Ночь накрыла их, окутав тенями, но два выживших не слишком хорошо запомнили те моменты, когда пролетали над тёмными кронами деревьев. Всё мешалось в мутный образ, полный предсмертных ощущений. Невероятная усталость была столь сильной, что порой глаза переставили видеть реальность. Несколько раз Трефалкир на лету впадал в забытьё и терял высоту. Иногда он летел так низко, что задевал кончиком опущенного хвоста листву и ветки деревьев. Огненный дракон тоже то опускался, то взлетал, свесив лапы и шею. Они не разговаривали не по тому, что обсуждать было нечего, а потому, что сил на это не оставалось. Важным было, как можно скорее найти своих родичей и сообщить им об обнаруженном месте, куда надо было направить все силы. Что надлежало обратить в серый пепел и придать земле. Тогда, быть может, всё закончится. Мысли земляного дракона сбивались с одного на другое. Он пытался понять, что же с ним случилось, почему неизвестное заклинание оказало на него такой эффект. Достаточно ли далеко Азайлас от того города и той крепости. Почему его душа так трепетала при виде рукотворных химер. Хотел верить в то, что Гсоректир на самом деле жив. Смогут ли они убить всех магов. Эти люди затеяли явно не простое выведение послушных живых существ. Нет. Сразившее его волшебство было с этим связано, но скорее уж в основе своей. Манипуляция с энергией душ. Не простое её обрывание или поглощение. Люди обращались с ней как с какой-то материей. И во мраке ночи думалось Трефалкиру, что как-то это связано с тем, что маги сперва убили почти всех королевских драконов. Они были первостепенной их целью. Фениксы. Но дальше утомлённое сознание отказывалось думать. Мысль споткнулась о другую и растаяла. Азайлас. Она не участвовала в битве, потому что бродила поодаль, ища потерянных детёнышей, оставшихся без родителей. Некоторые особи, несмотря на всю опасность, продолжали так делать поодиночке, порой натыкаясь на охотничьи человеческие лагеря и разоряя их. Маги не всегда были среди них. И теперь эти чародеи будут ждать нападения на свой замок. А оно не могло не последовать. Просто не могло, потому что всё, что могли сделать драконы, это сжечь и убить их всех, избавляя мир от их амбиций. Никакие хитрости в этом драконам не помогут, никакое ожидание и скрадывание. Да и разве смогут они придумать хоть какую-то существенную лазейку? По позвоночнику прокатился импульс боли, разгоняя все размышления, оставляя пустоту в голове. Трефалкир поднял тёмно-оранжевые глаза к горизонту. Слева уже теплился рассвет — день готовился вот-вот вступить в свои права. Чуть ближе к центру вились столбы дыма, которых набиравший силу свет очерчивал всё чётче и рельефней. Клубы окутывали собой землю и то, что осталось от того города. Справа же ночь отступала, унося с собой темень. Со своей высоты тёмно-зелёный дракон мог видеть эту смену времени суток, ту линию, что разделяла уходящий день от наступающего. Прошлое от настоящего. Скоро двое драконов уже чуяли хорошо знакомый запах гари, который скрывал все прочие: боли, крови, агонии, железа. Огненный дракон издал урчание, вырываясь немного вперёд. Получил в ответы рыки родичей, и тогда они начали снижаться с тем, чтобы наконец-то приземлиться.

Правда, их движения не выглядели полётом. Скорее плохо контролируемым падением. Когда безжизненные лапы Гсоректира коснулись земли, тогда Трефалкир позволил себе отпустить всё: и его, и себя. Он просто рухнул, пропахав собой землю, покрытую пеплом и обломками. Сердце лихорадочно билось, грозя выломать грудную клетку и выпустить внутренний огонь. Сквозь тяжёлое дыхание тёмно-зелёный дракон слышал голоса. Шеей и брюхом ощущал топот лап и то, как грузно приземлился рядом огненный дракон, с которым он делил весь этот далёкий путь и ту ответственность, что давало им знание. В мешанине знакомых и не очень голосов выделился глас Нивервира. И это заставило чернокнижника приоткрыть веки. На морде юного короля застыла маска потрясения. В ней смешалось всё: гнев, холодное понимание, боль. Пернатый дракон переводил горящие синевой глаза с трупа на огненного дракона, который беря паузы начал рассказывать о том, что с ними произошло по ту сторону провала. С огненного дракона на своего друга, который не мог даже говорить, с него обратно на Гсоректира. Потом Трефалкир расслышал рёв такой пугающей силы, что показалось, будто бы земля содрогнулась и дрожала от вибраций воздуха. Затем дрожи прибавилось. Через секунду к ним, отшвыривая более мелких родичей, ворвалась Зотарес. Земляной дракон отметил, что одно крыло самки пробито. Видимо, и ей не удалось избежать ранений в той атаке. Она кинулась к телу возлюбленного, обнюхивая, тыкая носом. Затем заревела снова. Смрад пепелища вдруг прорезал запах чужой, неконтролируемой ярости. Ослеплённая потерей драконица свирепо топала лапами, хаотично била землю хвостом, выдыхала в светлеющее небо своё причудливое пламя, которое одним лишь чудом не задевало шкуру серого самца. Драконы уже спешили отойти на безопасное расстояние. Трефалкир же не мог даже отползти в сторону. Затем взор фиолетовых глаз с голубыми крапинками-искрами пал на него.

— Это ты… ты выпил его жизнь, чтобы спастись самому!

Зотарес бросилась на него, и если бы Нивервир, сбивший её в сторону, то наверняка просто убила бы его. Сил что-то говорить в свою защиту не было. Чернокнижник закрыл глаза, отпуская сознание дрейфовать. Кошмар всё не кончался.

Комментарий к 45. Неподъёмная ноша.

Ох, небольшие задержки по графику, но продолжаем двигаться вперёд, это самое главное. Это непростая глава. Хотя бы потому, что она подводит к финальному столкновению той войны, а это значимо. Ведь то сражение окончит войну. Надеюсь глава получилась атмосферной, передающий весь тот обречённый сумбур.

Здесь есть так же и подсказки к кое-каким моментам в прошлой главе. Изначально думалось мне выделить кое-что курсивом, но думаю, что не стоит сейчас, когда ранее курсива не было вообще, вводить такие вещицы. Внимательные заметят, а умные догадаются что к чему)) А может и нет, это не столь важно для самой истории. Это просто ответ на один интересный вопрос.

Немного прояснил линию в войне с Азайлас. У нас уже имелся флешбек с ней, но краткий. Здесь же это подтверждается. Она действовала в одиночку и не участвовала в первых рядах открытых сражений.

Смерть Гсоректира очень большая потеря. И он сделал то, что сделал не просто так. Есть причина. Очень важная. Однако теперь драконам предстоит додумывать и действовать уже без его мудрости. И это их неподъёмная ноша.

Дабы не слишком тяжело нам было - следующая глава будет о настоящем:3

Семеро ждущих, где потерялись остальные? XD Но ладно. Спасибо, что вы со мной. Поддерживаете меня в эти нелёгкие месяцы, а у многих они выдаются тяжёлыми. Не болейте, пейте горячие напитки и радуйтесь весне. Весне дорогу!

========== 46. Глубины вод. ==========

Им исполнилось два года. Такой небольшой срок, но такой значимый для детёнышей, потому что это вся их жизнь. И начало тем взрослым драконам, которым им предстоит стать. Драконыши сами не видели перемен, происходящих с ними. Это всё было заметно только глазу родителей. Чада окрепли, прибавили в высоте, лапы и хвосты начали удлиняться. Однако всё ещё сохранялась некая массивная неуклюжесть в движениях. Им придётся и дальше много расти, и пока эти изменения только намечались на их телах. На мордочках, вытянувшихся и начавших раздаваться ещё и вширь, стали более рельефно проступать неровности, костные бугры и выступы. Всё то, что делает морду каждого родича уникальной и запоминающейся так же, как и запах. Прорезались новые зубы, более подходящие для охоты и убийства врагов, так же начали медленно расти рога у висков, надбровных дуг и скул. Шкуры и кости пока ещё оставались достаточно мягкими, пластичными, чтобы никак не ограничивать дальнейшие трансформации и меньше ломаться в самый уязвимый период жизни. Природа крайне предусмотрительна и заботлива. А через два года у драконышей уже начнут резаться крылья. Полностью раскроются они лишь спустя год, ознаменуя тем самым наступление взрослой жизни. Но для этого троим детёнышами надлежит прожить столько же недель, сколько уже прожито. Немалый для них срок. Однако весьма малый для их родителей, за него они должны обучить их всему, что только может пригодиться и что знают сами. Благо это была не только охота и обустройство себе укромного жилья. Не только выискивание добычи и борьба с родичами за территорию. Не только умение думать и правильно выдыхать огонь. В жизни любого животного есть место и ничему не обязывающему развлечению. Будь то поиск необычных мест природы или удивительных вещиц, с последующим коллекционированием, развитие своих навыков до совершенства, наблюдение за передвижением далёких звёзд, исследование повадок других животных, или то же плавание. Занятий может найтись много. И Трефалкир очень старался всячески разнообразить своим чадам приближающееся взросление. Да и Азайлас, как и ему самому, так всяко было интересней и лучше — жизнь многогранна. Вот и в этот день они, всей семьёй, прилетели на одно из глубоких, а по сему холодных озёр немного северо-западней их леса. Оно находилось в скалистой, продолговатой чаше, выточенной водой и временем. Наверняка когда-то давно озеро было куда меньше, но в него стекали ручьи с холмов неподалёку. Некоторые прорезали себе путь уже в самой породе и с журчанием стремились вниз с крошечных обрывов, на подобие слабых водопадов. Они же меняли и берега. Для драконов больше значения имел тот факт, что дно уходило на многие мили, что позволяло взрослым особям спокойно порезвиться в воде в особо жаркий день. Как раз такой и выдался: душный, знойный. И если младший Бэйлфар не особо жаловался на такую погоду, то вот остальным она приходилась не по душе. Особенно тяжко было матери, рождённой для совсем другого климата. Её тело собирало и удерживало через чур много тепла, интуитивно пытаясь подстроиться под естественную среду обитания. Двое старших братьев тоже не жаловали слишком уж горячие и обжигающие лучи солнца, во всяком случае, на тот момент. Трефалкир сносно переносил щедрые дары небесного светила, но решил, что слетать и остудиться в холодных водах никому не помешает. Ведь погода, по всем признакам, меняться не собиралась. На кронах деревьев даже начала желтеть и сохнуть листва. Земляной самец надеялся, что в скором времени удушливый жар сменится на проливные дожди, как это бывает, и что засухи не предвидится. Но то были вопросы будущего, и решать их следовало потом. Посему всё семейство вылетело с закатом величественного солнца, сверкающего белым золотом, и на ещё восходящих парах тёплого воздуха без особых проблем за ночь преодолели внушительное расстоянии. Азайлас несла Сардоласа, тихо рассказывая ему о том, как лучше летать с грузным телом, а младшие сыновья привычно устроились на спине отца. Путь обошёлся без происшествий. Лишь изредка ночь прорезал предупреждающий рык родичей, не желавших терпеть на своих землях чужаков.