— Ну если ты в росте не прибавишь — сыграешь Энни, — Жан толкнул его в бок, подначивая лишь на половину. — Тебе не в первой.

Арлерт отвернулся от него и от старшего. Несмотря на то, что Кирштейн не стыдил за то переодевание и уж тем более не насмехался — всё равно память откинулась не очень приятно. Сейчас они лишь втроём находились в смотровой, тогда как остальные были в комнатах ниже. Что ж, этот вопрос, казалось, начал тревожить его больше основной темы, чему офицер был рад. Он-то видел черновой вариант операции. И «забава» была далеко не детской игрой. Всё, что они делали в революцию с верой в лучшее, покажется невинным срыванием полевых цветов.

— Жан, — строго обратился Леви к подчинённому, — сходи вниз и убедись в том, что все готовы и что все УПМ проверены. Не хочу осечек, если ночь пройдёт не тихо.

— Так точно, — отозвался тот совсем по-военному.

Соскользнул с места и осторожно направился к ступеням, прикреплённым к стене, вниз. Снова воцарилась тишина, как и положено ночи. Лишь прибой волн. Аккерману казалось, что остававшийся парень старается не двигаться, чтобы не шуметь лишний раз как будто враги могли их услышать. Армин смотрел в прорезь окна, но не туда, где был порт. И даже не на приближающийся корабль. Капитан выдохнул и прикрыл глаза, занимая прежнее положение — им надо собраться, а не смотреть в даль. Дежурство, как никак. Всё нужно было запротоколировать, когда корабль пристанет. Рукой Леви нашёл блокнот и выудил карандаш. Он выдохнул и потёр лоб — писать в темноте дело нелёгкое, но привычное. Да и ночь не облачная, так что лунный свет хоть сколько-то озарял всё вокруг. С окна-бойницы необычной, горизонтальной формы резко влетел порыв холодного ветра. От воды ещё веяло теплом по ночам, однако с неба уже поступали первые признаки осени. Прохладный воздух. Мужчина повёл носом, принюхиваясь к новому в этом месте запаху. Конец лета он провёл тут, сейчас же новый сезон будто бы перевалил за какую-то черту узнавания. Осень для них будет переходным этапом от наблюдений к действию. Чёткому и рассудительному, не имеющим место для уязвимой жалости. Аккерман вновь взглянул на вражеский порт через бинокль, затем на корабль, из широкой трубы на палубе валил дым или же пар. «Есть ещё минут двадцать», рассчитал он про себя время после оценки дистанции. Бдительно присматривался, рассматривал как мог длинный борт. Вдруг увидит что-то новое. Но, по всей видимости, марлийцы не чувствовали угрозы. Всё было так же, как и в прошлый раз.

И точно таким же поначалу стал и тот раз, когда ночное безмолвие и покой были нарушены. Нарушены элдийцами, пожалуй, впервые за долгую и тяжёлую сотню лет. Не имеющие шанса на ошибку, они действовали неожиданно и грубо. Зое хмуро смотрела со стены на итоги их действий. Победа не радовала. Она вообще чувствовала себя усталой и опустошённой, как после поражения. Затонувшие обломки, которые сам же и разломал, Атакующий усердно вытаскивал на берег, а рядом разведчики вытаскивали людей, плывущих к берегу. Раздавались одиночные выстрелы то с одной стороны, то с другой, и свет прожекторов беспощадно высвечивал всё. Всё до единой детали. Женщина выдохнула струю горячего воздуха. Осенние ночь здесь были весьма прохладны, а укрытие и палатки на песке обдувались ветрами. Даже костры не очень помогали, а сегодня их и не разводили вовсе. Ведь сегодня была ночь полнолуния, сегодня они ждали врага, и тот появился.

— Спустишься? — послышался сзади голос Аккермана.

Ханджи с охотой отвернулась от развернувшегося зрелища — на ступенях стоял мужчина и выжидательно, тяжело смотрел на неё. Не побрезговал подняться и позвать, не поленился напомнить ей за обязанности. Казалось, он колол её серыми глазами. Она закрыла глаз и провела рукой по лбу, делая вид, что поправляет чёрную повязку. «Не смотри. Не смотрите», командор подавила эту стучащую мысль. Таким опасно давать силы. У них важная работа здесь. Нужно довести её до конца.

— Да, — ответила женщина, стараясь прибавить в голосе твёрдости.

Леви прищурился, но более ничего говорить не стал, и самое главное: более не смотрел на неё — так как повернулся и быстро спускался вниз. Ему надолго отлучаться было нельзя. Зое без особой спешки направилась вслед за ним. Можно было не видеть того зрелища, смотреть под ноги — не упасть тоже немаловажно. Но вот ушам ничто не мешало слушать то, как нарушился успокаивающий шум волн. Плеск, команды, крики, ругательства, какой-то иной шум, выстрелы и тяжёлое волочение обломков. Эрен согласно плану атаковал снизу — пользуясь тьмой, презирая холод, подплыл близко к кораблю и там трансформировался. Тогда же включили мощные фонари, чтобы направить их на тёмные воды. Многих эта атака убила сразу же, избавляя людей от моральных угрызений. Но много и уцелело. За этих отвечали остальные разведчики. Несмотря на приказ: брать живьём и пленить, они убивали марлийцев, которые демонстрировали активное сопротивления. Тех, кто всё же уцелел, связывали и устраивали возле стены. Ханджи мельком глянула на чужие лица, и тоска накатила сильнее. Появилось ощущение, что она куда-то проваливается, что её куда-то затягивает, тащит на дно. Откуда ей не выбраться ни за что на свете. Живых под стенами лежало ничком человек тридцать. Рядом лежали трупы их товарищей. Пока ещё семь, но впереди волочили ещё новых. Чтобы собраться с мыслями командор стала рассматривать чужую форму, подмечая различия с собственной. «Нужно ещё их всех обыскать. Как мародёры», она резко пошла вперёд, к берегу, где заканчивало разворачиваться действо. Без проблем найдя взглядом офицера, чья рыжеволосая макушка выделялась огнём на фоне прочих, даже на фоне пятен крови, впитавшейся в песок. Те выглядели чёрными. Леви был занят пленными с другой стороны берега, что-то говоря подчинённым, отчего те выглядели понуро.

— Кто начал стрельбу? — строго спросила Зое, почувствовала, как сдерживаемые эмоции превращаются в вымученную волну гнева. — Не было приказа убивать раньше, чем они сойдут на берег, да и то лишь в том случае, когда те представляют угрозу.

— Я начал. Угроза была даже когда те ещё выплывали. Мы стреляли только в тех, у кого были винтовки, — не менее сурово откликнулся Флок. — Они есть угроза — мы не знаем на, что они способны. Я хочу, чтобы как можно больше разведчиков вернулось с этого задания. Они не стоят нашей крови.

Он с презрением махнул рукой в сторону стены. Ханджи выдохнула — спорить с этим заведомая глупость. Но как же это было… неправильно. С этим нужно было попытаться что-то сделать.

Мимо, в каких-то десяти метров от них прошагал Атакующий. Грохот и топот большого тела здесь ощущался не столь чётко и впечатляюще. Женщина позволила себе отвлечься на кусок палубы, что переносил титан. Несколько секунд, возможно дольше, чем ей самой хотелось, затем она повернулась к Форстеру, который терпеливо и даже вызывающе смотрел на неё.

— Это бездарное распоряжение редкой возможностью, — начала она, заставив себя говорить. — Для нас большая трудность организовать всё это. Для нас каждый носитель информации о Марли и других странах не имеет цены.

На это офицер ничего не ответил, лишь продолжал спокойно взирать на командора. С презрением? Или же терпеливым, заученным отсутствием эмоций? Разобрать не получилось, так как Ханджи спешно направилась исследовать обломки корабля. Конечно, им нужен был целый, но пока рисковать в попытках добыть таковой нежелательно. Сперва нужно было изучить первый «улов», а потом уж пытаться приумножить. Из уцелевших кусков остро торчали доски, листы железа не разорвало, но отогнуло и покорёжило. Вещи, какие-то шестерни, много непонятного. Посреди этого была повалена главная центральная труба. Её нутро зияло чернотой, не отражая ни одного светового отблеска. Гипнотизировало и приковывало к себе взгляд. «Как оно работает?», подумалось Зое.

— Есть ещё что-нибудь там? — крикнула она вверх, обращаясь к Йегеру.

Титан взглянул на неё сверху вниз, затем около шеи стал с шипением вырываться пар. Показался парень, облепленный внутренностями, связывающими его с оболочкой. Он не стал покидать её, а заставил гиганта присесть, чтобы не орать на весь берег. Вокруг него затеплился воздух.