- У меня да, а у Виктора они уехали в Курск на родину в этом году весной.
- А у тебя, чем родители занимаются? - может хоть этих удастся спасти.
- Медики. В военном госпитале работают. – Галина подоткнула Вовке одеяло, лежал на узкой и короткой медицинской кушетке, и одеяло всё время сползало с одного бока.
- В гости в Москву ещё не звала? Похвастать, как устроились.
- У них отпуск. Хотели приехать. Только, где же они жить будут? У нас крохотная комната в общаге, а там папа, мама и две сестрёнки. А хотелось бы им Москву показать, сестрёнок Катьку и Светку в зоопарк сводить. На Красную площадь.
- А зови. Пусть срочно выезжают. Я им одну комнату на недельку уступлю.
- Правда, вот, здорово! – захлопала в ладоши Галина. – Я тогда сегодня же в обед и позвоню. Папке на работу. Там дядя Ваня ему передаст потом. А то отпуск кончится, а они и не успеют приехать. Спасибо тебе, Вова, и что нас сюда вытащил, тоже спасибо. Москва. Я вчера на трибуне столько людей видела известных. Даже самого Василия Иосифовича Сталина. Мне Витька дал в бинокль посмотреть. В орденах весь и медалей десяток на груди. Лётчик! - Девочка вдруг прекратила болтать и подошла к Вовке вплотную. Спросила шёпотом.
- Вова, а правду говорят, что Василий Иосифович тебя в свою команду зовёт, и что ты от нас уйдёшь?
- Тьфу. Пошли их всех этих сплетников! Никуда я из «Динамо» не уйду.
- Здорово. Я им всё скажу. Пусть только ляпнут ещё раз.
Событие четырнадцатое
Моя вина только в том, что я хотел быть лучшим.
Бензин кончился — летим на самолюбии.
Валерий Павлович Чкалов
Надобность в пальто отпала. Исаак Яковлевич Розенфельд - старший закройщик ателье «Радуга» сшил Вовке и пальто и двое штанов и пиджак новый, при этом старые вещи все распорол, материал прогладил и, сложив в стопочку и перевязав верёвочкой, вручил Фомину.
- Вы говорили, Володенька, что у вас брат есть младший, так та швея может ему отличные вещи сшить по его размерам. Надеюсь, она жива и здорова, дай бог ей счастья и мужа непьющего.
- И я на это надеюсь. - Сходить на примерку к тёте Свете или «Просто Свете» ну очень хотелось. А про мужа? Так, опосля примерки …
Усугубил всё это богатство Вовка ещё несколькими вещами. Он заказал Исааку Яковлевичу три рубашки. Не множа сущности за образец взяли рубаху, которую Фёдор нарисовал портнихе «тёте Свете» в Куйбышеве, и которую та в перерыве между «подходами» к Вовке отлично сшила, только в этот раз кроме белой сшили ещё и чёрную и из добытого «тестем» вражеского материала типа джинсового ещё и синюю плотную рубаху.
После мази Вишневского полегчало, и Вовка спокойно доехал до Казанского вокзала на метро, правда, всё же стараясь спину, озабоченным срочным покиданием вагона метро, гражданам под тычки и прочие удары не подставлять. Одного раза утром хватило.
Билеты продавали в нескольких кассах, Вовка прошёлся вдоль очередей, выбрал ту, что покороче, но на всякий пожарный занял место и в соседней, так и ходил от одной к другой. Двигалась очередь не спешно. Каждый билет кассир запрашивала по телефону. Потом выписывала на нём номер вагона, место, время отправления, станцию назначению, без электроники тяжело, да даже без обычных шариковых ручек тяжело. Пока макнёт в чернильницу непроливайку перо, пока выведет пару слов, потом снова макнёт. Так что, простоять пришлось без малого три часа, так это ещё хорошо, что догадался в две очереди сразу занять место. В той, что покороче случился облом. Кассир ушла на обед.
Где-то в конце уже как-то незаметно, по чуть-чуть опять заболела спина, а у самой кассы всё же получил по ней и локтём, счастливый обладатель билета стал вылезать, стоящая перед Вовкой щуплая бабушка ломанулась к освобождающему окошку и мужчине пришлось выпутывать, из её кошёлок, тут Вовке и прилетело. Хорошо вскользь.
А потом, когда сам уже с билетами туда и обратно вывёртывался ужом из опять уплотнившейся очереди, то о край чемодана, что высокий мужчина в шинели держал под мышкой, опять спиной напоролся. Дошёл на улице Вовка до ближайшего телефона автомата и набрал медчасть стадиона «Динамо». Галина Шалимова на месте оказалась. Вовка договорился с ней, что заедет снова на процедуру и опять спустился в метро. Спустился и вышел. Там такая давка стояла, что живым и здоровый не каждый доедет. А с его спиной лучше и не пытаться. Пошёл ловить такси.
Повезло. Нет, такси не поймал. Неожиданно прямо перед ним остановился вишнёвый «Кадиллак» Василия Сталина.
- Фомин, - опустилось стекло в дверце, а там улыбающаяся чему-то физиономия Василия Иосифовича.
- Так точно, товарищ генерал-лейтенант. – А что теперь учащийся средней школы милиции принятый туда вопреки всем нормам. Нет девятнадцати лет, и в армии не отслужил. Самый молодой за всю историю школы, да даже, всех школ милиции в СССР. Но рекомендации Лаврентия Палыча Берии хватило. Так что теперь, как бы почти милиционер. В школе, правда, был всего раз пять за месяц. То игры, то тренировки, то запись песен на пластинки на «Мелодии». А тут ещё одно отложенное дело проявилось. Вернулся из творческого отпуска Кассиль Лев Абрамович. Из Керчи, где в ускоренном порядке закончил повесть «Улица младшего сына» про пионера героя Володю Дубинина.
Загорелся идеей писатель создать ещё одну книгу о футболе и написать сценарий по ней для фильма. Фильм и книга будут называться «Русская мельница». И там мальчика футболисты будут учить финтам и вообще дриблингу. Пришёл писатель на стадион и неделю мучил молодёжку, заставляя по сто раз один и тот же финт показывать, и медленно, и быстро, и в игре. Вовка в первый день чуть не закипел. Однако у любого дрючка второй конец тоже есть. За эту неделю и все игроки основы, и все дублёры, худо бедно, освоили и финт Зидана, он же «Русская Мельница», и финт Месхи, и «Бабочку» или «Радугу», и даже финт не финт, но интересный приём Пеки. Это когда он бежит дальше, увлекая за собой игроков соперника, а мяч оставляет следующему за ним без всякой опеки партнёру. С «Сухим листом» не заладилось. Тут сотни тренировок нужно. Ну и потом, уж очень сильно траектория мяча зависит от погоды. Если натренировал этот удар в сухую погоду, то хоть сто раз потом в дождь мокрым мячом пытайся повторить, ничего не выйдет. Мышечная память. Лев Касиль ходил довольный. Так показа ему мало оказалось, сам засучил штанины и стал защитника изображать, которого финтом обводят. Огорчался, что как мальчика его разводят. Вовка один раз попросил Ишина поддаться. И Лев Абрамович смог у него мяч отбить, ух радости-то было. Солидный человек и заслуженный всякий писатель прыгал как молодой козлик вскидывая руку вверх и крича «но пасаран». Неделю промучал «Динаму» и стал требовать познакомить его с Наташей, которую метили на роль сестры главного героя. На вопрос: «Почто? Ещё завезёшь девчонку». Не поняв, чего это Отелло нахмуривается, сообщил: «Ну, должен же я понять характер одной из главных героинь». Пришлось Вовке три дня Отеллу изображать, пока «голубки» чирикали. Дивчули молодые, они натуры увлекающиеся, а тут известный писатель. Лучше перебдеть.
- Такси ловишь? – Сталин дождался кивка и махнул головой. – Садись, поработаю таксистом. Нужно с тобой за песню рассчитаться. Стой! Не, не садись. Это я вспомнил тут. Вчера пластинку мне привезли с песней «Я – Як истребитель». Раз шесть прослушал. Сильная вещь. Так вот, скажи мне, Фомин, если мы тебя попросим очень и очень, ну, все ребята мои - лётчики. Ещё одну напишешь? Я тебя месяц по Москве катать буду.
Нда. И что опять воровать? А у кого? Что-то Вовка и не помнил особо песен про лётчиков. Ну, разве песня Пахмутовой: «Если б ты знала, как тоскуют руки по штурвалу». Нет, сколько можно воровать песни. Пусть Пахмутова и напишет. Разве шуточную песню Макаревича: «Мама а я лётчика люблю». Старшему Сталину точно понравится.
