- Нет, - орать и визжать перестала. – Страшно.

- Фомин! Мать твою, бегом я сказал, за милицией.

Событие тридцать девятое

Молчание - лучший способ ответа на бессмысленные вопросы.

Ни одно произнесённое слово не принесло столько пользы, сколько множество непроизнесённых.

Плутарх

Матч был неинтересный. Единственное, что можно было отметить, так это то, что в Прибалтике играть на открытом льду практически невозможно. Десятого числа температура стояла в районе трёх или четырёх градусов минуса, а 12 декабря, в день матча двух «динамов» московского и рижского, поднялась до плюс одного и к концу второго периода льда уже практически не было. «Катались» по лужам и по каше из нашинкованного коньками грязного месива. Как там у Высоцкого: «Теперь уж это не езда, а ёрзанье. И надо б выйти, подтолкнуть, но прыти нет, Авось подъедет кто-нибудь и вытянет». Только подталкивать и оставалось. На месте руководства, нужно было матч остановить и перенести в Москву, но на это мероприятие соизволил прийти второй секретарь ЦК компартии Латвии товарищ Лебедев Иван Кононович и решили доигрывать. За кого уж болел большой партийный начальник за русских или латышей, вверенных ему, неизвестно, а вот счёт на фанерках в конце игры был двухзначный. 10 : 1 - победили динамовцы Москвы и пять шайб на счету Фомина. В такой ледовой обстановке, забивать практически невозможно, нужно или подкатывать шайбу прямо к воротам, либо, как Вовка и делал – щёлкать издали, отрывая шайбу ото льда, ну, якобы льда. Ещё две шайбы забил таким же способом Владимир Ишин, ну и по одной отметились Чернышёв, Николай Поставнин и Сергей Соловьёв, те умудрились, когда лёд ещё хоть немного на лёд походил завести свои шайбы прямо в ворота.

Одна шайба, что Третьяков пропустил из разряда курьёзов. Бежала куча мала (не катилась, а именно бежала) и где-то там, среди кучи, была и шайба, она запнулась (куча) и шмякнулась перед воротами, а шайба оказалась внутри. Её Третьяков даже и не видел. Как и судья. После остановки кучи долго искали с фонариками шайбу. Освещение было на твёрдую троечку. Несколько десяток тусклых лампочек, как гирлянды, на провисших проводах над площадкой натянуты. Как можно популяризировать этот вид спорта в таких условиях, для Фомина осталось загадкой.

А после матча в раздевалку влетел, большой начальник милицейский в генеральской форме, ах, да, в милиции не генералы, а комиссары … Влетел большой начальник в комиссарской форме с кучей помельче начальников и утащил Фомина на допрос. Продержали до позднего вечера. Писал и переписывал протокол три раза. Потом его потерпевшим признавали, хотя ничего вроде Вовка и не потерпел, если порезанного нового драпового чёрного пальто не считать. Вывел из управления республиканского и отвёз в гостиницу к команде уже в двенадцать часов сам товарищ Козлов. Как оказалось - целый майор.

- Иван Семёнович, кто хоть это был и зачем они на нас напали? – поинтересовался в машине у соратника по борьбе с преступностью Фомин.

- Только не трепись. Вообще никому. Не секрет, но тут надеемся за ниточки потянуть. Это «Лесные братья». А мастерская эта твоя, где клюшки делают, у них как явка. Ну и подумали они, что мы чего-то разнюхали и решили избавиться от лишних глаз и ушей. Тебе, Фомин, уши нужны? Вот и не трепись. Там у них, в мастерской, и склад оружия целый нашли. Автоматы немецкие, гранаты. Блин. Всё, больше тебе знать ничего не положено.

- А клюшки? – выходя уже из машины, вдруг вспомнил, Вовка.

- Чего клюшки? – высунул голову из-за дверцы Козлов.

- Клюшки будут продолжать делать? Их и так в стране нет.

- Ну, если только на Колыме. Там в хоккей проще играть. Лёд не тает среди зимы. Наблюдал, я сегодня за тобой. Молодец. И в драке этой достойно себя показал и громил этих фашистов недобитых сегодня замечательно. Я тут местным товарищам совет дам. Пусть тебя грамотой наградят за задержание особо опасных преступников.

- Спасибо, товарищ Козлов. А вы можете ещё местным товарищам сказать, чтобы они нашли других работников в эту мастерскую, нельзя, чтобы эта, по сути, единственная на всю страну мастерская, закрылась. Гораздо лучше у них клюшки, чем в Москве делают.

- Нда, правильно говорил Игнатов, крепко тебя молния шарахнула. Тут чудом жив остался, такое гнездо фашистское вычистили, а ты о клюшках своих.

- Так скажите? – Горестно вздохнул Вовка.

- Хм. Смешной ты парень, Фомин. Хорошо, скажу кому надо. Бывай. Там в Таллине береги себя. Тот ещё оплот фашизма. Не вычистили ещё до конца. Как бы отомстить те фашисты тебе не захотели. Хотя??! Как они узнают, что ты нам помогал?! Ты ведь никому не скажешь? – гоготнул товарищ Козлов и захлопнул дверь.

Фомин стоял и думал, стоит бояться или нет. Шутка это была, или предупреждение настоящее. Но говорить, кому либо, о своём вкладе в борьбу с фашизмом общемировым, сразу расхотелось. Да, и до этого не сильно хотелось.

А вот клюшки жалко. Если всех мастеров посадят, то кто же новых научит. Значит, нужно после возвращения из Давоса засучить рукава и попытаться повторить, тот процесс, что в Ванкувере видел. Что он тупее тех укро-еврейских канадцев.

Событие сороковое

Если чешский клуб ЛТЦ (Прага), который приезжал весной, был настоящим учителем, и за ту декаду, что они были в Москве, двинул вперёд «канадский» хоккей в СССР на несколько лет вперёд, то спарринг-партнёр, что, послушавшись Фомина, добыл Аркадий Николаевич Аполлонов для ЦСК ВВС, «Динамо» (Москва) и ЦДКА, перед их поездкой на кубок Шпенглера, был слабоват. Эти три игры, что провели в Москве на стадионе «Динамо» 18, 20 и 21 декабря 1948 года были практически бесполезной тратой времени.

Или нет? Польза была всё же. Все три команды, все двадцать тысяч зрителей, всё руководство спортом, и хоккеем с шайбой в частности, осознали, что играют «наши» гораздо выше среднемирового уровня. Команда, что добыл «тестюшка» называлась «Сборная профсоюзов Польши». Это по существу и была сборная Польши. И она в отличие от команд в СССР в собственном соку не варилась. Были поляки в этом году и на олимпиаде в Санкт-Морице. Как написала газета «Советский спорт»: «Польские хоккеисты имеют большой опыт международных встреч. С 1932 года они систематически выступают на соревнованиях на первенство мира. В 1932 году команда занимает 4-е место, в 1936 4-е место, в 1948 году на олимпийском турнире команда выходит на 7-е место. Польская национальная команда выиграла на этом турнире у Венгрии 3 : 0, Румынии 3 : 0, Бельгии 11 : 1, Италии 13 : 7».

То есть, такой нормальный середнячок. Бьёт слабые команды и проигрывает лишь настоящим лидерам хоккея - канадцам, чехам, американцам.

Игры проводились на малой арене и потому цифры в газете были не большие. 20 тысяч зрителей, а на последний матч, так вообще всего пятнадцать тысяч человек пришло. Есть один нюанс. Вовка в газете канадской вычитал, что в этом году в НХЛ установили рекорд посещаемости, что там чуть больше 13 тысяч на игру пришло, и собрали аж 25 тысяч долларов за билеты. Радовались канадцы. А в Москве, если бы игры проводились на центральной арене вполне и 70 тысяч бы пришло. Но там было организовано поле для русского хоккея и «канадцев» даже польских на этот раз не пустили туда. Чести много. Нет, на самом деле, уж больно много работы по переделыванию большого поля в маленькое, а потом назад. Решили на самом верху, что обойдутся.

Поляки были в красивой форме, изготовленной в Канаде. Купили для своей сборной для участия на олимпиаде зимой поляки, не поскупились. Вовка, глядя на них, представлял себе, как смешно бы выглядели «эти русские», если бы решили отправить команду в Санкт-Мориц. Фёдор Челенков выдумке «современников» поражался иногда, не смеялся, наоборот, именно - поражался. Люди же не знают, как надо, но всё равно что-то на коленке делают. Понравилась придумка спартаковского футбольного вратаря Анатолия Акимова. Вратари ведь постоянно «ныряют» боком за мячом и при этом бедром падают и скребут по земле каменной утоптанной у ворот. Вот Анатолий и придумал, взял от старой телогрейки отрезал рукав, распорол его на две полосы и пришил к футбольным трусам сбоку. Фомин тут же идею у товарища украл, и то же самое сделал с трусами Яшина и Третьякова, а потом и Хомич попросил ему такие сделать. Ну, правда, чуть облагородил, сверху «рукавов» снова тот же материал пришил, из которого трусы и были сделаны. Не видно теперь, а бедро отлично защищают.