И вряд ли скажет кому-то в ближайшие пару месяцев. Так он заметил, каким усталым и даже постаревшим выглядел капитан Аккерман. Впрочем, офицер ни жалел его и ни осуждал в тот момент. Как и Ханджи, по которой эмоции читать было куда проще. Тоска, боль, та же усталость и какая-то обречённость. Растерянностью называть это язык не поворачивался, и всё же реакция старших говорила сама за себя. Они уже не так полны сил и ярого желания к действу. Помрачнел и Жан и Эрен. Последний на берегу моря выглядел откровенно разбитым, однако сумел собраться, за что Форстер мысленно отдал ему дань уважения. Парню-то приходилось тяжелее прочих. Длинного разговора не вышло из-за занятости офицера, собиравшего людей для отряда Леви.
— Держишься, Йегер? — спросил он, проходя мимо в поисках Блаус.
— Да, справляюсь, — решительно ответил владелец атакующего и как-то недобро улыбнулся. — Столько работы, да?
— Не то слово, — хмыкнул рыжеволосый парень.
Улыбка Эрена сказала ему больше, чем могли бы любые слова. Они были на одной волне и думали об одном и том же. О делах, а не об этой мелкой возне. Впрочем, Флок смиренно уговаривал себя подождать планов начальства, прежде чем заочно плохо к ним относиться. Хотя он очень сомневался в том, что «старикам» удастся выдумать что-то очень уж прорывное, поэтому думал сам о том, что может им предложить. Столько нужно учесть: найти быстрый и удобный маршрут, выбрать безопасное место для временной базы, для основной, а ещё придумать, как ускорить работу гонцов. Новая застава не самая ближняя. Офицер порадовался тому, что его не оставили на берегу изучать бесполезную пристань, а взяли с собой в разведку. Увидел он не то, чтобы шибко много, однако всё же это было лучше чем ничего в представлениях о местности, на которой предстоит работать. Очень много. Сейчас, правда, ночь смыла практически весь этот настрой, подобно тому, как волны этого чёртово моря размывали следы ног на влажном песке. Сколько бы Форстер не презирал остальных разведчиков за беспечность и за то, что восторг от нового места смог пересилить всю серьёзность и весь груз ответственности перед павшими, сейчас он не испытывал той острой необходимости действовать. Словно бы, все переживания и тревоги отступили ненадолго, дав спокойно дышать. Парень кинул взором песчаные дюны, отмечая про себя расстояние между отрядами. Шли веером, никаких отклонений от отработанной схемы. «Почти как на учениях», офицер кивнул и обратился к своим спутникам:
— Хорошо идём, не отставайте.
Своевременная похвала. В следующие минуты света стало меньше — начался подъём на пригорок. Обычно они старались объезжать холмы и возвышения, однако этот подъём напоминал по своей протяжённости почти что стену возле города ковчега, и проще было взобраться наверх, а потом спуститься, чем всей толпой огибать препятствие, либо кучкуясь, либо заметно отдаляясь друг от друга. Собственно эта «гора» почему-то была единственной на всём пути. Возможно, её сделали для чего-то марлийцы. Может, чтобы обозначить свою границу или хотели когда-то что-то построить. «Но теперь это всё наше, всегда было», мелькнуло в голове у Флока, и он пришпорил лошадь, призывая ту быстрее подниматься. В этот момент угол песчаного вала стал ещё круче, и у парня появилось ощущение, что их, его и животное, может опрокинуть. Тело тянуло вниз с седла, вынуждая наклониться вперёд и крепче ногами обхватить бока коня, который не особо протестовал. Под копытами осыпались дорожки крошечных песчинок, с тихим шуршанием сползали вниз. Вскоре эта «пытка» кончилась, и всадники из тьмы, отбрасываемой холмом, выбрались на тихий звёздный свет. Впереди раскинулась вся песчаная долина, только показался её тёмный край, где появлялась более твёрдая земля и первые полноценные подлески. Ветер задул прохладнее и сильнее, заставив полы плащей колыхаться, а капюшоны слетать с голов. Форстер, чувствуя, как ерошатся и без того спутанные волосы, тут же постарался вновь прикрыть голову. Он подождал, пока остальные поднимутся на верхнюю грань, пока животные отдышаться, только потом, убедившись, что всё в норме, негромко скомандовал:
— Спускаемся.
И прежде чем самому пустить животное вниз, бросил один единственный взгляд за спину. Назад. Там оставалось море, раскинувшееся чёрной, колыхающейся массой, в которой смутно отражались огоньки звёзд. И так тянулось до самого горизонта, где отражение и небо сливались в одно целое. Флок отвернулся и продолжил путь вперёд.
«Ночи определённо стали теплее», пришла к выводу Кива, не сбавляя взятого темпа и продвигаясь вперёд по проулку. Эта мысль грела даже сильнее, чем холодил ночной воздух. Ещё свежий и зябкий, но уже не морозный, не пробирающий. Весна открывала сезон особой продуктивности, поскольку погода чинила не столь много препятствий для передвижения, слежки и действий. Женщине нравилось это время года почти так же как и лето. Вообще, она любила все сезоны. Нравилась и снежная пелена, чистая, белая, укрывающая всю грязь. И осень, что напоминала дрёму природы своим листопадом и сыростью. И лето, полное красок, тепла и запахов. И весна, когда мир пробуждался ото сна. Просто в тёплые сезоны работалось лучше. А эффективные труды гарантировали большую безопасность и довольство Кенни. И сейчас почти всё осталось по-прежнему. Отстаивать место в новом правительстве ведь было надо. Её ведомство добилось вполне определённых успехов — меньше убийств, краж, снизились количество «трат» в казне, так как одно дело велось над расследованием растрат. И самое главное, удавалось вовремя пресекать попытки недовольной или же встревоженной знати вернуть себе прежнее влияние. Это особо приветствовалось не только Закклаем, но и прочими чиновниками Генштаба, перед которыми временами приходилось отчитываться. В целом, новая должность напоминала прежнюю. Только спокойней в одной области, в то время как в другой нагрузка увеличивалась. «Теневой» фронт ложился на неё, благо тут она сумела лишь упрочить свои позиции. Способствовали борьба с инакомыслящими, разборка с Фрицами предшествующие до вступления в должность. На ближайшие пару лет в Подземном Городе, основной арены для разборок и кровопролития, будет относительное спокойствие. Никаких излишних и, самое главное, частых неожиданных барагозов, поскольку никому не было резона портить отношения теперь уже не просто с несуразной тенью прошлого, а целым отделом полицейских. К тому же, Кива в равной мере помогала и проворачивать всякие незаконные схемы. Можно сказать: гармония и равновесие. Единственное, что испортил новый образ жизни — заметно снизилось время на шпионаж и сбор информации. А это, между прочим, было самой привычной деятельностью. Одной из самых важных, поскольку обладать информацией ещё до того, как та могла понадобиться, просто бесценно. Пришлось эту работу доверить Алонзо, который раньше был просто на подхвате. Не то чтобы парень плохо справлялся, просто женщине казалось странным целиком довериться кому-то кроме себя и почивших Кенни и Ури. Впрочем, мир не стоит на месте, всё должно меняться и приспосабливаться. Приходилось осторожно принимать и это новое. Лже-Вербоуген выдохнула и остановилась возле угла дома. Впереди виднелась освещённая яркими фонарями улица, и просто так пересечь ту было опрометчиво. В голове тут же возникла зазубренная сетка новых патрулей. На этой мостовой должны были пересекаться два отряда. И женщина осторожно выглянула, стараясь не нарушить границу теней вокруг ореола света. В одной стороне не было никого, а вот с противоположного конца как раз медленно приближались солдаты. Кива отступила подальше в темень, в глубь проулка, присела возле одной из стен. Лучше просто переждать, заодно и отдохнуть. Всё равно, никуда кроме Стохесса она сегодня не успеет. Постепенно звук нестройных шагов стал приближаться. Со своего места соглядатай могла видеть патрульных, без особой спешки идущих по маршруту, а вот те даже не всматривались в проулки. «Что-то остаётся по-прежнему, как не меняй», хмыкнула женщина. Эта мысль отдавала приятным успокоением. Как бы не трясли солдат: ни поощряли, ни штрафовали, ни ругали, ни облегчали, ни загружали — через какое-то время они теряют необходимую бдительность. Что позволяло вполне уверенно проходить тропами ночи далеко не ради благородных целей. Мир меняется, хотя правильней сказать, что он крутиться как колесо. И нужно лишь уметь следовать этому движению. Кива полагала, что вполне неплохо держится в этой круговерти. Жить хотелось, а ещё цель и мечта, пускай уже заметно потрескавшиеся и потускневшие, продолжали маячить где-то там, впереди. Как и нового. Ради этого стоило продолжать трепыхаться. Бегать ночами, периодически лишая себя необходимого сна, обшаривать секретеры, искать переписки, вести слежку, а потом днём играть капитана Военпола. Порой измотанного и злого больше нужного.
