3

Нарре Скиг бросил на стол второй рулль. Перед нами развернулась картина разрушенной и выжженной земли. По следам потухших пожаров понятно, что прошло некоторое время после событий из предыдущего умобраза.

Группы оборванных людей шныряют по развалинам, испуганно озираясь. Тощая мать пытается накормить ребёнка горелым плодом, потерявшим всякий вид. Заталкивает уголёк в его ротик, ребёнок кричит, отталкивая слабыми ручками. Заросший бородой мужчина сидит на корточках и гложет кость хорта, найденную в золе.

В небе роятся драконы. Люди пугливо поглядывают на них, но не прекращают отчаянного поиска хоть какой-то еды.

– Дело не в том, что Триединый был злым, а не добрым, – пояснил Лорт-и-Морт. – А в том, что он достиг таких вершин слияния с магическими струнами, что нарушение их равенства в любую сторону от пустоты стало единственным способом его жизни. Он убивал, чтобы не быть самому убитым Вселенной.

– То есть Вселенная стала существовать не по своим законам, а по прихоти бывшего человека? – спросила я.

– Можно и так сказать.

– То есть Триединый мог бы поддерживать свою жизнь, творя не разрушение, но созидание?

– Хо-хо, – Лорт-и-Морт провёл рукой над умобразом. – Так он тоже делал.

Умобраз сменил вид.

Вместо разрухи на нашем столе возник великолепный город. Он превосходил великолепием не только Химмель, но вообще все великие города Голдивара современности вместе взятые.

– Ох, – выдохнула Аделла Лью. Как и все номасийцы она млела при виде украшений, дорогой одежды и невероятной архитектуры, то есть от всего того, чего не умел делать её полудикий народ.

– М-м, неужели это тоже дело рук Триединого?

Лица жителей города светятся счастьем. Мать срывает сочный плод с какого-то куста в городском парке и протягивает ребёнку. Тот смеётся и хватает еду сильными ручками.

В небе так же роятся драконы, но теперь на их спинах закреплены украшенные золотыми узорами кабины. В некоторых кабинках нет стен и видно, что на кушетках и коврах лежат люди. Они смеются, едят и играют на музыкальных инструментах.

Вокруг города расстилаются поля, на которых работают слоггеры. Одни тянут плуги, другие копают каналы для сложной системы орошения, устроенной с помощью погодной магии.

– Эпоха Счастья… – сказала я. – Какой она изображена в своде религиозных текстов о Триедином.

Умобраз перемещается к Триединому. Он в таком же плаще с капюшоном, скрывающем лицо, но из белой ткани, расшитой зелёными растительными узорами. Вокруг толпятся подданные.

Подходит человек, держась за пораненную руку. Триединый прикасается к ране, и она мгновенно затягивается.

– И так на протяжении сотни семилуний, – сказал Лорт-и-Морт. – Пока Триединый не вынужден снова переместиться в сторону разрушения…

Умобраз меняется: на обгорелые городские стены лезут полчища слоггеров, а драконы поливают людей огнём…

– И так далее и в том же духе, – сказал Лорт-и-Морт и свернул рулль. – Теперь вы понимаете, почему Триединого нельзя назвать злым?

– Потому что мы выбрали поклонение его доброй стороне? – спросила я.

– Хо-хо, Бленда, вовсе нет. Древние маги утаили от народа правду о его разрушительной деятельности, оставив только созидательную.

– Почему?

– Потому что мы, маги, уничтожили Триединого.

Нарре Скиг раскатал третий рулль:

4

Поляна в дремучем лесу. Группа магов упражняется в метании огненных шаров. Поодаль два мага читают заклинание соединения. При чём делают это вслух, используя древнехимелльский язык. Так уже тысячу семилуний никто не делает.

Из земли восстают два слоггера, из них торчат корешки, отваливаются куски глины, а по разрушенным норам ползают земляные черви.

Слоггеры начинают биться, выясняя, чьё заклинание оказалось сильнее.

Рядом стоят несколько стен-магов. Сжимая в ладонях камни, создают защитный туман. Ливлинг, превратившись в дракона, пытается пробить защиту сначала огнём, а потом просто раздирая когтями.

– Ливлинги могут обращаться в драконов? – закричала Аделла Лью. – Мать-Кочевница, если бы знала, не пропустила бы ни одного занятия.

– Перед вашими глазами умобразная реконструкция жизни первой магической Академии, – сказал Нарре Скиг. – Она была основана в лесу близ Химмеля. Учениками этого заведения вам посчастливилось стать. И что же вы устроили в благодарность?

– Хо-хо, именно здесь маги собрали свои жалкие знания о манипуляции магическими струнами, добавил Лорт-и-Морт. – Здесь мы преодолели свои расовые и магические различия, чтобы объединиться для общего дела – уничтожения Триединого Первомага. Впрочем, богом он был для простых людей. Мы-то уже знали, что он просто всемогущий маг. Который насылает на мир то созидательные блага, то разрушительные войны вовсе не в наказание или поддержку, а просто от неумения существовать иначе.

Лорт-и-Морт перевёл умобраз на подростка, сидевшего на пеньке на краю поляны.

Шепча заклинание, он и его споггель создают портал переброски. Узкая прерывистая полоска бледно проявляется в воздухе то исчезая, то снова вспыхивая.

– Знакомьтесь, это я, – сказал Лорт-и-Морт.

– Вам три тысячи семилуний? – закричала я. – Не пятьсот, как думают все?

– М-м, вы умеете создавать портал переброски без помощи второго мага? Занятненько…

– Вы… вы тоже из Драйденских Земель? – неуверенно спросил Хадонк.

– Не было в те времена никаких Драйденских Земель, юноша.

– Но из истории известно, что государственность драйденов существует несколько тысяч семилуний…

– Ты поверишь историкам, которые никогда не были в тех временах или мне, который там вырос?

Патриотические чувства Хадонка были задеты, но он остался при своём мнении. Спросил:

– У вас есть споггель?

– Конечно.

– Где?

– Тут, – сказал Нарре Скиг и насмешливо поклонился.

Хадонк, да и все мы, потеряли дар речи. Споггель, который ничем не отличался от живого человека? Как вообще такое возможно?

– Хо-хо, дети, только не думайте, что Нарре Скиг не личность. Он личность поболее вашего. А главное – он старше меня, как положено споггелю.

– Но он выглядит как… как…

– Как мы. Если ты проживёшь с моё, хо-хо, и не будет случая передать споггеля своему первому ребёнку, то и он превратиться в человеческое существо.

Хадонк не удержался и потрогал Нарре Скига:

– Прошу прощения за грубость, кэр, я не мог не удостовериться…

– Зря в Академии отменили наказание розгами, – невозмутимо бросил Нарре Скиг. – Показал бы тебе, насколько я материален.

Некоторое время мы смотрели, как юный Лорт-и-Морт из умобраза упражнялся в создании порталов. С каждым разом они получались стабильнее. Один портал даже втянул в себя сухие ветки, комья травы и полуразрушенного слоггера, проигравшего схватку.

– Кстати, – вспомнила я. – Из предыдущего умобраза было видно, что Триединый…

– Мы его зовём просто Первомаг. Иногда – Самое Древнее Зло, в честь одной из его ипостасей. Впрочем, зови как тебе привычнее.

– Первомаг, насылая на людей свои армии, открывал сразу несколько порталов. Они были из разных миров?

– Хороший вопрос, Бленда. Сейчас перейдём и к нему.

Лорт-и-Морт поднял руку, чтобы свернуть умобраз, но на секунду задержался:

– А вот и твой кумир, Бленда. Первый наставник магов Химмельблю – Скро Мантис, автор запрещённой книги.

К подростку Лорт-и-Морту подошёл старец с трёхзубым посохом в руке, и начал помогать поддерживать стабильность портала, поясняя что-то на незнакомом языке, отдалённо напоминавшем древнехимелльский.