Красивая история, яркая история, но всё это не более чем легенда, хотя и обратившая на себя вниманием в последующие, далёкие уж от событий покорения Казанского ханства времена, и драматургов, и поэтов, и композиторов. Даже знаменитый Гавриил Романович Державин написал героическое оперное либретто «Грозный, или Покорение Казани».

И ныне киноподельщики тужатся, чтобы изобразить что-то, конечно, неизмеримо более слабое, чем сотворено Державиным, но прибыльным.

Но обратимся к событиям реальным, событиям легендарным, но не с точки зрения вымыслов, а с точки зрения их значимости…

Была в действительности таковая реальная героиня Сююмбике – дочь ногайского хана Юсуфа, сначала жена с 1533 года казанского хана Джан-Али, убитого в 1535 году в результате переворота, затем, в тот же год гибели первого мужа, ставшая женой хана Сафа-Гирея, правившего около тринадцати лет, а потом бежавшего из Казани в начале 1546 года в Ногайскую Орду, но вернувшего свой престол ханский в Казани уже спустя пол года, в июле-месяце, в результате чего поставленный Москвой хан Шах-Али поспешил в Москву.

Распри в ханстве достигли необыкновенных размеров. Сафа-Гирей не устраивал Москву, поскольку принадлежал к крымской ханской династии, особенно враждебной Русской Земле. Но более всего Сафа-Гирей не устраивал саму Сююмбике, поскольку отношения не сложились с первых дней брака. Сююмбике писала слёзные письма отцу, просила забрать её у ненавистного мужа, и тот требовал вернуть в Ногайскую Орду дочь и внука, да только у Сафа-Гирея были свои на это счёты.

А между тем, захватывая власть в Казани, выдворяя оттуда Шаха-Али,

Сафа-Гирей воспользовался помощью сына своего тестя Юнуса, войско которого и овладело Казанью. Многое обещал Сафа-Гирей Юнусу, если тот возьмёт для него Казань, да ни одного обещания не исполнил. А такое не забывается. В 1549 году Сафа-Гирей закончил свой жизненный путь, причём прошли слухи, что он «пьяный убился во дворце».

Красавица Сююмбеке, уже дважды овдовевшая, стала править в Казани, сделавшись регентшей своего двухлетнего сына Утямыш-Гирея. Правление её отмечено разворотом в сторону простого люда, её даже называли «крестьянской царицей», что совсем не нравилось богатой знати, а потому казанские мурзы решили вернуть на стол ханский Шаха-Али, для чего затеяли провокацию, смысл которой не делали достоянием властей Московского государства.

В 1551 году, за год до третьего Казанского похода, мурзы схватили Сююмбике с сыном её Утямыш-Гиреем и отправили их вместе казанской казной в Москву, о чём в Патриаршей летописи сказано, что послали казанцы к Шаху Али «и к воеводам бити челом, чтобы государь пожаловал, гнев свой им отдал, а пленити их не велел, а дал бы им на царство царя Шигалея (Шах Али), а Утемыш-Гирея царя государь к собе взял и с материю Сююнбика-царицею».

Привезли Сююмбеке в Москву, когда ей было 35 лет, а Иоанну Васильевичу едва 21 год исполнился. Никакого впечатления красавица казанская царица на него не произвела. В ту пору молодым людям, будь то царских или «партикулярных» кровей, женщины возраста Сююмбике старухами казались, да ведь и любил юный царь Иоанн «свою любу», «свою юну» ненаглядную Анастасию искренне и нелицемерно, о чём ведало всё его окружение и что даже сплетники и пасквилянты как в ту пору, так и во времена позднейшие опровергать не решались.

В тот год, когда оказались Сююмбике с сыном в Москве, хоть и в полон отданные, но вовсе не в полон, докладывали Иоанну о многочисленных письмах к нему хана Юсуфа. Вот, мол, просит хан, вернуть ему дочь и внука и из письма к письму резче становятся просьбы, в требования перерастающие. А тут и угрозы пошли.

Прочитал царь одну из таковых, хоть и завуалированную, но ясную:

«Имеющий тысячу друзей единого друга имеет, имеющий единого врага тысячу врагов имеет».

Да только и сказал на это Иоанн Васильевич:

«Всемогущий хан серчает!»

В отношении же к Сююмбике были политические и дипломатические мотивы. Спустя полгода после прибытия в Москву, её выдали за Шаха-Али, в августе 1551 года снова вошедшего на трон Казани.

Сююмбеке в Казань с мужем не поехала, полагая, видимо, что это слишком опасно после всего того, что случилось там. Шах-Али отправил её в Касимов.

О сыне же сказано было царём:

– Не хочу, чтобы в орде ногайской сделали из него ещё одного врага земли русской. Пусть послужит нам, а воздаяние за службу его не заставит себя ждать.

Сын Сююмбике остался при царском дворе, где воспитали из него доброго воина государства Московского, крестив в православную веру с именем Александр Сафагиреевич. В последующие годы он успел поучаствовать в походе против Литвы на Полоцк, но прожил недолго. Ушёл в мир иной в двадцатилетнем возрасте и с царскими почестями погребён в Архангельском соборе Московского Кремля.

И не ведали тогда ни царь Иоанн Грозный, ни его соратники, готовившиеся к третьему походу на Казань, о том, что поход этот будет воспет в героико-романтическом балете «Сумбека, или Покорение Казанского царства», в четвертом действии которого – балет был поставлен в царствование Николая Первого – после взятия Казани русскими войсками, «поверженная Сумбека просит милосердия, и безграничная доброта царя Ивана Грозного являет собой завершение победы. Тронутая его великодушием, Сумбека обращается к своим подданным с призывом признать Иоанна своим государем. Ура!»

Таково было художественное воплощение легенды, сделанное хоть и далеко от исторической правды, но без зла, ибо авторы не были ни услужливыми исполнителями воли тёмных сил Запада, ни особями, с ограниченным количеством серого вещества мозга.

А между тем ставленник Москвы хан Шах-Али уже в феврале 1552 года действительно был сброшен с престола и бежал из Казани. Его место занял астраханский царевич Ядыгар-Мухаммед.

Царь Иоанн Васильевич начал этот славный для русского оружия поход почти за три столетия от его освещения в балете в Мариинском театре, и начал его с большими надеждами на успех, поскольку подготовка была проведена тщательная, особенно в плане совершенствования организации вооружённых сил и усиления их боевой мощи.

Попыткам склонить на свою сторону или хотя бы невмешательства её в войну Москвы с Казанью ногайского ханства, не увенчались успехом из-за обиды хана Юсуфа.

Боярин Пётр Дмитриевич Тургенев, «козельский сын боярский», направленный в ногайскую орду искать мира, потерпел там «великое поругание» от князя Юсуфа, отца казанской царицы Сююнбеки».

Но после второго казанского похода была возведена на волжском острове близ Казани крепость Свияжск. Строительство крепости началось 24 мая 1551 года. Из Углича по Волге сплавляли уже подготовленные к сборке фрагменты крепости, из которых тут же сооружали крепостные стены. В месяц работу завершили.

Победа у стен славного града Тулы

Ещё во время подготовки к походу государь провёл тайный совет, на котором, кроме митрополита Макария, неизменного участника всех подобных мероприятий, были только воеводы и бояре, по дипломатическому делу служащие.

Начал Иоанн с разговора о важности и необходимости покорения Казани, но тут же заговорил об обеспечении безопасности похода, безопасности Москвы.

– Надобно ведать нам о том, как поведёт себя хан крымский Девлет Гирей. Известно нам, что обращался он к хану ногайскому Юсуфу. Звал его с собой на Москву. Юсуф отказал. Дочь его любимая Сююмбике у нас. У него ведь дочь одна и девять сынов. И внук у нас. А живут не как пленники, а как гости, по-царски живут. Ведомо о том Юсуфу, вот и не хочет войны с нами. Обращался к хану Астраханской орды Ямгурчи. Тот, ведая, что Юсуф отказался, тоже не дал согласия. Ни да, ни нет… Но султан турецкий Сулейман войной на нас послать Девлета желает. Ни хану, ни султану не желаемо, чтоб Казань под руку Москвы встала. Что ждать нам от крымского хана. Пойдёт он на нас или нет, когда на Казань двинемся?