Удостоверившись, что конь получил всё необходимое на ближайшее время, Зое сняла с него седло, уздечку и повесила их рядом на стену-перегородку. Потом сняла сумки с драгоценным и опасным содержимым и поудобнее перехватила их руками. Закрыв за собой стойло, где довольно похрустывал кормом конь, девушка направилась к главной, высокой двери штаба. Какое-то время всё же потребовалось, чтобы собраться с духом и переступить этот порог, полный внутренних символов и смысла. Ей нужно постараться отбросить свою человечность и моральные барьеры, если до этого дойдёт дело и только если это принесёт им огромную пользу. Но ещё больше ей нужно постараться сделать всё, чтобы опыты не дошли до живых людей. Это ей по плечу, нужно собраться и воспринимать всё со стороны, с безопасного расстояния. Ради тех, кто умер ради их победы, ради тех, кто верит в их победу. Нервно выдохнув Ханджи с протяжным скрипом открыла массивную створку двери и переступила порог. Навстречу свежести понёсся затхлый, пыльный воздух.

— Ну вот я и вернулась, — сказала кому-то девушка.

Постояв так какое-то время, она открыла вторую створку, чтобы помещение скорее проветрилось. Большой ярко освещённый холл с длинными скамьями и столами, где раньше проводили обеденное и свободное время разведчики. Широкая лестница с каменными ступенями, ведущая на второй этаж, где располагались покои солдат. Замок мог вместить в себя весь обычный состав легиона разведки в виде четырех сотен человек, потому что третий этаж, к которому вели целых две лестницы, был тоже жилым. Но Зое не стала на него подниматься, нет такой необходимости. Она решила остановиться в ближайшей к спуску на первый этаж комнате, предназначенной для четырех человек. Для неё одной этого пространства более чем хватит, главное удобство расположения. Да и погружаться глубже в пустой замок, наполненный шорохами, не хотелось. Всё же она пока во всём громадном здании одна.

Две двухэтажные кровати, два небольших комода для вещей, рабочий стол перед окном и стул. А больше командору ничего и не нужно для отдыха и ведение записей. Положив поклажу на одну из кроватей, Ханджи открыла окно, впуская воздух в комнату. С собой у неё были свои вещи: одежда, предметы гигиены, записи, книги, немного инструментов и добытый вчера материал для исследований. Продукты на две недели, дополнительное громоздкое и недавно законченное лабораторное оборудование, дополнительные образцы нейтральной крови Фрицев, и, на всякий случай, оружие должен к вечеру привезти Леви. Зое взяла сумку со склянками и пошла на первый этаж. Осторожно ступая по холодным, каменным ступеням, девушка подумала, что было бы неплохо тут прибраться на досуге или в перерывах между мозговым штурмом. От холла она свернула направо стремясь к кухне и уходящим в землю прохладным кладовым-погребам. Там спинномозговой жидкости и надлежало хранится до лучшего времени. Полки чуть скрипнули, когда приняли на себя вес кожаной сумки, в которой глухо звякнуло стекло и металл. Здесь имелось три подвальных хранилища, выложенных камнем, на полтора метра зарывавшимися в грунт. Изредка в дождливую погоду суда просачивалась грунтовая вода, поэтому всё съедобное хранились на полках, а на полу всякий кухонный скарб, которому влага не страшна. Ханджи поднялась в облюбованную комнату, взяла банку чернил, держатель, перьевую ручку, карандаш, чистые листы, бумаги, исписанные рукой Моблита данные о прошлых экспериментах и спустилась вниз, в просторный зал. Вытянутый, дубовый стол позволил спокойно и со всеми удобствами разместится.

— Ну-с, начну пожалуй, — сказала себе девушка и начала вчитываться слова, готовить зарисовки к опытам, реакциям, выделять важные моменты, на которые стоит обращать внимание.

Из открытых ворот лился чистый свет и иногда налетал приятный свежий ветерок.

Примерно в то время, пока Ханджи неспешно занималась насущными делами, у Дока работа горела. После того, как вчера закончилась проверка складской территории и вроде бы появилась зацепка, командор провел часа три в отделении перечитывая все дела, в которых засветился владелец потрёпанного склада. Потом всё же усталость взяла своё и мужчина отправился спать прямо в служебном здании, чтобы на следующий день быть разбуженным в часов семь утра. Вполне привычный ритм жизни, только вот кровать жёстче и от пледа почему-то чесалась кожа. Быстро позавтракав, Найл вернулся за свой рабочий стол, обдумывая свой следующий шаг. Он хотел нагрянуть с проверкой, смешанной с допросом к Тарфу, потому что пока это была лучшая идея на основе всех полученных сведений. Самое раннее дело в котором отмечался подозреваемый было 827 года. Дело о домашнем насилии со стороны матери над ребёнком, коим и был тогда Тарфу. Соседи пожаловались полицейским на истошные крики, которые доносились из дома третий день подряд. Когда солдаты вломились в дом, то нашли обезумевшую мать, которую там же и пристрелили, и изувеченного полу-живого ребёнка. Тело его было покрыто ожогами, поверх которых сумасшедшая наносила неровные разрезы и забивала их горячим углём. Позже мальчик сказал, что мама била его раскалённой кочергой. Груди и рукам досталось больше чем ногам. Приюта в городе не имелось, поэтому после оказания медицинской помощи соседи согласились приглядеть за мальчиком. Дальше его биография терялась, несколько дел в 835 и 838, где Бернадот якобы был очевидцем. Два внесённых в 842 году залога за каких-то людей. Годом позже несколько бездоказательных обвинений в контрабанде и убийствах. Потом тишина и никаких вещественных доказательств, но имелись все основания считать, что Тарфу активно участвует в криминальной жизни города.

Поэтому Найл и решил нагрянуть по адресу, где числился подозреваемый, правда переступая порог этого дома, он не мог представить как будет проходить встреча. Совсем не так как ему думалось. Сложно сказать что помешало: отсутствие у командора опыта в Подземном Городе и в общении с такими людьми или то, что по всей видимости Бернадот ожидал подобных гостей. В доме было многолюдно, даже слишком, а на прибывших полицейских не обращали никакого внимания. Мужчины держали в руках кружки с пенным пивом и что-то вполне мирно обсуждали, в некоторых группках слышался громкий женский смех, кое-где можно заметить далеко не невинно обжимающихся парочек, а если совсем навострить уши, то среди гомона с верхних комнат слышались характерные, откровенные пошлые звуки секса. Местный офицер рукой указал на человека в котором узнал Тарфу и полицейские направились к нему, иногда продираясь сквозь толпу, потому что говорить с остальными людьми, пытаться навести порядок на этом явно чужом празднике жизни представлялось бессмысленным. Бернадот к общему веселью не присоединялся, как и три его собеседника. Они о чём-то переговаривались, играли в карты, и лишь скосили глаза на приближающихся людей закона.

— Бернадтот Тарфу, — скорее утвердил чем спросил Док, — встаньте, нам нужно поговорить.

Мужчина с косым шрамом через всё лицо чуть повернул голову и бегло осмотрел полицейских. Командор же, скрывая своё любопытство, пытался вспомнить было ли в самом раннем дело упоминание о ране на лице. «Нет, значит получил его позже», всё так же не нарушая маски строгости и твёрдости подумал про себя Найл.

— Я могу поговорить и не отрываясь от игры, — наконец вынес вердикт Тарфу, — мы не шумим и никому не мешаем.

Док сдержал желание поморщится, эти люди не испытывали ни малейших опасений перед людьми, представляющими силы властей.

«Шутить будешь, ничего. Я своего добьюсь», полицейский уже обдумывал в голове различные подходы.

— Я командующий Военной Полиции, Найл Док, и у нас есть к вам пара серьёзных вопросов.

— Что это должно изменить, господин Док? Если хотите присаживайтесь, отвечу на все ваши вопросы.

Свободного стула не было, но Найла это не смутило. Это всё неважно.

— Где вы и ваши подчинённые находились вчера?

Вопрос важный, но задавал его Док несколько по иной причине — действуя прямо в лоб он ничего не добьётся, нужно хитрить. Бернадот достал пару карт из колоды и присоединил их к своим, его собеседники, бросавшие иногда взгляды на прибывших, повторили этой действие, начался новый круг.