Король продолжал маневрировать в неумолимо сужающемся пространстве, уходя от выстрелов и магии. Его фигура выглядела крошечным пятном с белыми крапинками на концах перьев. Изредка он издавал воинственный клёкот и пикировал вниз. Туда, где ещё не наступила тьма. Подданным оставалось лишь созерцать чужое сражение и мысленно поддерживать, желая удачи, разделяя это бремя и понимая всю важность наступающего. Это был конец всей войне. Так близко. Даже если последний из королевских драконов падёт, то он исполнит свой долг, защищая всех родичей до самого конца. Как и Трефалкир, которого никто нигде не мог разглядеть. Чернокнижник не побоялся отдать свою жизнь за них всех. Все догадывались, какой жертвой можно было достичь такого заклинания, избавляющего драконов от ещё больших смертей. Что-то там явно случилось, но умелый дракон сумел вывернуть на пользу даже такую страшную магию. И не имеющие возможности хоть как-то помочь, родичи продолжали сосредоточенно наблюдать. Но что-то пошло не так. Облако тьмы начало плавно светлеть. Теперь ветер словно бы разбивал тени, разрывал их. А лунные лучи пронзали их точно стрелы. Битва начала затихать, дойдя лишь до середины замка, а Нивервир кружил теперь над одной точкой, затем начал осторожно снижаться. И всё. Обеспокоенный ропот пронёсся по толпе драконов.
— Там ещё остались люди! Это точно!
— Они убьют их! Всё будет кончено!
— Что-то произошло! Нам надо что-то сделать!
— Мы должны помочь им! Пока не поздно!
— Ступайте к стенам, все! Теймерир, Рекралас, Хротааз, Адаушс за мной! — прорезал возгласы голос Зотарес. — Поспешим!
Она уже направлялась к холму, чтобы поскорее взобраться повыше. Если они не подоспеют вовремя король и чернокнижник погибнут. Но это не самое скверное. Люди имеют шанс уцелеть. А этого допустить было нельзя. Ни одна принесённая жертва не будет напрасной. Она яростно ударила хвостом, сшибая дерево. Оно с вековым треском покосилось, накренилось. Корни вырвались из земли, затем ствол, шумя листвой, упал с грохотом, заставив бегущих рядом драконов отпрянуть. Им нужно спешить.
Комментарий к 51. Тени в темноте.
Ой, ой, ой))) Подвозите тематические саундтреки XD
Joe Hisaishi - The World of the Dead II, The World of the Dead. Может, скину пост с музыкой в группе, не знаю) Но согласитесь, сцена в аниме( да, да, многие, я думаю, узнали её) была захватывающая. Надеюсь, что эта глава тоже:3
Глава интересна многими деталями. Я не буду указывать на какие-то конкретные, потому что… это то, что может случится только с вами. То, что могут узреть только ваши глаза. И даже в темноте есть свои тени.
Если в прошлой главе у нас были Трефалкир и поменьше Нивервир. То в этой Зотарес и Нивервир. Ведь именно эти трое драконов были признанны героями этой войны. И заслужено.
Вот те вставки “по ту сторону” достаточно сложные, потому что они частично отправляют нас очень-очень далеко. Но что ещё может ждать, когда случается такое, и, может, это участие Трефалкира в войне было предопределено самой судьбой, а, может, всё это лишь случайность и борьба с той же судьбой. Кто знает.
Десятерым ждущим спасибо)! Почти достигли исторического максимума XD
Рубрика познавательные ориджиналы:
Зотарес подразумевает под своим планированием мини-клин. Летящие клином птицы создают воздушные потоки, которые помогают им лететь и экономить силы. Это аэродинамика: дело в том, что на конце крыльев каждой птицы образуется воздушный вихрь, а это обеспечивает собрату, летящему на полкорпуса позади, дополнительную подъемную силу. Таким образом, сопротивление воздуха снижается для всей стаи, за исключением вожака.
========== 52. Искра в темноте. ==========
Тьма росла, принося успокоение. Всё больше и больше огоньков, один ярче другого, гасло вокруг, но голод не утихал. И всё же, было что-то ещё. Он провёл достаточно времени, утопая в этих странных, противоестественных и в тоже время родных ощущениях, чтобы начать различать это. Помимо того, что там наверху был кто-то, было что-то и рядом. Совсем рядом. Он пытался добраться до этого, раз не мог дотянуться до назойливого голоса, то и дело нарушающего забвение этого места. Невероятным образом пересиливая волей, неизвестно откуда берущейся, всю пустую черноту, что окружила его, избавляя от боли и всего лишнего. Борьба шла долго, но какие-то порывы продолжали удерживать мысль: надо добраться до этого. Это отчаянно хотелось получить. Это чувство даже начало пересиливать голод, заполонивший всё сущее. Но что бы это могло быть? Особенно здесь, где существовала лишь тень и и далёкий свет от огней. Попытался вспомнить. Вспомнить? Разве было что-то до этого, и разве будет что-то после этого? Или же нет? Но, конечно, что-то да было. Он ведь откуда-то знал голос сверху, знал что-то ещё. Точно. Что-то, что хотели у него отнять. Внезапно его естество взбунтовалось против этого. Он должен вернуть то, что принадлежит ему. То, что было его частью и есть сейчас. Ещё чуть-чуть. Если он только сможет отыскать, коснуться самого… себя. И как только он это понял — мглу прорезал сперва один крошечный лучик переливающегося света, а затем и дюжина таких же. Тонкие как нити, они иголками впивались в черноту. Слабые, их еле-еле было видно. Но всё же, этого оказалось достаточно, чтобы знать, к чему стремиться всем своим осознанием. Это в нём самом. Он не часть тьмы, она лишь медленно пожирала его, проникала в него. Как и во всё прочее. Точно так же, как и делал бы это свет, за исключением того, что он отторгал и выжигал всё. Равнозначные противоположности. Но он не принадлежал ни одной из них. Нет. Он был сам. Точно так же и всё в мире. Но что там было? Голос? Тот, кто пытался с ним говорить и, возможно, ждал? Он не знал, но… если он сумеет заглянуть в себя глубже, может, узнает? Изо всех сил он напрягся, пытаясь собраться целиком. Что там было? Что же? На секунду повеяло чем-то новым: прохладной, свежестью. Ещё был какой-то запах. Острый, сильный, принадлежащий чему-то… кому-то. Часть его и в тоже время нет, но такое большое, такое чистое и сильное. Затем пришло ещё новое ощущение. Он начал содрогаться от чего-то непонятного, словно бы задыхался. Это была не боль — какая-то мука, а слабое, непонятное мерцание усилилось, разрослось ещё на чуть. Вспомнить. Лишь бы вспомнить, тогда ничто не будет властно над ним. Ничто не отнимет у него… Азайлас? Это слово само появилось. Это слово… имя пахло так? Нет же, оно должно было кому-то принадлежать. Внезапно появилось жжение, но странное. Не такое как прежде. Оно было наполнено тоской, отчаянием. Он плакал? Разве это сияние не было так похоже на… всполохи солнца на заледенелом снегу? Почти, почти! Что-то продолжало ускользать. Он ощущал свою связь со снегом. Но было что-то ещё, что-то гораздо сильнее. Он искал, метался, пытаясь уцепиться за чужое имя. Тело будто бы помнило всё куда лучше, чем сознание. А какое у него было тело? А может оно есть и сейчас? Какой он есть? Трудно сказать, но у Азайлас были… светло-зелёные глаза? Он вспомнил их взгляд. И как только сумел это сделать, свет, всё время шедший от него стал невыносимо ярко искриться. Воспоминания хлынули лавиной, вереницей лавин. Вбивая в него всё то, что он уже пережил, возвращая ему частицы себя, почти что душа разом, заставляя по всему, что было в нём, разрядами проходиться агонии. Но он помнил, да. Теперь он знает. Его ждут там друзья, он должен им помочь. Его ждёт Азайлас. В какой-то момент он начал слышать ещё один голос. Свой голос. Стонущий, хриплый и слабый. Но это было неважно. Тьма уходила от него. Он сам стал искрой. Он всегда был искрой. Как и любой из живущих. Искра это его жизнь: всё, что составляло её, всё, что наполняло её, всё, что делало её. Ни свет. Ни чернота. Жизнь. В нём был крошечный осколок, но воплощающий в себя жизнь. И он сиял, ощущая уже как по морде текут слёзы, как лапы скребут камни, как тело изгибается в конвульсиях. Он возвращался, он тянулся вперёд. И только эта жизнь, вся целиком с этим водоворотом всего, имела значения. Всё остальное пустота.
