Под "Эх, как бы дожить бы, до свадьбы-женитьбы", Лёва встал перед поющим залом и потыкал себя в грудь. Мол, это про меня…
— Жаров, а исполни-ка нам песню про любовь, — просит счастливая невеста, — Ты ведь помнишь, что такое любовь?
У меня вдруг сдавило сердце…
— Любовь? Да. Помню. — говорю я в микрофон, — В этом году зимой я познакомился с чудесной девушкой. Мы вместе мечтали о счастье…Но, она сейчас далеко. Эта песня посвящается моей январской мандаринке… сhttps://youtu.be/d_6-jp939qg?t=3.
Вытираю нежданные слёзы. Колобок тоже трёт глаза. Колыванова смотрит встревоженно.
— Э, Жаров, — тянет из-за стола жених, — А что-нибудь повеселей можно?
— Можно. — говорю я, успокоившись. — Слушайте. https://youtu.be/VHdbpXlOLUQ?t=14
Только я побрудершафтничал с весёло-надоедливым, дошедшим до кондиции, Збарским, как ко мне подошёл товарищ Шелепин. "Просто Саша" плавно перетёк из расширенного Политбюро ЦК ВКП(б) в суженный (от убранных креатур Берии и Маленкова) Президиум ЦК КПСС. Он теперь был "на подхвате" у Булганина и Хрущёва, которые слегка отодвинули в руководстве члена триумвирата Молотова, назначенного Министром иностранных дел.
— Там про спорт говорят, — кивает Шелепин на столы партэлиты, — Требуют, чтобы кто-то рассудил спор.
Твою ж налево. Опять третейским судьёй за спасибо работать…
Подходим. Дискуссия в самом разгаре. Оказывается маршал Булганин, воодушевлённый нашей победой над шведами, захотел, чтобы и хоккеисты так же уделали канадских олимпийских чемпионов.
— Мы же Чехословакию обыграли? Обыграли! А они, как мне Коля Романов рассказывал, с канадцами на равных были на последней Олимпиаде. И в 49-м на Чемпионате Мира чехословаки канадцев обули. А в этом году не обули потому, что не поехали…
— Николай, не путай божий дар с яичницей, — возражает товарищ Громыко, — Победить любителей — Лётных техников, пожарных там или парикмахеров, наши может быть и смогут, а вот "профессионалов" из НХЛ — кишка тонка. Бывал я несколько раз на тамошних матчах. Они от наших мокрого места не оставят… Канадские любители в прошлом году на Чемпионате Мира выиграли у одной команды 47:0. Запомнил вот счёт… Опозоримся.
Тут ПредСовМина замечает меня и просит подойти ближе:
— Сейчас Вам, Андрей Андреевич, ответит наш "профессионал"… — скалится Булганин, — Шучу. Ты у нас кто? Спортинструктор на аэродроме? Вот… Вам, спортинструктор ответит… Ему не то, что сорок семь и одну то забить сложно.
Лёвин папа крутит ладонью мне в воздухе, мол, давай…
— Наша сборная пока не готова к такому вызову, — говорю я, замечая, как Булганин-старший скривился, словно вместо водки выпил компот.
Вдыхаю-выдыхаю и продолжаю:
— Но, года через три-четыре… Когда мы поднаберёмся опыта…
— Вот, — перебивает меня неожиданно "горячий" товарищ Громыко, — Что и требовалось доказать.
— А мы им покажем кузькину мать, — встревает вернувшийся откуда-то развесёлый Хрущёв в вышиванке, — Кто у нас в хоккее главный? Коротков? Вот дать ему поручение… Пусть договаривается с профессионалами. Был я на игре со шведами… И Канаду порвём, однозначно! Ну и что, что футбол… И в хоккей всех порвём! Догоним и перегоним!
Никита Сергеевич вливает в себя рюмку водки и начинает под хлопки присутствующих танцевать гопака. Своего босса тут же поддерживает "кандидат в члены" Алексей Кириченко. "Железный Шурик" топчется на месте и подсвистывает.
Наверное, для карьеры ему нужно взять пару уроков по украинским танцам…
Я во время этого спича и последующей свистопляски спрятался за спину Шелепина и тихой сапой удалился, услышав краем уха, что Булганин поручил свистуну Саше взять вопрос с "профессионалами" на контроль.
Вот так вот, после разговоров во время пьянки и начнутся игры с НХЛовцами на двадцать лет раньше…
Железный Шурик снова подошёл после фиксации партзадания в блокнот и вздохнул:
— Николай Александрович грозится вашу хоккейную "ВВС" разогнать, если на Чемпионате Мира проиграете.
— А нас то за что? — по-украински возмущаюсь я, — Чемпионы то пока армейцы.
— Армейцев уже разгоняли за футбол. Теперь — ваша очередь.
** **** ****!!!(ну, вы понимаете?)
Охреневаю от партлогики элиты и сворачиваю на другую тему:
— На октябрьские праздники — два выходных, а на Девятое Мая — рабочий день. Салют вечером кое-где стрельнут, и всё… Не по людски это… Вся страна ждёт. Нужен не только выходной. Нужен Парад. Нужна Могила Неизвестного Солдата с Вечным Огнём и почётным караулом, как у Мавзолея. Наш народ не нужно жалеть… Мы заслужили…
Закрываю на мгновенье глаза и чувствую рядом запах мандарина…
Шелепин стоит, словно представляет себе Парад и почётный караул у Вечного Огня… Потом, словно проснувшись, достаёт блокнот и записывает:
— Как говоришь? Неизвестного Солдата?… Хорошее предложение. Думаю к маю успеем…
13 ноября 1950 года. Москва.
После хоккейной тренировки меня ожидает гражданка Колыванова. Смелый Шувалов подошёл и представился, по-изотовски щёлкнув коньками. Маша, точнее, Мария, чтобы не путать с Плэнглин, сняла перчатку и протянула ему руку. Не для рукопожатия… Для поцелуя.
Аристократка. Она кем себя воображает, вообще? Почему с Зайцевой не уехала?
Веду её в ГУМ. Там должны мороженное обалденное делать. Лет тридцать прошло, как я его впервые попробовал, а потом, бывая в ГУМЕ, пренепременно покупал это сказочное мороженное.
Но, мороженного не оказалось. Не делают пока. Остановились в неловкой паузе. Разглядываем старый плакат.
— Маяковский? — спрашивает меня Мария.
— Похоже, — приглядываясь, отвечаю я.
А чего я так собственно опасаюсь? Она девушка тёртая. Можно без политесов. Меня к ней тянет. Её, судя по всему, тоже… Зов плоти. Сразу ей скажу, никакой моркови, то есть любви… Пообнимаемся, и до свидания… Стрёмно. Чего это она ТАК смотрит и молчит…
— Мария… — набравшись смелости начинаю я, — Возможно, это выглядит дерзко, но, я Вас приглашаю к себе на ужин.
Если Колобок всё сожрал — убью гада!
— Хорошо, Юра. Может купим что-нибудь к чаю?
Присвоен повышенный статус "Казанова 2".
Заходим. Васечка не то чтобы рад… Кисло улыбается, понимая куда ветер дует. Мария, делая бутерброды, рассказывает, как ехала с Зайцевой в поезде:
— Пришли вечером в вагон-ресторан, а там только сушки к чаю. Тут Таня спрашивает у начресторана, что богато ужинал в окружении сотрудниц: "А Вы узнали эту девушку?". И на меня тычет. Мужчина оглянулся… и, представляете? Не узнал меня.
Колобок прыснул от смеха и сел за стол, подперев голову руками.
Колыванова продолжает:
— Таня укоризненно покачала работникам ресторана головой, типа "Ну, вы и деревня!" и отходить собралась. Тут начальник хватает её за руку и показывает ладонью, как бы рост на уровне своих глаз. Наша артистка качает головой и закатывает глаза. Главный по вагону поднимает планку выше. Зайцева своей рукой задирает начальственную ладонь ещё выше. Буфетчица и официантка ахнули и притихли. Начальник проникся и задумался. Через десять минут у нас был сытный ужин. Даже по стакану вина бесплатно дали. А Зайцева, когда расплачивалась четвертным, кивнула на портрет Ленина, потом на меня и приложила палец к губам.
Я рассмеялся глядя на выдумщицу, а Васечка как-то восторженно посмотрел на подругу своей Танечки. Впрочем, Зайцева в этот раз "своей" ему не была. Она, как познакомилась с Амосовым, как узнала о его горе, так и решила стать утешительницей. Даже на второй день свадьбы не пришла. У Васечки же, как то не складывалось со станочницами и мотальщицами. Денег на повышение обольщения у него не было. А за так гулять простых не находилось…
