Но человек прибыл один, это наиболее вероятно. Никого ни в повозке, ни в округе не видно, да и прибывший ни с кем не переглядывался. Хотя это может быть лишь искусная маскировка. Но когда гость подошёл к воротам и постучал, осторожно так, вежливо, то основная часть сомнений у Аккермана отпала, он повернулся к Ханджи и покачал головой, показывая тем самым, что тревоги пока нет. Выждав из предосторожности пару минут, он грубо спросил через ворота.

— Что надо?

— Меня прислала Кива, я привёз вам тела.

Отозвался явно парень и сказанное не особо удивило капитана. Переложив нож в левую руку, он отпер тяжёлый засов, но так чтобы открывалась лишь одна створка деревянных ворот. Ханджи одновременно с облегчением вернула свои бумаги на стол и с волнением закусила нижнюю губу. Обещанный ею руководству момент неумолимо приближался. В открывшемся проходе показался и сам ночной гость, из вежливости снявший капюшон. Его прибытие не внесло сумбура, Аккерман спокойно отреагировал. Как будто делал это сотню раз. Как будто ничего такого и не происходило.

— Хорошо, поможешь занести, — кивнул Леви и вышел на улицу.

Парню было около семнадцати, и при этом он был выше Аккермана на две головы. Это немного нервировало разведчика, для коего малый рост являлся давнишней, порядком наболевшей проблемой. Вдвоём они прошли к повозке и теперь Леви разглядел два знакомых кожаных мешка, скрывавших двоих будущих подопытных.

— Вытащи дальний край, я возьму за ближний, — командует капитан.

Гость послушно кивает, легко запрыгивает в телегу и осторожно переступая подходит к дальней стороне одного из мешков. Вдвоём они стаскивают тяжёлое тело и несут его к очерченным мягким светом воротам. Аккерман не останавливается, что положить ношу на один из столов, а ведёт парня за собой дальше.

— Нужно вниз, здесь быстрее гнить начнут.

— Мне продали свежие, вчерашние, могут полежать и так несколько дней, — произнёс гость, как будто это могло остановить тела от разложения, — но тебе лучше знать.

Ханджи же мерила шагами холл, не желая лишний раз смотреть на материал для опытов. Но глаз то и дело попадал то на кожаный мешок, то на спокойное, обычное лицо Леви, то на слегка озадаченное лицо гостя.

То, что тела «свежие» можно было догадаться и так, потому что весили они не мало, не потеряв много крови, начав дубеть, и запах почти не пробивался сквозь упаковку. Уже совершая второй заход, Аккерман спросил ночного визитёра.

— А что не сама Кива приехала?

Парень помялся прежде чем ответить, и это не ускользнуло от внимания капитана разведки.

— Сказала, что не успевает сделать круг к вам.

Этого предложения хватило для нескольких фактов: что-то происходит в Сине и что парень из ближнего круга девушки шпиона, раз она поручила ему такую работу. Вдвоём они положили последнее тело на одну из полок третьей, холодной кладовой. На пути в холл Леви продолжает беседу. Хотя бы в силу привычки не терять время просто так, но узнать что-то новое. В подземельях это был бы «обмен сведениями между дел».

— Происходит что-то интересное?

— Много могу не знать, — почувствовав спокойный и привычный образ разговора, протянул гость, — но кто-то захотел забрать себе вашу посылку из Промышленного Города.

Аккерман почувствовал неприятную, леденящую волну ярости, но взял себя в руки. К тому времени они вышли в зал, где блуждала Ханджи. Пришедший обратился к ней.

— Мне не сказали, что именно из трупов вам нужно. Поэтому привёз целые тела. Их не разрезали и не вычищали.

Зое просто молча кивнула, принимая к сведению эти данные. Видеть трупы на поле сражения она привыкла, часть жизнь любого разведчика, но самой что-то делать с ними казалось несколько неправильным. Прежде чем командор сказала бы что-то в ответ, Леви положил руку на плечо юноше и повёл к выходу, он ещё не договорил.

— Скажи всё, что можешь, малой. Это важное дело, сам наверняка знаешь.

Гость окинул его сомневающимся взглядом сероватых глаз. Приказа о чём-то информировать разведчиков у него не имелось, кто знает какая информация будет решающей. И он как торговец сведениями понимал это.

Но Аккерман выглядел и вёл себя так…по-своему, воспринимался так естественно.

— Я же не похож на человека, который будет срать там, где ест? — подкрепил капитан свою просьбу доводом.

— Не похож, — хмыкнул парень, остановился и кивнул, — меня зовут Алонзо.

— Леви Аккерман, — следуя своеобразному этикету подземелья, представился Леви, не протягивая руки для пожатия.

Хотя таковой нужды в этом не было, это просто простое правило приличия для доверительного обмена данными. Они вышли на холодную улицу, остановились подышать свежим воздухом, пахнущим осенью.

— Новые УПМ кто-то похитил. На тот момент, когда я был в городах, они не были ни у армии, ни у известных мне контрабандистов. Насколько мне известно Кива уже занимается этим вопросом, впрочем как и Военная Полиция.

— Что ни день, то какое-то дерьмо, — прокомментировал Аккерман.

Алонзо вновь кивнул и направился к телеге, нужно ехать обратно и продолжать работу. Пока он забирался на козлы, Леви взял под уздцы лошадь, чтобы она не ходила туда сюда.

— Что ж, бывай, Леви Аккерман, — бросил парень усмехнувшись и повернул животное обратно к дороге.

— Быстрой дороги без патрулей, — ответил капитан таким знакомым пожеланием.

Чёрт, сколько раз он сам слышал такое, когда работал по найму? Бессчётное количество раз, если уж на то пошло. Взглядом провожал удаляющегося Алонзо и отметил, что едет тот без фонаря, что было похвально. Леви вернулся в замок и закрыл за собой створку ворот на засов. За время переноса груза ночной холод несколько прогнал собранное тепло, но потеря легко восполнима. Зое озабоченно смотрела на него, а может хотела отвлечься от подошедшей вплотную проблеме.

— Что-то случилось, Ливай?

— Кто-то выкрал наш заказ на новые приводы, — спокойно ответил Аккерман, — что ещё можно было ожидать от людей, которые не рады переменам.

— Может стоит вернуться? — Ханджи почесала затылок.

— Если бы что-то начало выходить из-под контроля, то Закклай бы мигом вернул нас в Митру. Наслаждайся пока отдыхом, Ханджи, — капитан сделал очень простой вывод, — на эту ситуацию мы никак не повлияем.

— Тогда я отправляюсь на этот отдых. Завтра, — Зое облизала губы, — продолжу опыты.

— Хорошо.

И девушка направилась к себе в комнату. Леви же направился на кухню, чтобы помыть руки от прикосновений к трупным мешкам. Затем загасил свечи, пошевелил кочергой поленья в камине и отправился спать.

Не только штаб разведки терпел ночных гостей. Один из небольших охотничьих домиков, принадлежащих семье Фриц, принимал необычайно много людей за последние несколько недель. Двое из них были вполне ожидаемыми и прибыли ещё днём. Бетти довольно потянулась на просторной кровати с мягким матрасом. Часть дня прошла в марафоне плотских утех, часть во сне. Оба ведь не стальные и организму требуется отдых. Минут двадцать назад к Тироуну пришли его люди. Девушка не знала сколько их, зачем они здесь. Любовник лишь кратко обозначил, что это по его делам и не надолго. Значит она не должна совать свой аккуратный носик в эти дела, и это её устраивало. Нагая, под шёлковой простынёй, с копной густых, слегка вьющихся волос, она выглядела соблазнительно и ощущала себя желанной, любимой. Домик протопили с утра верные слуги, и ей нужно было лишь подбросить дровишек на ночь, не великий труд. Те же слуги оставили и приготовленное мясо, фрукты, овощи, вина. Всё как и положено для высокого сословия. Никаких забот, только хорошее времяпрепровождение. Девушка зажмурилась, как кошка наевшаяся сметаны. К такой жизни хотелось привыкать и перспективы виделись ей самыми успешными. «Папе стоило больших усилий пристроить меня в столь престижное место», подумалось ей. Работать Бетти не слишком любила, но когда ей исполнилось тринадцать отец фактически насильно отправил её в подмастерье к одной швее по соседству. Училась она через пень колоду, интереса не проявляя. Но стоило её отцу через пару лет сказать, что ему возможно получится выбить для неё местечко в поместье Фриц, если она будет хорошо учиться и соответствовать высоким требованиям, как она стала впитывать в себя правила этикета, как правильно делать ту или иную работу в особняках. Чувство такта и очарования у неё было врожденное, за это не стоило переживать. Всё это нашло удачное применение в её работе. Девушка сгребла простынь и замоталась в неё, села на край кровати. Можно сказать, что она считала использование мужчин в своих целях, как одним из способов достижения хорошей жизни. Слишком уж хорошо она помнила, как редко её папа бывал дома, работая иногда днями и ночами. И работа была не из самых гуманных, ему доводилось и убивать, девушка интуитивно знала это. Просто по взгляду и настроению единственного родителя.