольствия его знать, то привела ты его по делу.

— Я бы не смогла пропустить такое событие, Вилберт, — голос девушки стал чуть строже, — позволь тебе представить: командор Разведкорпуса, Эрвин Смит.

И тут мужчина, которому скорее всего уже было за шестидесят, нахмурился, но протянул руку для рукопожатия. Эрвин пожал эту крепкую и мозолистую руку.

— Кинмаер Вилберт. Искренне надеюсь, что вы прибыли не навязывать нам свои требования по поводу присланного вами запроса.

— К сожалению мой приезд связан именно с ним, но ничего навязывать и настаивать на своих условиях я не буду. Я так же понял, что у вас ближайшие дни будет большой праздник, и подожду пока совет найдет время, чтобы выслушать меня.

— Это другой разговор, — мастер улыбнулся краешками губ, — по крайней мере такое отношение уже делает переговоры с вами возможными. А пока, — он повернулся к девушке, — юная особа, мне нужно с тобой серьезно поговорить.

Голос его звучал строго и тон не терпел возражений. Вилберт прошел к комнате, открыл дверь и встал, ожидая, пока девушка зайдет внутрь. Кива не спешила, стояла с лицом на котором читалось:“какая морока», но она поставила на пол свои сумки.

— Если ты хочешь обсудить недавний инцидент в Подземном Городе, то мне нечего сказать.

— Кива, это важно, и лучше нам с тобой поговорить немедленно.

— Может сначала спросишь у господина Смита подробнее про дело? — последняя попытка уйти от неприятного разговора.

На этот раз Вилберт ничего не ответил, лишь сверлил девушку взглядом, пока та с кислым лицом заходила в комнату. Кинмаер обернулся к Эрвину.

— Прошу простить нас, это не займет много времени, вы пока можете посмотреть мои работы и изделия, они на полках.

— Я готов ждать столько сколько потребуется, — вежливо ответил Смит.

Старик кивнул головой в знак благодарности и закрыл за собой дверь. Эрвину пускай и было любопытно о чем там будут говорить, но лучше было не пытаться что-то расслышать. Портить мнение о себе было нельзя, поэтому мужчина, осторожно обходя наваленный скарб и инструменты, подошел к полкам и начал рассматривать ножи, револьверы, и прочие изделия опытного и умелого мастера.

За дверью Кива села на стул, насупившись скрестила руки на груди и смотрела на старика исподлобья, ничего нового и неправильного она не услышит. Кинмаер мерил комнату шагами, тщательно подбирая правильные слова для начала неприятного разговора. Он завел руки за спину и сцепил их в замок, но пальцы продолжали играть.

— Ещё когда ты появилась здесь месяц назад без Кенни, я понял что произошло. Ещё до того как о его смерти написали в газетах. Я знаю, что он для тебя был очень важным человеком, но это не повод вымещать боль от потери таким образом.

— Те люди сами виноваты, им было запрещено вести торговлю людьми. Я прихожу и что я вижу, Вилберт? Несколько забитых подвалов детьми, которые уже не понаслышке знают, что их ждет. Возможно да, я перегнула, нервы ни к черту, но те люди просто попались под горячую руку.

— В том числе и те трое, что спали в своих кроватях, и их охрана? — риторический вопрос с ноткой сарказма, — я газеты умею читать, в них сказано, что эта троица была убита в разное время на протяжении всей ночи, и жили они не в соседних домах. Ты сначала убила человек одиннадцать в одном месте, а потом с трезвой и холодной головой убила этих троих и охранявших их людей. И это ты называешь «попали под горячую руку»?

— Блядские газетчики, — проворчала девушка, пнув ногой стоящий рядом стул, — слишком много болтают.

— Я знаю, они получили по заслугам, — мастер проигнорировал высказывание Кивы, — но меня беспокоит не их участь, а твоя. Даже если ты не делишься словами, я знаю что внутри у тебя много переживаний и не высказанных эмоций. Я хочу, чтобы ты не позволяла таким чувствам брать над собой верх, ты рискуешь такими темпами потерять саму себя, никто из твоих близких этого бы не хотел.

— Вот не надо сейчас этих проповедей, — девушка поморщилась, но взгляда не отводила.

— Кива, — старик присел перед ней, — за все это время ты мне стала как дочь. Ты и Кенни очень много сделали хорошего для этого города, для моей семьи. Если бы не вы, то скорее всего и этого праздника сегодня не было бы. Поэтому очень прошу тебя, отдохни от своих дел, пережди это чувство утраты. Я говорил тебе в прошлый раз, говорю и сейчас: поживи у нас, пока не придешь в себя. Тебе станет лучше и не натворишь лишних дел.

— Хватит, — она оборвала его, — на мне слишком многое висит, чтобы позволить себе такой отдых.

Девушка встала, настолько ей было больно и невыносимо слышать такие слова, подошла к двери, обернулась с горькой улыбкой на лице.

— Но я постараюсь навещать вас чаще.

— Очень надеюсь, Кива.

Они вышли из комнаты. Смит отложил тонкий кинжал, который крутил в руке, и повернулся к вернувшимися. Кинмаер, закрывая за собой дверь, продолжил разговор с девушкой, только уже в менее личном характере.

— Ко всему прочему, как ты и просила в прошлый раз, я нашел тебе место на стройке. Можешь взять рабочую одежду и идти к стене, там тебе расскажут что и как.

— Вот спасибо, мне с дороги самое то, — девушка выглядела недовольной, хотя глаза говорили об обратном, — раз я буду занята, ты займешь нашего гостя?

Вилберт слегка косо посмотрел на смиренно и терпеливо ждущего Смита, но кивнул головой.

— Чудно, — Кива улыбнулась Эрвину, обнажая зубы.

Тот расценил этот знак, что всё идет хорошо и ему лучше не пропустить такой момент показать себя с нужной стороны. Он еле заметно кивнул девушке, когда та прошла мимо к кладовой, чтобы взять рабочую одежду. Кинмаер тем временем повернулся к недоделанному раствору и что-то добавил туда. Кива вернулась с ворохом одежды, поставила свои сумки на скамью возле двери, уже собралась уйти как Вилберт повернулся к ней.

— И да, пускай кто-нибудь придет и заберет раствор для блоков, — старик указал на ведра.

— Как скажешь, — девушка пожала плечами и вышла за дверь.

Воцарилось неловкое молчание, нарушаемое тиканьем часов и голосами, доносившимися с улицы. Вилберт, вздохнув, обратился к Эрвину, терпеливо ожидавшему своей очереди.

— Прошу прощения, молодым иногда требуются слова наставления.

— Она не выглядит нуждающейся в советах, — Смит слегка усмехнулся.

— Она своевольная. Но если я могу ей что-то сказать, то я так и делаю, — пожилой мужчина покачал в воздухе рукой, — пускай у нас обоих много дел, которые просто необходимо сделать.

— Как например сегодняшнее торжество?

Лицо Кинмаера озарила широкая и теплая улыбка, настолько искренняя, что захотелось улыбнуться и самому.

— Моя внучка, Амалия, выходит сегодня замуж, и по этому поводу мы сделали большое гулянье для всего города. Раз уж так вышло, приглашаю вас сегодня вечером на этот праздник, вас сюда привела Кива, а это уже о многом говорит.